Эрин Стюарт - Шрамы как крылья

– Я лишь прошу: подумай об этом и о том, получаешь ли ты всю необходимую тебе поддержку. – Она некоторое время искренне смотрит мне в глаза. – Ты сказала маленькому мальчику, что твои шрамы из-за овощей – это не похоже на знакомую мне Аву.

У выхода из здания я выбрасываю брошюру в мусорку.

После терапии, когда мы делаем уроки у меня дома, Пайпер кладет свой мобильник передо мной, прямо на открытый учебник математики.

– Еще немного анонимной жестокости от театральной королевы.

На экране три предложения:

Ты знаешь, что это твоя вина.

Как ты только просыпаешься по утрам?

Всем будет лучше без тебя.

Пайпер катается взад и вперед быстрыми, отрывистыми движениями.

– Просто хотела показать тебе, что Кензи Кинг лучше сгорит заживо, чем подружится с кем-либо.

– Эти сообщения точно от нее?

Кивнув, Пайпер забирает телефон.

– Анонимная травля через сообщения? Как по мне, это в духе Кензи. Возможно, она воспользовалась одним из неотслеживаемых номеров – как тогда, с твоей фотографией. Видимо, ей недостаточно просто вычеркнуть меня из своей жизни.

Пайпер закрывает сообщение, а я задаю ей вопрос, который не дает мне покоя с Цветного дня:

– Сейдж сказала, что ты первая оттолкнула Кензи. Они приходили к тебе в больницу, а ты их не впустила.

Пайпер перестает катать кресло и, бросив на меня быстрый взгляд, отводит глаза.

– Дружбе пришел конец. Какая разница, кто первым начал? Мы больше не друзья, и это все, что имеет значение, понятно? Прошлое осталось в прошлом.

– Но…

Запрокинув голову, Пайпер тяжело вздыхает.

– Вот уж не думала, что именно ты станешь читать мне лекции о важности прошлого. – Она достает телефон, стучит пальцем по экрану, разворачивает его ко мне – и на меня смотрит лицо Авы-до-Пожара. – Верно, я нашла твой заброшенный профиль. Но я не расспрашиваю тебя о нем, потому что ты явно хочешь забыть это. Так что, пожалуйста, сделай то же самое для меня. – Пайпер бросает телефон на колени. – А теперь давай сменим тему, потому что я хочу показать тебе кое-что поважнее Кензи Кинг.

Она просит подвезти ее к батуту и помочь выбраться из кресла. Я подставляю руку, и Пайпер медленно встает на трясущиеся ноги. Я поддерживаю ее, пока она не встает почти полностью.

– Пайпер, у тебя получилось!

Пошатываясь, Пайпер прислоняется ко мне, затем с уханьем падает на батут.

Ее лоб блестит от пота. Я падаю рядом с ней и притворяюсь, что не замечаю, как она достает из кармана таблетку и глотает ее. С тех пор как сняли гипс, она глотает обезболивающие, как леденцы.

– Что ж, я вполне смогу устроить стоячую овацию на твоей премьере, но уж точно не на «Злой». Кстати, напомни, когда мюзикл?

– Ну, вообще-то я думала пригласить Асада, – признаюсь я, уставившись на розовое закатное небо и кораллового цвета горы.

– Да ничего, ради бесплатного похода на мюзикл я один вечер смогу его вытерпеть.

– Ну, там только два билета, – опустив взгляд, я старательно подтягиваю рукав компрессионного белья. – Так что я иду только с Асадом.

Пайпер резко садится, отчего батут начинает покачиваться.

– Это типа свидание?

– Нет. Я не знаю. Ну… может быть…

– Подожди-ка… Так Асад и есть тот парень?

Я стараюсь не лыбиться глупо, как младшеклассница на вечеринке с ночевкой.

– Ты не шутишь? – Пайпер потрясает руками в воздухе. – Асад? Чокнутый ботан с избыточной жестикуляцией? Это по нему ты так вздыхала все это время? А ты ему нравишься?

– Иногда мне кажется, что да.

Его ладонь в моей руке, его слова о моем похожем на звезду шраме, его манера вести себя…

Пайпер цокает языком и качает головой.

– Даже не знаю, что сказать. Асад производит впечатление главного кандидата во френдзону.

– Думаешь, я не смогу ему понравиться?

– Я не об этом…

– Да кто вообще может в меня влюбиться, верно? – с комом в горле спрашиваю я.

Пайпер примирительно протягивает ко мне руки.

– Эй-эй, остынь. Встречайся с кем хочешь, мне все равно. Я просто пытаюсь защитить тебя.

Я отворачиваюсь и перевожу взгляд на первые звезды, которые почему-то расплываются у меня перед глазами. Не нужно было говорить Пайпер об Асаде.

– Твоя защита больше похожа на захват заложников. Не дружить с Кензи. Не влюбляться в Асада. В последнее время у тебя слишком много правил для моей жизни.

Даже не глядя на Пайпер, я знаю – она пристально на меня смотрит.

– Я не знала, что моя дружба для тебя такая обуза, – резким тоном отвечает она.

Молчание между нами сгущается с каждой секундой, и я не спорю с ней. Батут мягко покачивается, когда мы отворачиваемся друг от друга. Наконец раздается автомобильный сигнал – мама Пайпер подъезжает к дому.

Пайпер цепляется за край батута. Я пытаюсь помочь ей, но она отталкивает мою руку.

– Не хочу быть обузой.

Я стою как бесполезная дура, пока Пайпер с трудом усаживается в кресло. Она едет через мой дом, а я иду позади. Пайпер самостоятельно съезжает с крыльца, едва не свалившись.

– Это всего один вечер, – говорю я, пока она едет к машине матери.

Чернильные крылья на ее спине бешено хлопают.

Пайпер не оглядывается, и я закрываю дверь.

На следующий день Пайпер как всегда едет рядом со мной по коридору, но мы почти не разговариваем. За весь день я лишь похвалила ее стрижку, да и то из вежливости – по голове подруги словно газонокосилка прошлась.

Рваные пряди делают ее татуировку и шрамы еще более заметными, да и майка на тонких лямках не помогает.

Пайпер сказала, ей захотелось что-нибудь изменить в себе.

Я не пригласила ее помочь мне собраться на «Злую» в пятницу вечером, вместо нее мне помогает Кора. Она изо всех сил старается исполнить роль подружки, пока я примеряю пятый наряд.

– Очаровательно, – говорит она, когда я надеваю юбку-карандаш и туфли-лодочки.

Я снимаю их, и примерка продолжается.

Наконец я останавливаю выбор на черных брюках и серебристой блузке – в основном из-за того, что они закрывают бо́льшую часть тела. Пайпер съязвила бы, что я похожа на шестнадцатилетнюю охотницу на мужчин, которая навечно застряла во френдзоне.

Асад, наверное, ни на секунду не задумывается при выборе одежды.

Я повязываю на голову зеленую бандану. Она категорически не подходит к остальной одежде, но ее желто-зеленый оттенок напоминает о Злой Ведьме Запада, и, если я хоть немного знаю Асада, эта отсылка ему понравится.

Глядя в зеркало, я приподнимаю уголок глаза.

– Еще три дня.

Кора открывает дверь и принимается расспрашивать Асада о том, давно ли он получил права, какой у него номер телефона и во сколько он привезет меня домой.

Когда я вхожу в комнату, наступает неловкое молчание. Обычно парни в такие моменты говорят «отлично выглядишь», но поскольку это не совсем свидание, а я – это я, да и Асад не склонен к обману, то он всего лишь выдает: