Елена Анопова - Блудная дочь возвращается

В Беляево по соседству со мной жили наши знакомые, тоже эзотерики: Миша Папуш с женой Розой и детьми. Они, хоть и были приверженцами болгарских последователей Данова, принимали живое участие в развитии и нашего Учения.

Так они находили много общего в Качествах и энергетике танцевальных движений, которые входили в практику Данова. Пробовали они и нас приобщить к этим ритуальным хороводам, в которых главным таинством было подобие объяснения в любви друг другу. Их усилия были напрасными - нас это не заинтересовало, так как казалось чем-то наивным, основанным на детских представлениях.

Несмотря на это, Миша отпечатал на пишущей машинке текст «качалок», который я и оформила символами энергий (пантаклями Хранителей Чистых Качеств). Одновременно стала вырисовываться и структура, скелет, на которые потом ляжет Учение. Названа она была мной тоже послышанию -Лестница Иакова. Причём, как выяснилось впоследствии, аналогия с библейской Лестницей оказалась полной, что, естественно, меня порадовало.

«Качалки», или «Таблицы Зон Влияния Качеств», собственно, были завершающим этапом работы нашей четвёрки: Андрея, Ирины с Аркашей и меня. Андрея больше тянуло к занятиям с группами, бесконечным встречам с людьми, многочасовым беседам и молчаливым медитациям, которые с некоторого времени стали сопровождаться бутылочкой вина. Время от времени он вдруг куда-то уезжал и так же неожиданно появлялся снова. Книгу он не думал писать, а может, и пробовал, но я была не в курсе. Ирина погрузилась в свои домашние проблемы: то умирала бабушка, потом заболел Аркаша - наши встречи стали более редкими и, как правило, в коллективе. Но такие встречи тоже как-то себя изживали. Отношения между людьми становились более личными, а порой и интимными. На этом фоне иногда возникали конфликты, проявлялись излишние эмоции.

Я, по сути, не склона к жалостливости и предпочитаю не участвовать во всяких «разборках». Может быть, даже с излишним неприятием отношусь к тому, что называю «мудовыми рыданиями». Сама не привыкла «плакаться в жилетку» кому бы то ни было, и свою грудь для этого не подставляю.

Собрались мы как-то у Ирины Ульрих, посидели, попили чай, наверное, медитировали. Уже стали собираться домой, и я стояла в дублёнке в коридоре. Память сохранила эту сцену, отражённую в зеркале: я с лицом, обрамлённым цветастым платком, а спиной к нему, уткнувшись носом мне в грудь, Женя -одна из участниц наших эзотерических собраний.

Она обращается ко мне с претензией: «У тебя холодное сердце, ты не чувствуешь боль другого. Ты закрыта для сочувствия!» Не помню, в чём надо было ей посочувствовать, скорее всего в сексуальных проблемах. Но я вдруг «покаялась» и «раскрыла» сердце. Это чисто энергетический приём, которым пользуются для раскрытия четвёртой чакры. Я «впустила» в себя то, что «стучало и рвалось» от Жени. Меня захлестнула чудовищная волна даже не знаю чего. Как я сейчас понимаю, это были эмоции, рождённые смесью зависти, жадности и душевного голода. Ощущение моё было просто ужасным - как будто вмиг всё пространство внутри меня было залито какой-то вязкой гадостью, желеобразными соплями. Это было невыносимо! Реакция моя была моментальной - выплеснуть всё обратно и захлопнуться. А Женька… она в восторге буквально завизжала: «Ах как хорошо! Теперь я вижу, какое большое у тебя сердце!» (Ещё бы - всё выплеснуть на меня.) Но через мгновение отпрянула, оттолкнув меня и зарыдав, выбежала из коридора, так и не поняв, что произошло. А просто те ядовитые эмоции, которыми она упивалась, вернулись к ней уже как отрава.

А я смотрела в зеркало, в свои широко раскрытые глаза, обещая себе, что этот эксперимент был первым и последним: «Никогда больше не поддавайся провокациям! Не делай того, что от тебя требуют, пока не согласуешь это с собой! Не забывай сначала послушать, если чувствуешь хотя бы долю сомнений!» Этот урок я запомнила навсегда.

К этому времени я также полностью осознала всю тщету наших попыток лечения. У меня никогда не было особой любви к этому занятию, но постепенно я настолько к нему охладела, что внутренне оно вызывало полное отторжение. Что толку лечить, если через некоторое время пациенты притянут к себе новые недуги: ведь внутренне люди не желают меняться. С тех пор, как появились «качалки», стало значительно проще определять отклонения, ставшие причиной болезни. Но тем очевидней было, что даже страдания не в силах заставить большинство людей избавиться от этих отклонений. Кроме того, я чувствовала, как они охотно «садятся» на нас, становясь, подобно наркоманам, энергозависимыми. Так зачем тратить силы и энергию? В результате всех этих размышлений я стала манкировать посещением наших пациентов. Этому ещё способствовало и то, что Андрей быстро нашёл мне замену - стал привлекать к этому других помощниц.

Так что мне надо было искать источник финансов для содержания не только себя, но и дочери, и, в некоторой степени, Андрея, который нигде не работал. И тут, как всегда вовремя, я получила предложение моей старой знакомой художницы Веры Романовой, которым с радостью и воспользовалась. Так в начале весны я вернулась на «Мосфильм» работать уже по договору (не в штат, а уже на «вольные хлеба»). «Первая Конная» - так называлась картина, на которой мне предстояло работать. Что самое интересное, мой договор был заключён 21 марта!

А между тем идея создания книги «сверлила» меня, заставляя искать ей «родителя», так как Андрей в конце концов от её написания открестился, заявив, что это не его дело и у него нет способностей. В это время в нашей кухонной компании, как наследство от Миши Левина (астролога), появилась одна очень заметная дама. Она выделялась хорошо поставленной литературной речью, хотя пришепётывала и причмокивала во время разговора. Нам она казалась профессиональной писательницей, так как за несколько лет до нашего знакомства выпустила книгу о своем путешествии в какую-то экзотическую страну на Востоке. Её дом поражал обилием красивых и дорогих вещей, а гостеприимство располагало к ней. Она очень прониклась Учением, и на наше предложение написать книгу согласилась «с визгом». Забрав наши конспекты и моё вступление, она с воодушевлением принялась за работу… Но через неделю в отчаянии заявила, что у неё ничего не получается. Она, как ни старалась, смогла только переписать мой текст, исправив пару ошибок. (Надо сказать, что пишу я безграмотно, в спешке часто не дописывая окончания и предлоги.) Далее, по её словам, на неё «нашёл стоупор», и не получалось ни одной строчки.