Наталья Ким - Mainstream

— Черт! — она захлопнула книгу, которая уже минут пятнадцать, как замерла на семнадцатой странице. — Как дура хожу здесь кругами! Нет, лучше я его прикончу, чем сама с ума сойду!

Она взяла в спальне подушку, подошла к Дмитриеву и положила ее ему на лицо. Прижала. Храп прекратился. Лиза осторожно заглянула под подушку.

— Убийца… — Гоша покатывался со смеху. — С кем я связался!

— Ты — живодер! Тебе надо строить спальню со звукоизоляцией!

— Иди сюда, — хотя, идти уже никуда не требовалось. Лиза даже не поняла, как оказалась между ним и спинкой дивана. — Сдаёшься?

— Ни за что, я тебе жестоко отомщу…

— Можешь начинать прямо сейчас.

— Нет, оставлю на потом. Месть — это блюдо, которое подают холодным.

— Знаешь, я уже на все согласен, ты меня доконала.

— То есть ты не против, если я тебя изнасилую?

— Да! То есть нет. В общем, тебе ни в чем невозможно отказать.

— Ладно, учти, ты сам согласился.

— Знаешь, что самое гнусное в этой истории? Если он захочет, то перекроет мне все ходы и выходы. У него весь город — знакомые. Меня ни в одну газету не возьмут, и на телевидение тоже. Они же все из одной кормушки едят, знают друг друга сто лет. Если я с ним поссорюсь, останется только паковать чемоданы.

— Тогда зачем ты вообще с ним связалась? Могла бы не ходить к нему. Кофе можно выпить где угодно.

— А затем, что я не хочу до пенсии бегать по пресс-конференциям. Наш редактор, ублюдок, мне никуда выхода не дает. Пиши, Лиза, про культуру — все равно никто не читает. Он, знаешь, что сказал? «Ты должна ходить по конторе в мини-юбке и вдохновлять мужиков на работу, а ты еще и пишешь!» Кретин! Пединститут с тройками окончил — это же еще надо было постараться! Планерки, знаешь, как проходят: «кукушка хвалит петуха». Ни слова по делу, сплошной словесный понос. Я у Гоши сижу по полдня — хоть что-то понимать стала, как газету делать, как с типографией разговаривать, откуда бумага берется. И вообще, у него там все по-военному. Планерки — не чета нашим. Он своих журналюг так построил, что они ему даже перспективные планы пишут на три месяца вперед: кто какие темы предлагает. А мне он макеты периодически дает посмотреть, тоже интересно.

— Ты, извини, конечно, но я тогда не понимаю, в чем проблема? Он тебе нужен. Ты, как выясняется, тоже ему нужна, правда с другой целью. Считай, что все в порядке.

— Я тебе говорила: он — бабник. Я затягивала время, как могла, он перешел к активным действиям. Сейчас он своего добился. Еще немного поиграет, и ему это надоест. Какая будет развязка, понятия не имею. У него сын — мой ровесник. Ему меня переиграть — не фиг делать.

— А если это любовь?

— Да ну. Где ты ее вообще видела?

— А Женька?

— Скоро приедет. Я сказала, что мы у тебя на даче.

— А Дмитриев?

— Я взяла тайм-аут до двадцать пятого. Вот вернется его жена, посмотрим, что он сделает. Трубку я не беру, где меня искать, он не знает.

Выходные на даче прошли отлично. Женька заехал к Лизиным родителям и привез Спифтрика. Те, правда, не хотели отдавать Пифа на дачу, привыкли к нему. Мама специально позвонила и долго пылесосила Лизе мозги:

— Ты его там не мучай. А то придумаешь опять какие-нибудь дрессировки. Он и так возбудимый, ножку у дивана почти отгрыз.

— Мам, ну это собака, ты чего от него хочешь? Ему бегать надо, двигаться, с собаками драться. Он же — кобель.

— Он еще маленький. И корми его регулярно. Только этот сухой корм не покупай: у собак от него мочекаменная болезнь развивается. Лучше мяска отвари.

— Я лучше себе мяска отварю! Все, мам, у меня батарейка садится.

В понедельник рано утром Женя отбывал по делам до следующей недели. Лиза тоже встала ни свет ни заря и болталась, как ежик в тумане, у него под ногами, пока он собирал вещи и приводил в рабочее состояние машину.

— Ну что ты маешься? Иди спать.

— Нет, я тут еще немного на веранде посижу. Давай попьём чаю с печеньем.

— Только быстро.

— Давай Инку разбудим, пускай тоже чаю попьет!

— Тебе обязательно всех надо на уши поставить? Тогда давай я включу сигнализацию — поднимем весь поселок.

— Ну чего ты вечно злой?

— Я добрый, просто тороплюсь. Наливай уже чая.

— Ой, надо Пифа с грядки прогнать, а то он жрет немытую морковку! Научился выкапывать, гад!

— Этот дурдом никогда не кончится… Лиза, пусть он ест, что хочет. Потом закопаешь, чтоб не видно было.

— Вы тут чай без меня пьете?

— Вот, я же говорила, надо Инку разбудить.

— Ой, Пиф опять морковку выкапывает! Спифтрик! Фу! Иди ко мне! Хочешь конфетку?

— Я хочу!

— Все, девчонки, я пошел, — Женька по дороге вытащил грязного Пифа с грядки и вручил Лизе, которая сопровождала его до машины. Поцеловались, разошлись.

В среду выяснилось, что Лиза рано радовалась.

Когда они, сидя с Инкой на веранде, приступили к поеданию второго салата, к воротам подкатила незнакомая машина.

— Гости? Ты звала кого-нибудь?

— Нет. Я бы сказала, — опешила Инка.

— Может, к соседям.

— Не думаю. Это Дмитриев.

— Кто? — Лиза резко развернулась. — Вот это номер!

Из машины, действительно, вышел Гоша и помахал ей рукой.

— Придется идти. Черт знает, что такое. Извини, что так вышло.

— Да ладно, не переживай. Зови его сюда, если что.

Лиза вышла к ограде.

— Не ожидала?

— Нет.

— А я пришел.

— Как ты меня нашел?

— Познакомился с твоей мамой. Привез два килограмма мяса для собачки. Сказал, что мне по дороге. И это сущая правда.

Спифтрик уже несся знакомиться с новым человеком.

— Мы завтракаем. Если хочешь, присоединяйся.

— Хочу. Ни разу с тобой не завтракал.

Инка деликатно взялась сама вымыть посуду. Лиза с Дмитриевым остались за столом. Помолчали.

— Я был неправ?

— Я тебя боюсь. Ты, как бы это сказать… Мне кажется, ты себя временами не контролируешь. Ты даже не слышишь, что я тебе говорю.

— Кто бы говорил… Я чуть ли не сутки тебя уговаривал, как мальчишка.

— Ты меня двое суток из рук не выпускал. Нельзя же так вцепляться в человека!

— Я целый год себя сдерживал. Извини, тут сорвался. Иди ко мне, — он перетянул Лизу к себе на колени. — Так уже проще разговаривать, да?

— Нет, так вообще разговаривать невозможно…

— А поехали на речку! Я сегодня никуда не тороплюсь. Надеюсь, твоя подруга на нас не обидится.

— Что ты сказал маме?

— Я привез для тебя пригласительный на юбилей Юркиной телекомпании. Помнишь, на пляже тебе воду наливал?

— Да знаю я его. Несколько раз писала про его контору.

— Поедем?

— Дашь честное слово, что на речку?

— Дам. Ну, может быть, потом заедем куда-нибудь…

— Кстати, что за тачка? Я ее раньше не видела.

— Это Костина. Взял, пока он в отъезде. Несерьезная машина — только в аптеку за презервативами ездить.