Елена Анопова - Блудная дочь возвращается

Сейчас я понимаю, что во время ученичества мне специально не давались в руки оккультные книги и эзотерические труды. Ведь даже в те доперестроечные времена* при большом желании их можно было найти. Даже Людмила, дав мне только одну главу из книги Бейли (кажется, это был «Трактат о Семи Лучах»), отказалась дать продолжение под предлогом, что мне ещё «рано». Поэтому теперь я с уверенностью могу заявить: всё, что я узнала, а затем изложила в книгах, назвав это Учением Третьего Луча, было мною «услышано» сверху. Это был дар Небесной Иерархии, совместный труд, в котором на равных участвовали и Гермес, и Унцраор, и я. Мне просто было неоткуда почерпнуть те знания, понятия и откровения, которые давались «сверху». И, безусловно, я отдаю себе отчёт в том, что я никогда не смогла бы столько всего напридумывать, да ещё так, чтобы всё складывалось в стройную систему, в которой все концы сходятся, а одно вытекает из другого. У меня, простой советской гражданки, не обладающей ни философским складом ума, ни навыками углублённого мышления и литературного творчества, ни специальными знаниями, просто фантазии бы не хватило на всё это.

Но тогда всё только начиналось, и умные небесные друзья не пугали меня будущими широкими перспективами. Иначе я, наверное, не стала бы на стезю Служения, а, пока не поздно, дала бы дёру. Я была наблюдательна, охоча до всего нового - и этим пользовались мои покровители, возможно, немного манипулируя мною. Но ведь это не запрещено.

Обо всех своих открытиях я, естественно, докладывала Андрею, отчего он приходил в неописуемый восторг. Между тем он продолжал гнуть свою линию, считая, что я должна бросить «Мосфильм», «этот кладезь мерзости». То ли под влиянием его слов, то ли вследствие моей возросшей чувствительности работа в кино стала для меня мукой. Меня начинало подташнивать, и болел живот (пресловутая «пятёрка»), когда я проходила по подземным коридорам студии. Раздражала фальшь и приклеенные улыбки «творюг» (так мы называли между собой высшее звено деятелей киноискусства - режиссёров, сценаристов), вороватые повадки администраторов и директоров фильмов. В общем, я стала задыхаться в этой атмосфере. Мой уход с «Мосфильма» совпал с уходом из дома. Я собрала чемодан и сказала, что на время переезжаю к родителям. По-видимому, это было лето и Аня была где-то в лагере или на даче - эта проблема была временно снята. Юра донёс мой чемодан до стоянки такси и был внешне достаточно спокоен. А я… Как только такси отъехало и метро Аэропорт осталось позади, я почувствовала вожделенную свободу, ну а оглядываться назад было не в моих привычках.

Я снова вернулась в дом моих родителей на проспект Вернадского, откуда и не выписывалась. То есть имела официальное право проживать на этой площади. Мы с Андреем стали зарабатывать лечением - для меня это не было зовом сердца, и мне не очень хотелось этим заниматься. Но здесь я была ведомая и полностью подчинялась воле Андрея. Он находил пациентов, он же определял - браться за лечение или нет.

Процесс лечения происходил так: мы заключали человека в своё энергетическое кольцо, сажая посередине между нами и как бы прокачивали через него энергию. Такой способ был получен мной по запросу Андрея. Но когда мы начали его применять на деле, я неожиданно поняла, что у каждой болезни есть своя причина, которую можно исправить. Как правило, она кроется в прошлом, и именно в этой жизни, а не в прежних. И только в том случае, если пациент сознательно соглашается, что он был не прав и готов всё сделать, чтобы исправить ситуацию, то клише, которое осталось на тонком теле и явилось причиной болезни, может рассосаться. Тогда и требуется наша энергетическая помощь. Для этого я уводила больного в прошлое, где послышанию искала момент, когда возникло клише. К сожалению, далеко не всегда пациент на самом деле соглашался, что был не прав, а чаще делал только вид. И тогда лечение только на время облегчало его состояние, а далее следовал рецидив, быстро приводивший к печальному исходу.

Особенно мне запомнился один случай. Нас пригласили к человеку, больному раком. «Послушав», я поняла, что человек обречён - он просто не в состоянии внутренне измениться. Но его жена просила хотя бы временно поддержать его, пускай скорее морально, чем физически, и Андрей нехотя согласился.

Наш пациент оказался милым, интеллигентным 40-летним учёным - и вдруг такое страшное заболевание. Казалось, он безгрешен. Мы, как всегда, взяли его в энергетическое кольцо, и я стала искать причину болезни, тем более, что сама была заинтригована: такой с виду безгрешный человек, прямо святой, в чём же он так сильно провинился?

Я, включившись в тонкий план, спросила его:

- Десять лет назад вы были очень сильно влюблены в другую женщину?

- ?!!!… Да!

- Почему же вы не оставили семью?

- Я боялся причинить им боль. Моя жена - чудеснейший человек, как же я мог так с ней поступить? А родители, а дети? А на работе что скажут?

Так и хотелось дополнить фразой из Грибоедова: «Что скажет Марья Алексеевна?»

- А после того, как вы отказались от своей любовницы, у вас заболели почки… а так всё было по-прежнему?

- Да, да…

- Так вот это и есть причина вашей болезни. Тогда, десять лет назад, вы предали свой Путь. Вы пошли на поводу у стереотипов общества.

- Да, вы правы, интуиция подсказывала мне, что я гублю себя. Но ведь это всё ради других: детей, матери! Нет, даже если бы всё повторилось вновь, я поступил бы точно так же.

Ну что ж, как говорится, он сам вырыл себе могилу. Тогда же я обнаружила в себе и магические способности. Этот больной, назовём его Владимир, попал на очередной сеанс химии в Онкологический институт. Но там у него поднялась температура - это было начало агонии. Его жена позвонила мне с просьбой что-нибудь сделать, чтоб его выписали домой. Для этого необходимо было нормализовать температурный показатель больного. Я поняла, что могу это сделать на расстоянии, но только на сутки. Этих суток хватило, чтоб добиться выписки и забрать Владимира домой умирать. Тайну болезни своего пациента мы, конечно, не открыли его жене - да и что бы она могла сделать?

И это был не единственный случай. Как правило, никто из наших пациентов внутренне не признавал свои ошибки. Это делало наш труд целителей бесполезным, а моё настроение после сеансов отвратительным: я заранее знала, что излечение будет временным, потом опять что-нибудь случится. В общем, при первой же возможности я ушла с поприща «народного целителя».

В числе других мы отказались ещё от одного пациента - матери Андрея. У неё тоже был рак лимфатических узлов. Мы её поддерживали более года, но в конце концов поняли, что поступаем неправильно, противореча закону жизни, и прекратили её лечить. Oна сразу слегла и примерно через месяц умерла.