Августин Вольнов - Егеренок

— Ну все равно не свое, раз штрафуют за это. И где мне денег-то на штраф взять, а? Ты подумал, что мать тебя одна растит да еще двое под стол пешком ходят? С фермы сутками не вылажу. Какой же ты пакостник после этого, Веня-я!

Ромке было очень жаль Венькину мать. У него даже веки стали тяжелыми, и в глаза будто песку насыпали.

Сафонов сочувственно сказал:

— Да, Таисия Васильевна, не повезло вам, попались вы с сыном в когти коршуна, полетят теперь от вас перья, — и со значением закончил, обращаясь к Сигачу: — А ты, Колька, смотри язык-то шибко не распускай, как бы тебе его ненароком не укоротили.

Сигач и голову не успел поднять, как вдруг конюх Мизинов поднялся со стула и пошел к двери.

— Да, устроили тут комедь председатель с егерем. Пойдет теперь по селу, как егерь Хромов над вдовами измывается. И за что? Добро бы она ему на хвост соли насыпала.

Механик Силыч поднялся во весь свой немалый рост, схватил в горсть черный ус, с гневом сказал:

— И не стыдно тебе, Степан Митрич, Сафонову потакать? Ты же депутат, власть Советская на селе, а разбой на природе покрываешь? Прав егерь, что за народное добро грудью встает, с собой не считается. Поболе бы нам в село таких людей присылали, вот что я скажу напоследок!

Старик Мизинов растерянно развел руками и снова опустился на стул, рассерженно и косо глядя на Силыча. Сафонов сдвинул ноги, весь подобрался, но промолчал. Венька задергал лопатками и захлюпал носом.

— Ну, Вениамин, проси теперь у егеря прощенья, скажи, что не будешь больше, — Арбузиха положила желтую сухую руку с крупными пальцами в трещинках на плечо сына, попыталась прижать его к себе, но Венька резко отстранился. — Ну ясе, сынок, проси прощенья. И не водись больше с такими, кто тебя на погибель толкает, а сами в сторону. Водись вон с Колей Сигачевым, с Ромкой егеревым… Ну скажи ему, Коля, чтобы попросил прощенья, чтобы слово дал.

И тут Сигач вздрогнул, словно его кнутом стегнули, и с раздражением закричал:

— Ничего я про ваши дела не знаю! Никакого акта я не подписывал и Веньку не вида-ал!

Он плечом открыл дверь так, что все переборки заходили, загремел половицами в сенях.

Ромка оцепенел: такого от Сигача он никак не ожидал. Отец помрачнел.

— Есть же люди… Посмотришь — вроде добрые, приветливые, руку тебе при встрече жмут, а коснись дело за правду встать, сразу на попятную.

— Ну ладно, Васильич, ты уж слишком, — Аким Михайлович с треском оторвал от газеты на столе узкий клин, стал вертеть, изменив привычке, не флотскую цигарку, а козью ножку. — Тебе бы все сразу вот. Поглядим, что дальше будет… Ну, Вениамин, как решил? Даешь слово, что больше не будешь на природе браконьерствовать?

Венька Арбузов давно уж и плакать позабыл — сидел пришипившись, насторожив уши, — слова Сигача как будто подбодрили его. Он выслушал Акима Михайловича с очень малым вниманием и большой готовностью дать любое слово:

— Ну да, ну да, дядь Аким, не буду больше! Это все Левка, а я сам-то ни в жизнь не стал бы утку душить. Левка, он всегда командовать лезет, а самого вон даже егеренок… то есть Ромка Хромов и то победил!

Сафонов уколол Веньку бешеным взглядом, вскочил и вышел, хлопнув дверью. Венька прикусил язык. Механик Силыч и старик Мизинов переглянулись, а отец взял со стола акт, сложил его и разорвал на четыре части.

Ромка тосковал. Вот уже две недели, как отец не отпускает его от себя и каждый день и почти каждую ночь таскает на озера и в лес. Как теперь идут дела в Пионерском дозоре? Может, он уже развалился давно?

Выспавшись после ночной работы, Ромка уселся на крыльце, обнял Руслана за шею. Кобелю тоже было невмоготу — распахнул пасть и вывалил язык: жара.

Отец, невзирая на жару, бродит по двору, как неприкаянный, с открытой солнцу головой и все бормочет, бормочет. Иногда Ромке удается разобрать несколько слов, и он догадывается, что отца не покидает забота, как все-таки поймать таинственных браконьеров, которые вот уже несколько ночей уходят безнаказанными.

— Ну, а ты-то, Ромка, неужели ничего не придумал? Не ждать же, пока они сами принесут снасти. Нашелся один какой-то… Наверно, не из этого села. Здешний разве принес бы?

Отец присел на чурбак, закурил. Сплюнув табачную крошку, поморщился.

— Да-a, задержать бы парочку браконьеров… Эх! Можно было бы устроить в клубе показательный суд. Ну да ладно, хватит играть в прятки. Нынче ночью, Ромка, костьми ляжем, а браконьерскую лодку схватим. Так?

Ромке сейчас было не до разговоров с отцом: по дороге шли Нюшка Мордовцева и Дуся Струева. Куда они пойдут?

Он отпустил Руслана, подбежал к калитке.

— Нюшка, Дуська, айда сюда!

Он распахнул калитку, но девочки остановились у палисадника.

— Подойди-ка на минутку, — подозвала Нюшка и, когда он захлопнул за собой калитку, заторопилась: — Нас Сергей Иваныч прислал. Что, говорит, с Хромовым, почему, говорит, не является на дежурства? А у нас что делается, что делается, прямо ужасти! Тебя нет, Кольки Сигача нет. Саня Мизинов увиливает. Только мы с Дуськой.

— Но ведь другие-то дежурят? Весь дозор, что ли, развалился?

— Ничего не развалился, да толку-то что? — вмешалась Дуся. — Они разве могут так браконьеров ловить, как вы с Колькой?

— Конечно, не могут, чего там говорить! Сергей Иваныч тоже так думает, я слышала. Вот он тебе записку прислал.

Нюшка протянула сложенный вдвое листок бумаги. Сергей Иванович наказывал прийти на берег Сигачева озера в лагерь Пионерского дозора.

— Это еще что за лагерь такой? Когда это вы успели?

У Нюшки заблестели глаза.

— Это все Аким Михайлович постарался. Они с Сергеем Иванычем достали в районном обществе туристов три палатки, и теперь у нас своя база. Только палаток не хватает, в дозоре уже сорок пять человек, вот как! Даже Семимильный пришел, сафончиков приятель. И еще с ним другие, тоже из сафончиковой ватаги.

— Думаешь, почему они бросили Сафончика? — спросила Дуся. — Да потому, что ты Сафончика победил, вот что!

Ромке до смерти захотелось побежать скорей к палаткам, да разве убежишь сейчас? Отец-то вон он, уселся на чурбаке, как на насесте, и все видит. А может, и слышит?

— Тише вы, а то отец… Он ничего про дозор так и не знает. Я ведь разве проговорюсь. Вы скажите Сергей Иванычу, пусть он разрешит открыть тайну дозора отцу, лады? Все равно все скоро узнают. А то я так и буду к нему, как телок, привязанный.

— Ладно, скажем, — пообещала Нюшка. — А ты пока с отцом поработай, ничего, раз уж такое дело, мы и без тебя управимся, только бы Кольку Сигача уговорить, а он Мизинчику велит и все.