Наталья Ким - Mainstream

Однажды ей пришла в голову светлая мысль. Своей любимой трехцветной ручкой она расчертила линолеум, вытащила из застекленного шкафа игрушечные машинки. Удалось это не сразу, поскольку те были приклеены к макетам, и колеса у них не крутились. Но город получился, что надо. И всем, в общем, понравилось, кроме папы:

— Что это за игрушки! Девочки в машинки не играют.

— А во что?

— В куклы. Шьют, там, вяжут, я не знаю…

— Ну давай куклу, буду шить.

С шитьем с самого начала не заладилось: портьерная ткань понравилась ей больше, чем тряпки из набора для рукоделия. Хотя, конечно, папа заметил дырки в шторе не сразу, а только после того, как она показала ему куклу в новом плаще…

После этого папа отвел Лизу в кратинг-клуб при заводоуправлении. Там же был тир.

— Я не хочу иметь ничего общего с этой ситуаций, — она пыталась объяснить Инке, почему решила расстаться с Гошей. Сделать это, правда, было трудно.

— Слишком много вопросов накопилось. И мне надоело над этим голову ломать. Своих забот хватает. Я не могу заставить себя не думать. И я не верю в совпадения.

— С чего ты решила, что она разбилась не случайно?

— Не знаю. Фактов, конечно, никаких. Просто я так чувствую.

— Это просто хандра, скоро пройдет.

— Не сомневаюсь. У меня такое ощущение, как будто я полгода пребывала в каком-то угаре. А после того, что случилось, все прошло. Я думаю, сейчас проще всего расстаться с ним: все умрет само. Просто не надо к этому больше возвращаться.

Л иза все-таки ждала, но не Дмитриева и не Женьку. Она ждала, когда дети начнут шастать в резиновых сапогах по потемневшим проталинам и разбрызгивать во все стороны остатки прошлогоднего снега, ждала воробьев в лужах, ждала первых весенних листочков. Уже ветер был другой: холодный, но влажный, солнечный. Уже можно было сидеть на скамейках на бульваре, если запастись полиэтиленовым мешком или, на худой конец, газетой.

Уже до девяти было светло, и они с Инкой часто бродили по талым аллеям городского сада, а потом отогревались глинтвейном в кафе напротив Лизиного дома.

Лиза ждала весну. Потому что больше ждать было нечего.

Они встретились в кафе. Костя подсел к ней за столик.

— Приятного аппетита! У тебя свободно?

— Спасибо. Да, — Лиза была занята своими мыслями и не очень обратила на него внимание.

— Что нового в шоу-бизнесе? — после затянувшейся паузы спросил Костя. Лиза даже вздрогнула от неожиданности.

— А черт его знает…

— С батей ты разговорчивее. Хорошая у тебя работа — за разговоры деньги получать.

— Ты о чем?

— Тусуешься целыми днями, потом написала три строчки — получи гонорар.

— За три строчки много не получишь. Ты, вообще, чего хотел?

— Да так, поболтать.

— Извини, не получится. Времени нет. — Лиза встала из-за стола.

— А вечером?

— Что вечером?

— Вечером время есть поболтать?

— Едва ли, у меня сегодня интервью в ночном клубе. Надо чего-нибудь в Интернете накопать и к одиннадцати в клуб подгрестись, чтоб с продюсером договориться.

— Кто приезжает?

— Меладзе какой-то. Ничего на него нет, я даже не знаю, как он выглядит.

— Да его только начали раскручивать. У меня в машине валяется газета с его интервью.

— И фотка есть?

— Есть.

— Тогда пошли к тебе.

Газетка нашлась, но снимок оказался…

— Похоже, по этой фотографии внешность «потерпевшего» идентифицировать не удастся, — резюмировала Лиза. — Ну да ладно, хотя бы знаю, что его брат пишет песни.

— И часто ты в клубах «зависаешь»?

— Как чёс пойдет. Сложнее на спектаклях — там надо сразу два-три интервью успеть взять, а до этого еще подготовиться.

На верхнем ярусе ночного клуба было темно, хоть глаз коли: внизу еще кое-как мельтешила светомузыка, разбрызгивали световые пучки лазеры, а в зоне для почетных гостей только кое-где горели свечи на столах.

На Лизу надвинулся мужской силуэт:

— Ваши билеты в VIP-зону…

— Ваши документы для начала… — спросила в ответ Лиза, подчеркивая абсурдность происходящего.

Охранник заржал:

— Так, это Лиза, пропустите.

— Вот, Серега, это и называется слава: в темноте по голосу узнают, — Лиза пришла с фотокором и решила высмотреть продюсера с балкона.

Наконец она выцепила взглядом коренастую фигурку Фридлянда и припустила в нужном направлении. Соблюдать политес было некогда, поэтому Лиза представилась, сунула Фридлянду свою визитку, сообщила, что договаривались сделать интервью в обмен на рекламу, которую они уже поставили в газете. И всучила ему три номера газеты с объявлениями. Продюсер промычал что-то невнятное, Лиза переспросила.

— Я понял… эээ… Елизавета… Я переговорю с Валерой, вы подойдите ко мне попозже.

— Когда попозже?

— Ну, через полчасика…

Через полчасика Лиза снова подошла. Снова — мимо. Потом еще несколько раз. Видимо, уже переключившись на автопилот, Лиза каждый раз представлялась продюсеру и вручала ему свою визитку. По затравленному взгляду Фридлянда, она чувствовала, что-то не так, но что конкретно, понять не могла.

— Слышь, Никитка, я нормально выгляжу? А то от меня уже люди шарахаться начинают.

— Ты Фридлянду уже в четвертый раз насильно свою визитку втюхиваешь. Он не знает, куда от тебя прятаться!

С Никитоном у Лизы была нежная дружба: издания их конкурировали, но на «поле боя», коим являлись все увеселительные заведения их города, выживать приходилось только сообща.

Конечно, можно было разок не уведомить коллегу, где и когда случится очередная прессуха очередной звездонутой актриски, но со следующего мероприятия можно уже было добираться домой в сорокоградусный мороз в три часа ночи пешком по сугробам, если собственная контора не выделит машину на ночь или не даст денег на такси. Так что рисковать дураков не было. «Культуристы» — так себя прозвали журналюги, специализирующиеся на культурных мероприятиях, строго блюли цеховое братство.

Лизе стало весело: она сделала Никитону и его гражданскому мужу Тёме жест, мол: «Спокуха, смотрим, что будет дальше» — и снова направилась к Фридлянду:

— Добрый вечер. Не припоминаю, я давала вам свою визитку?

Никитон с Тёмой в это время уже корчились от смеха за колонной.

Как ни странно, на этот раз прием сработал. Фридлянд назвал номер гримерки, который она уже и без него знала, но теперь идти туда можно было с «верительными грамотами».

Лиза постучалась в обшарпанную филармоническую дверь. Штора на внутренней стороне отодвинулась, но Лиза, привыкшая к подобным штучкам, заблаговременно спряталась за косяк:

— Кто там? — спросил из-за двери мужской голос.

— Свои, — без запинки гаркнула Лиза.

Сработало, как обычно: дверь открылась. Перед ней стояло двое мужиков. Лиза напрягла остатки мозгов, чтобы найти хоть какое-то сходство со снимком в газете, а потом махнула рукой и все рассказала, как есть: