Елена Анопова - Блудная дочь возвращается

Мой выбор пал на Лену Буробину, с которой я в то время дружила. Именно к ней, зная её доброжелательное отношение ко мне и не лишённое творческого подхода воображение, я и обратилась с просьбой создать образ «домика в деревне». Лена с радостью согласилась: она тоже была захвачена идеей загородной дачки.

Прошло некоторое время, и я «считываю» созданную в её воображении картинку. Наверно, со стороны я выглядела ненормальной, такой смех меня обуял.

- Ленка, ты что там себе вообразила? - спрашиваю при встрече.

- А что? - невозмутимо отвечает моя подруга, большая любительница комфорта и светской болтовни. - Я очень старалась!

- Да уж, постаралась! Ты что, решила, что я миллионерша, что ли? Смотрю и вижу: сидит моя Ленка у меня в гостях. Белая плетённая мебель, рядом голубая вода бассейна. Сидит себе, потягивает кофе с коньячком, а за спиной белые мраморные колонны под величественным порталом! Это не «домик в деревне» - это настоящий Белый дом!

- Ну, так уж получилось! - смеётся Ленка. - Давай начнём сначала.

Пришлось мне объяснять все правила Творения. Научить, как создать образ и адекватную мыслеформу, а то выйдет как по анекдоту: «Негр в пустыне просит Бога: сделай меня белым, чтобы было много холодной воды и посади на меня женщину. И… превратился в унитаз».

В общем, вторая попытка была благополучно «принята к исполнению». Не прошло и месяца, как 21 марта мне позвонила знакомая и сообщила, что в деревне Берёза, где временно проживала её мать, продаётся дом. Ехать надо срочно, а то старики могут и передумать, так как они упрямы, и их дети с трудом уговорили родителей продать дом и переехать в посёлок. В поездке меня сопровождала Ленка. Как я уже сказала, была ранняя весна, снег лежал грязный и рыхлый. Проваливаясь по колено, мы с трудом пробрались к полуразвалившимуся палисаднику с серым старым домом. Если бы не мистическое число, когда я получила сообщение о доме, я вряд ли им соблазнилась бы. Но дом был благополучно приобрётен и при дальнейшем рассмотрении оказался чистого голубого цвета - просто его окружали мелкие сарайчики и дровяные склады, которые мы благополучно снесли. Так дом в Берёзе стал нашим любимым летним пристанищем, а Тверская область - «малой родиной».

Надо сказать, что Творение «домика в деревне» было вторым опытом магической операции «на жильё». Первая касалась городской квартиры и по времени относилась к тому же 1982 году, на котором я остановилась, прервав основную линию повествования.

Пока мы жили в Малаховке, мои родители решили обменять нашу «хрущёбу» на проспекте Вернадского. Это была их собственная инициатива, так как я даже не помышляла об этом. Мама сама искала варианты обмена, о чём до поры до времени мне даже не сообщала.

В очередной мой приезд в Москву она выложила свой замысел, сообщив, что нашла вариант, который устроил бы их с отцом, - двухкомнатная квартира где-то в новостройках. Но её смущало то, что нам с Аней при этом доставалась площадь в коммунальной квартире - на большее просто не приходилось рассчитывать. Я заверила маму, что меня устраивает любой вариант. Что я заранее согласна. Что благодарна ей за хлопоты и готовность ущемить собственные интересы. Ведь за последние восемь лет, которые я жила отдельно, они привыкли к простору в трёхкомнатной квартире, которую, правда, по собственной воле подолгу делили с постоянными родственниками и гостями из провинции.

Счастливая неожиданно свалившимся на меня подарком, я отправилась смотреть предназначенную мне «жилую площадь». Она оказалась двумя смежными комнатами в старом доме, в тихом переулке напротив Старого цирка - то есть в самом центре Москвы. Квартира была в бельэтаже, окна комнате в те дни ранней осени ещё распахнутые навстречу свежему воздуху, выходили во двор, заросший старыми деревьями. Полы были дощатыми, в комнатах сохранилась мебель начала века, а соседи благожелательны и немногочисленны. В общем, благодать! Кроме того, после коммуналки Андрея у меня появился какой-то стереотип то ли коммуны, то ли ашрама, в котором можно осуществлять совместную духовную работу. И так мне захотелось поселиться в этих старых стенах, в которых я не заметила никаких недостатков, что я постоянно думала об этом. Представляла себя там, среди этих раритетов: как я собираю друзей, как мы там сидим за круглым столом, как шумит сад за окном, и далее в том же духе. В общем, зациклилась на этой квартире. А хозяин обоих жилищ что-то всё тянет и тянет с окончательным решением. И в какой-то момент поняла, что передавливаю ситуацию, ломаю её своим чрезмерным желанием и напором.

«Послушав», как исправить ошибку и остановить своё упрямое воображение, я узнала, что в данной ситуации надо создать новую мыслеформу, рисующую другой объект вожделения. И постараться переключить своё внимание на созданный в воображении образ, который «оттянет» на себя лишнюю энергию моего напора. Я так и сделала: создала матрицу заранее неисполнимого желания - отдельной трёхкомнатной квартиры, переключив на него внимание и волю. Я заранее подготовила себя к тому, что этот «заказ» неисполним, - при нашем раскладе обмена не то что отдельная квартира, но и две комнаты практически нереальны. Но я упорно «уводила» своё воображение от той коммуналки на Цветном бульваре, строя в голове трёхкомнатные апартаменты. И вот недели через две мама сообщает мне: «Знаешь, тот дядька отказался от обмена, мотивируя болезнью жены и семейными обстоятельствами. Но мне неожиданно позвонили из комитета по расселению ветеранов и предложил одну двухкомнатную для нас, которая нас вполне устраивае Тебе же предоставляют три на выбор однокомнатные». Вот так!

Таким образом тонкие сущности астрала, Унии*, с которым я познакомилась позже, по-своему распорядились моим заказом. Совершенно нереальный вариант они разделили на три, один и которых ещё можно было претворить в жизнь.

Послышанию из трёх вариантов я выбрала квартиру в Беля ево, даже не взяв смотровые ордера по остальным адресам Оказалось, что этот район в конце Профсоюзной улицы вес какой-то эзотерический и очень удачно расположен. Он бы близок от Нагорной, где жила Ирина Ульрих. Рядом было Яс нево - местожительство Розы и Миши Папуша, сыгравших дальнейшем немалую роль в моём повествовании. Поблизости располагался прекрасный парк и был родник с почти свято водой.

Так я получила отдельную квартиру, в которую мы переехал с Аней в самые последние дни декабря 1982 года.

Я была рада собственной квартире, первой в моей жизни. Но так как всё сопровождалось неприятными хлопотами, радость моя была несколько омрачена. Во-первых, мне предстояло «поделиться» с Юрой. «Поделиться» - это неточно сказано. Я не претендовала практически ни на что: ни на квартиру, ни на мебель, ни тем более на фото- и киноаппаратуру, приобретённые в период нашего совместного проживания. Я собиралась забрать только те вещи, которые привезла из своего дома, и те, которыми мы с Аней лично пользовались. Но, зная жадность Гантмана, оттягивала этот момент до последней минуты. Тем более чувствовала, как он на меня зол: я заранее попросила его отдать часть накоплений - примерно 30% того, что было у нас на сберкнижке. Это было меньше, чем мне полагалось, но и эта сумма вывела его из равновесия. На полученные две тысячи рублей я купила в комиссионке диван и два кресла, буфет на кухню и чёрно-белый телевизор. Осталось ещё и Ане на проигрыватель с пластинками. Я бы вообще все вещи оставила ему, лишь бы не связываться, но у меня не было средств на приобретение, например, диванчика для Ани или платяного шкафа. Кроме того, не хотелось оставлять ему потрясающий резной журнальный столик с мраморной крышкой, который ещё моя родная мама вывезла из Германии и который составлял часть гарнитура, тогда ещё стоящего в квартире родителей. Были и другие ценные или памятные предметы, которые были дороги мне как память и принадлежали мне или ещё моим предкам.