Ким Мишель Ричардсон - Книжная дама из Беспокойного ручья

– Нет, мэм, – ответила я, жалея, что не смогла стащить у Юлы один экземпляр. Городские газеты расходились как горячие пирожки, и лишь за редким исключением что-то возвращалось в библиотеку.

Многие обкладывали бумагой стены дома, чтобы сохранить в нем тепло и внести разнообразие в серый, скучный интерьер.

– Когда буду в Центре, я вам точно что-нибудь привезу.

– Может, у вас найдется «Домашний компаньон женщины» ? – сменила тему Марта Ханна. Судя по всему, она снова вернулась к семейным разговорам.

«Компаньон» пользовался спросом. Затаив дыхание, женщины со всех горных районов ждали свежий номер, чтобы открыть для себя очередные уникальные лекарства или безотказные народные средства, позабыв о старых методах лечения.

– Простите, мэм, но не сегодня. Я поищу журнал, когда вернусь в Центр.

– Обязательно посмотрите. Нестер Райли читает его. Если б не статейка в том журнале, она бы и по сю пору натирала своим детям десны мозгами сурка и куриными потрохами, чтоб у них зубки лучше лезли. У этих бедняжек весь рот в язвочках был, так она их всех девятерых водой из сношенного ботинка поила. Так и продолжала бы, если бы не нашла один хороший рецептик.

Сзади послышался грохот медного черпака, опускаемого в ведро с водой. Одна из дочерей Марты Ханны поднесла его маме.

– Это вам на дорожку, книжная дама, – обратилась ко мне девочка.

Я дала ей потрепанную кожаную флягу, которую смастерил Па. Она налила в нее сладкую воду и вернула обратно.

После обмена книгами меня отблагодарило все семейство. Дети осторожно гладили Юнию по пушистой голове, проводя пальцами по пучкам жесткой гривы, топорщащейся между ушами.

Получая удовольствие от прикосновений любопытных детских рук, она встала ближе к подоконнику и наклонилась к оконной раме в надежде получить взамен немного еды. Дети помладше испугались и отскочили назад, крича и смеясь, а двое старших, взвизгнув, осмелели и стали гладить мула по морде.

– Книжная дама, почитайте нам, – просил один мальчик звонким голосом.

– Я хочу «Белый Клык» , – подхватил второй.

– Нет, лучше «Зов предков» , – настаивал третий. Он был покрупнее остальных.

– Тише, дети! Где ваши манеры? – вмешалась Марта Ханна. – Книжная дама проделала долгий путь, который еще не скоро закончится.

Мне хотелось задержаться у них подольше, чтобы поговорить и почитать, но она понимала, что по понедельникам это была моя предпоследняя остановка, а до наступления темноты оставалось совсем немного времени. Я обещала Марте Ханне посидеть с ними летом.

Во дворе показался Чертяга Джон. Бутлегер из южных штатов прошел мимо с каменным лицом, сделав вид, будто меня тут вовсе не было.

Заметив мужа из-за моего плеча, она рыкнула детям:

– За работу. Накрывайте на стол и несите суп. Живо. Сколько можно возиться с бобами, Джуниор? Летти и Коллин, принесите грязное белье.

В ее пронзительном голосе чувствовалось раздражение.

– Карсон! – она вылезла из окна, уставившись во двор. – Господи! Ты до сих пор не вскопал землю? Бегом!

Не успела я пройти и двух миль от дома Смитов, как заметила Вестера Фрейзера. Правда, не самого пастора, а его коварную тень, грязный сапог и край длинного пальто, торчащего из-за тонкого кофейного дерева. Неподалеку послышалось тихое ржание лошади.

Я нервно глотала воздух, чувствуя себя беспомощной и беззащитной. Мысль о том, что он все это время выслеживал меня, глубоко осела внутри живота и теперь комком добралась до горла, вызывая тошноту.

От испуга Юния закричала и перешла на галоп: видимо, почуяла своего обидчика. Я натянула поводья, давая ей возможность уйти с основной дороги.

Впереди нам попалась женщина с ребенком, которые собирали ягоды. Встретив горных жителей, я на радостях остановилась, чтобы пропустить их. Маленький мальчик ткнул в меня пальцем:

– Мам, смотри.

Когда они подошли ближе, я поздоровалась, дружелюбно подняв руку, в надежде рассказать им о библиотечной службе. Но в этот момент мальчик уронил корзину, закричав – Мама! Это она . Тот Синий призрак, о котором ты говорила.

Мое приветствие повисло в воздухе.

Женщина с такой силой дернула своего сына за крохотную руку, что тот споткнулся и завопил от боли.

– Не смотри на нее, Вильям, – предупредила она его, поднимая брошенную корзину и подтягивая к себе ребенка. Его всхлипы рассеивались в пении ласточек, гоняющихся друг за другом.

Юния двинулась в сторону выпавших ягод, и я тут же сжала ногами ее круп, дернув за поводья.

– Стой! – приказала я мулу.

Мальчик оглянулся, а женщина усилила хватку, таща его за руку дальше по дороге, но я успела разглядеть страх в его широко открытых глазах, виной которому были детские ночные кошмары.

Осознав, что все это время ему снился мой образ, я с грустью опустила голову.

Спустя час я привязала мула к прогнившим перилам крыльца и постучалась в дверь последнего читателя. Им была семидесятипятилетняя пожилая женщина, которая при виде меня вскрикнула от радости:

– Это же наш Василек. Проходи скорей.

Вздохнув с облегчением, я оглянулась через плечо и вошла внутрь. Лоретта Адамс села за маленький столик с шатающейся ножкой, которую разъели термиты. Перед хозяйкой лежала кружевная салфетка светло-коричневого цвета, на которой стояли две пустые чашки. С краю лежали аккуратно сложенные куски ткани. Другая стопка была на пуфике из тика.

Сальные свечи изливали теплый свет на выбеленные стены и простенькие занавески, разнося запах животного жира по всему помещению. На коленях, укрытых фартуком, у нее лежал Ветхий Завет.

– Мисс Лоретта, – обратилась я к ней тихим голосом, – это я, книжная дама.

– Я знаю, кто ты, дитя. Хоть и слеповата стала, но слух еще не подводит.

– Да, мэм, – улыбнулась я и положила книгу.

Мисс Лоретта очень плохо видела. У нее не было мужа, поэтому она жила одна и общалась только со своим племянником, который заходил в гости, только когда переставал кутить.

И тем не менее, Лоретта понемногу читала и красиво писала, что еще сильнее портило ее зрение, она могла различать только силуэты, и это доставляло большой дискомфорт. Со слухом же проблем не было, да и ум оставался все таким же проницательным и острым.

Она хвасталась тем, что до сих пор никто лучше нее не способен туго затянуть петлю во всем Кентукки, сшить самое красивое стеганое покрывало или изящное воскресное платье – другими словами, она была одаренной швеей, которой часто присылали письма с просьбами сделать наряд по случаю крестин, свадьбы, траура или любого другого церковного события.

Внутри хижины царила чистота. Все вещи лежали на своих местах, хотя в такой тесноте грязи негде было разгуляться. Как и все дома горных районов, стены имели темный оттенок из-за копоти, исходящей от печки. Но кровать была заправлена, сверху лежало аккуратно сложенное одеяло, и, судя по всему, Лоретта даже подмела полы и кое-где смахнула пыль. На горячей плите стоял чайник, покрытый каплями. Позади него притаился котелок с водой и сковорода с мелассовым хлебом, чей аромат подслащал спертый воздух.