Юрий Слепухин - У черты заката. Ступи за ограду

— Да, — Беатрис кивнула, — он казался симпатичным. Еще не женат?

— Нет, но что-то у него, подозреваю, на уме есть. Осенью он тут суетился, как цыган на родео… Искал квартиру для какой-то богатой вдовушки. Так что почем знать, почем знать!

— Фи, — сказала Беатрис. — Я была о нем лучшего мнения. Обхаживать богатую вдову — в этом есть нечто опереточное, согласись.

— Ну, смотря какая вдова, — подмигнул Пико. — Зачем непременно представлять себе толстую старуху? Протеже Хиля, я слышал, очаровательная молодая женщина — муж у нее был художник, эта братия на ком попало не женится. Они жили за городом, и она после смерти мужа решила перебраться с ребенком сюда, так наш Хиль прямо с ног сбился — все бегал, спрашивал, не знает ли кто чего-нибудь подходящего… Я, правда, не в курсе, чем все это кончилось, — дело было уже в мае, подготовка у нас шла полным ходом, а сразу после шестнадцатого я смылся. В последнюю ночь я, правда, ночевал у Хиля, но насчет вдовушки не спросил. Ты, кстати, знаешь, как тогда все получилось? Ну-у, что ты! Я тебе сейчас расскажу, это почище любого романа…

Он стал рассказывать, но Беатрис потеряла уже всякий интерес к событиям шестнадцатого июня. Очаровательная молодая женщина, муж был художником, жили за городом… Да нет, что за вздор! Мало ли кто из художников живет за городом… И потом, он сказал — с ребенком? У Джерри не было детей. Глупости, конечно. Впрочем, ребенок мог родиться и после…

— Да ты спишь, что ли? — окликнул Пико.

— Что? Нет-нет, я слушаю. Скажи, а у этой… протеже Хиля, большой у нее ребенок?

— У вдовы, что ли? Понятия не имею. Так вот, понимаешь, при такой расстановке сил внутри главного ядра нечего было и рассчитывать на хотя бы отдаленную возможность взаимопонимания. Поэтому они и решили делать все сами, никого не принимая в расчет. Типичная казарменная политика, что ты хочешь. Я одного до сих пор не понимаю — как ни у кого из нас не хватило тогда простого здравого смысла… Ведь предостерегал же нас дон Бернардо… О, кажется, это Хиль!

В коридоре послышались быстрые приближающиеся шаги, потом за спиною Беатрис с шумом распахнулась дверь.

— Салюд, старик, — воскликнул знакомый голос. — До сих пор жив и даже принялся ухаживать, как я вижу. Осторожнее с этим прохвостом, сестричка, — отсутствие руки не помешает ему сделать вам небольшого реб…

Беатрис оглянулась — Ларральде поперхнулся и вытаращил глаза.

— Вы? — спросил он ошеломленно. — Откуда?

— Здравствуйте, дон Хиль. — Беатрис, не вставая, протянула ему руку. — Откуда же я могла взяться, как не из дому. Я вчера вернулась. Как поживаете? Впрочем, я вижу, вы не изменились, — по крайней мере, язык у вас тот же.

— Что ж делать, донья инфанта, люди в моем возрасте уже не меняются… А я, знаете, принял вас за одну из здешних сестер, смотрю — сидит какая-то в халатике. Ну, дайте на вас посмотреть!

Хиль сел на койку и бесцеремонно уставился на Беатрис.

— Да, повзрослели. Каррамба, давно ли я видел вас девчонкой! А сейчас — прямо хоть на обложку. Вы не торопитесь?

Беатрис пожала плечами.

— Тогда посидите немного, выйдем вместе, — сказал Хиль и обернулся к Пико. — Ну, а у тебя все в порядке? Я сейчас говорил там внизу с Торресом, он, в общем, доволен. Через месяц обещал выписать. Так что, старый пес, скоро кутнем!

— Только об этом и мечтаю. Что вообще слышно?

— А я уже и не интересуюсь, осточертел весь этот бордель. Видел одного парня из Мексики — о, кстати, донья инфанта!

— Да?

— Можете радоваться, нашелся наконец ваш друг Эрнесто.

— Эрнесто? — непонимающе переспросила Беатрис.

— Ну да, племянник Бенито Линча — вы его, помнится, однажды приводили мне в пример, как человека с разносторонними интересами…

— Ах, вы имеете в виду Де-ла-Серну. Так где он нашелся? И почему ему вообще нужно было найтись — он что, пропадал?

— А вы не знали? В прошлом году получил свой диплом и смылся, как потом выяснилось — в Гватемалу. Потом о нем опять никто ничего не знал. И вот теперь он, оказывается, в Мехико — работает в Институте кардиологии. Видимо, уехал туда после падения Арбенса. Манрике говорит, связался там с какими-то кубинцами — разносторонние интересы, что вы хотите! И опять же любовь к путешествиям.

— Делать ему нечего. — Беатрис пожала плечами. — Бедная донья Селия, с таким сыном не соскучишься…

Встав, она отошла к окну, оттягивая кулаками карманы халата. Над больничным садом, сталкиваясь и обгоняя друг друга, торопливо бежали разорванные облака. Кто может быть эта знакомая Хиля Ларральде?

Через четверть часа они вышли из подъезда госпиталя. Ветер растрепал волосы Беатрис, подхватил юбку.

— Дьявол, — сказала она с досадой, быстро нагнувшись и прижав подол, — насколько удобнее носить брюки…

Хиль, глядя на нее, молча посмеивался.

— Да, донья инфанта, вы-то изменились порядочно. Кстати, что вам мешает ходить в брюках?

— Не хочется огорчать папу, — сказала Беатрис. — Он скоро уезжает, как-нибудь дотерплю…

— Когда едет дон Бернардо? — поинтересовался Хиль.

— Очевидно, на будущей неделе. Это идиотское назначение… Пико совсем поправится, как вы думаете?

— Как сказать! Новая рука у него, боюсь, не вырастет, это случается редко, и то больше с ящерицами. А в смысле этого, — Хиль постучал себя по лбу, — он будет даже лучше прежнего. От таких казусов люди обычно умнеют, если они не лишены мыслительных способностей от рождения.

Беатрис шла молча, щурясь от ветра. Наконец она решилась и глянула искоса на своего спутника:

— Зайдем куда-нибудь? Я бы не прочь выпить, если вы не возражаете.

— Пить я могу всегда, — с готовностью отозвался Хиль. — А вы что, уже алкоголичка?

— Европа, знаете ли, всему научит, — в тон ему отозвалась Беатрис. — И потом хочется ощутить себя на родине. Едемте на Коррьентес, в какой-нибудь самый прокуренный бар!

— Нет, спасибо. В прокуренных барах вам придется бывать с другим провожатым, я драться из-за вас не намерен. У меня есть в жизни более интересные планы, чем умереть, защищая честь последней Гонсальво де Альварадо…

— Какой кабальеро, — вздохнула Беатрис. — Где же нам тогда выпить?

— Поедемте к Конгрессу, там недавно открылась симпатичная берлога.

Поехали к Конгрессу. Выйдя из троллейбуса, Беатрис обвела взглядом площадь. Ей вспомнилось вдруг, как года три назад они с Нормой и еще двумя одноклассницами тайком устраивали «кутежи» вот здесь напротив, в кондитерской «Эль Молино».

— Дон Хиль, почему так быстро проходит детство? — спросила она. — Вам жаль, что вы уже взрослый?

— Нет, я этому скорее рад, — отозвался тот. — Я почему-то не сохранил о детстве особенно светлых воспоминаний. Вспоминать студенческие годы куда приятнее, особенно первые. Осторожнее, куда вы лезете под машину! — Он удержал ее, схватив за локоть; выждав, они перебежали на тротуар, и Хиль указал пальцем: — Идите туда — видите, где сплошное стекло? Занимайте столик и ждите. Я подойду через минуту, только позвоню в одно место…