Елена Анопова - Блудная дочь возвращается

Вся эта история не имела никакого продолжения, но врезалась в память. Почему? Во-первых, порадовала скромность нашего знакомого - несмотря на то, что со времени его полёта в космос прошло около семи лет, имя Поповича всё ещё было достаточно знаменито. Во-вторых, наверное, потому, что я часто задумываюсь: как много встреч и событий, развитие которых могло бы изменить нашу жизнь проходят через неё. Но эти моменты выбора не осознаются, перекрёсток дорог преодолевается незаметно, и вот уже эта развилка позади, и ты, не задумываясь, выбрал дальнейший путь. И так до следующего придорожного камня… Только в памяти ярче других отпечатываются эти, оказывается, судьбоносные события. Так и тогда. Кто знает, что было бы, если бы мы позвонили, а наше знакомство продолжилось? А сколько ещё было таких моментов! Мы предпринимаем какие-то действия и даже не можем предположить, как они повлияют на дальнейшую судьбу нашу и наших близких.

Так и в результате «разборок», которые Валентин Иванович (отец Женьки) из лучших побуждений учинил тогда в пединституте, жизнь его дочери круто изменилась. Ей пришлось не только уволиться, но и бросить учёбу. Репрессии задели и других людей, в том числе и некоторых знакомых, поступивших в институт при Женькиной помощи. В той истории много чего было накручено: например, вскрылись какие-то махинации институтских преподавателей с вступительными экзаменами, поборы со студентов - и полетели головы. Многого я просто не знала, так как Женька предпочитала не муссировать эту тему.

Никогда после, как ни любила она своего отца, она не смогла ему простить. Из-за этой истории она лишилась высшего образования и, как справедливо полагала, стала комплексовать из-за пониженной самооценки. Свою тягу к алкоголю она тоже объясняла этим. В дальнейшем, желая загладить свою вину перед дочерью, родители всячески устраивали её жизнь: заграничная работа для мужа, квартира, машина и т.д., и т.п. Но, видимо, нанесённый ей тогда удар навсегда лишит её возможности своего личного пути. Её интересы постепенно станут сводиться к проблемам окружающих, в жизнь которых она постоянно будет вмешиваться, желая помочь, уладить, устроить. Но так как это чаще всего будет происходить под влиянием винных паров, то будет носить причудливый и неадекватный характер. В конце концов это приведёт к тому, что её начнут опасаться даже близкие друзья, в результате чего им придётся расстаться с ней, прервав все отношения.

Но это уже произойдёт значительно позже. А пока отец, удручённый происходящим, советовался со мной, как с самой близкой подругой, как уберечь Женьку от алкоголя и вернуть на путь истинный. Я помню, что всячески увиливала от ответа, так как совершенно была не в курсе событий. Из-за экспедиций я давно не видела Женьку, и мне приходилось только догадываться, что произошло. Тем более, что я была смущена отведённой мне ролью судьи, так как мой образ жизни также был далек от пуританского. Но я и предположить не могла, что Валентин Иванович обратится в педсовет института, а может, ещё выше. До отъезда мне так и не удалось встретиться с Женькой - родители держали её на даче «под арестом». О дальнейших событиях я узнала уже осенью, после моего возвращения с Кавказа.

На студии полным ходом шла подготовка к новой экспедиции. Я отправила груз с костюмами в Нальчик, но самой мне пришлось задержаться, чтобы принять багаж из Ленинграда и получить в бутафорском цехе некоторые детали. Таким образом, лететь мне пришлось одной, с опозданием на неделю. Я знала, что приеду на место прямо накануне съёмок. Было очень важно вовремя доставить лежащие в моём чемодане дополнения к костюмам героев, которые доделывали в последний момент. Меня должны были встретить в аэропорту Минвод, и я не особенно интересовалась, где именно будет база. Получая билет в Москве, я мельком слышала название какого-то горного селения под Нальчиком, в котором должна была находиться группа.

Прилетаю в Минводы под вечер - никого нет. Села я на чемодан, жду: бесполезно. Ждала я более часа, потом думаю, надо добираться самой, только куда? Подхожу к остановке автобусов, спрашиваю, как добраться до места, которое называется вроде бы Сормово. Один мужик, горец по виду, удивляется: «Это ты, девочка, не туда заехала. Надо тебе лететь в Ленинград, там и Сормово твоё!» - «Да нет, это где-то здесь!» - утверждаю я, а сама думаю, «Ну, влипла!».

Наконец выясняется, что существует такой поселок Сормаково, примерно в 150 километрах от Минвод, но последний автобус туда уже ушёл. Сердобольные люди на остановке наперебой советуют: можно, мол, переночевать в гостинице, можно попробовать на перекладных, но «не рекомендуем» ни то, ни другое, так как это всё же Кавказ, а девушка слишком «беленькая». Я действительно в белой плиссированной юбке и белых туфлях на каблуках, а все мои остальные вещи, более подходящие для экспедиции, отправлены заранее вместе с багажом. В результате я решаю добираться на свой страх и риск на попутных: ведь завтра съёмка, а некоторые детали костюмов - в моём чемодане. Не могу же я подвести людей и сорвать съёмку. Часть дороги проехала рейсовым автобусом, вышла на перекрёстке и голосую. А уже темнеет, причём по-южному быстро. Мне повезло: вскоре остановился грузовик, в котором рядом с шофёром сидела женщина с маленьким ребёнком. Возможно, она-то меня и пожалела, потому что моё намерение добираться автостопом было, по меньшей мере, легкомысленно, и я сама не понимала, что рискую, возможно, жизнью. Но господь меня хранил - всё сложилось удачно. А то, что ехать пришлось в кузове, сидя на чемодане, в моей белой юбочке, - это уже мелочи! В Сормаково въехали часов в 11 вечера. Ни один фонарь не горит. В кромешной темноте разыскала здание школы, куда меня направил местный гуляка, единственный прохожий среди глухих заборов и мрачных теней деревьев. Он же подтвердил, что там обосновались москвичи. Подхожу к школе - окна тёмные. Стою в растерянности. Вдруг вижу - костёр, вокруг какие-то склонённые силуэты, но кто это - не ясно! Может, кавказцы шашлык жарят? Но ничего больше не оставалось, как подойти. Неуверенно вхожу в круг света и вижу онемевшие лица моих товарищей, устремлённые ко мне: «Лена! Господи, ты откуда?!» - «Из Москвы, вестимо!»

Выясняется, никого не предупредили о моём приезде: обычное мосфильмовское разгильдяйство. Правда, я до сих пор подозреваю, что это Алка забыла, увлёкшись кавказскими винами и горными красавцами. «Как ты добралась? Ты с ума сошла, ехать ночью одна! Это же Кавказ, а не Москва!» - и масса эмоций в том же духе. А я стою гордая, как будто подвиг совершила, на самом деле «вся в белом».

Далее оказывается, что в посёлке отключили свет, а надо срочно приготовить костюмы к завтрашней съёмке: приделать меховые ленточки, приклеить кусочки кожи и пришить косточки мелких пресмыкающихся. Одни костюмеры бы не справились, и Алина Будникова организовала на это дело почти всю группу, и теперь они сидели у костра, попивали вино и творили кто во что горазд.