Ким Сын Ок - Зарисовки ночной жизни

— Ты дурочку-то брось ломать! Я в курсе, что ты тут впервые. Хочешь сказать, что это не ты в Сеуле Мисук донимал, бегая за ней с ножом и грозясь убить?

Я онемел от изумления. Мисук… сколько бы я ни напрягал память, никого с таким именем не мог вспомнить.

— И все же, мне кажется, вы заблуждаетесь. Я не знаю девушку по имени Мисук. Мне совершенно случайно понравилось название этого места, вот я и приехал сюда развеяться. А приехав, обнаружил, что здесь нет ничего примечательного, и если бы была возможность, то прямо сегодня покинул бы это место. Больше мне нечего вам добавить. Вижу, что у вас что-то случилось. Может, поделитесь со мной?

Я сказал это как можно мягче, понизив голос, чтобы до него дошел смысл моих слов. Он некоторое время стоял, с недоверием вглядываясь в меня с высоты своего роста. Однако наконец до него стало доходить, в чем дело, и он, неловко улыбаясь, проговорил:

— Видно, я и вправду попутал. Прошу прощения.

И без всякого объяснения зашагал прочь.

Даже после его ухода меня еще долго не покидало чувство, что я поневоле оказался втянут в какую-то подозрительную историю. Я позвал старика хозяина.

— Вы знаете этого человека, что ушел?

— Это сын моего приятеля, вообще-то неплохой парень… Вы с ним знакомы?

— Я его впервые вижу. А чем он занимается?

— Он фермерствует, рис выращивает… А что за разговор был?

— Да ничего особенного.

Я и вправду совершенно не догадывался, о чем говорил тот молодой человек.

Прошло около часа, и снова случилось странное происшествие. Я играл с хозяином в корейские шахматы-чанги, когда обо мне спросила какая-то девушка.

— Здесь господин, что приехал на сегодняшнем поезде? — поинтересовалась она у старика. Не знаю уж, по какому наитию, но меня пронзила мысль, что это и есть та самая Мисук.

— Это я, — сказал я.

— О!

Лицо ее приняло изумленное выражение. Но я догадался, что это всего лишь игра. Она была одета в синее полосатое платье, которое совершенно не вписывалось в местную действительность. Практически без макияжа, черты круглого лица были достаточно правильными. Однако, как и у всех местных, кожа была смуглой до черноты.

— Так вы и есть та самая Мисук?

— Да, — тихонько проговорила она, поглядывая на меня. — Можно я спрошу у вас кое-что?

Хозяин решил нам не мешать и удалился.

— Присаживайтесь сюда.

Гостья подошла и села рядом со мной даже чересчур близко, почти вплотную.

— Извините, что обращаюсь к вам вот так, прямо при первой встрече, но у меня есть просьба, я буду вам премного благодарна… — начала она свою пространную речь.

— Ну, если я смогу быть вам чем-нибудь полезен… Но, скажите на милость, каким образом вы меня?..

— Я видела, как вы давеча выходили со станции. И почему-то мне подумалось, что вас можно будет попросить об одолжении.

— А что за одолжение?

Мне вспомнилось, как я в полном одиночестве совсем еще недавно шел по улице этой бедной деревеньки, утопающей в солнечных лучах и пыли.

— Я работаю в местной чайной. И мне не дает проходу один человек. Угрожает, что убьет меня, если я не выйду за него замуж, однажды даже приставил к моей груди нож.

— Это тот, что недавно приходил ко мне?

— Да, как раз он. Пожалуйста, сыграйте перед ним одну сцену.

— Сыграть? Зачем?

— Прошу вас, сделайте это только разок, ради меня!

Она картинно, словно умоляя, сложила ладони и преданно посмотрела на меня. На ее смуглом лице жалостливо поблескивали глаза.

— Какую сцену?

— Все очень просто. Вы возьмете меня под руку и немного пройдетесь по дороге. А если он снова к вам придет, скажите просто, что я — Мисук — ваша возлюбленная.

Мне вдруг показалось, что передо мной сидит сумасшедшая.

— И каким же образом это поможет вам?

— Тогда тот парень, что на самом деле не такой уж и смельчак, несмотря на весь свой грозный вид, больше не будет приставать ко мне с женитьбой.

— Это и есть то, что вам нужно?

— Да.

Я подумал, что это будет поинтереснее, чем чанги.

— Ну, давайте попробуем! — сказал я, поднявшись.

Мы взялись под ручку и вышли на улицу.

Она и вправду прижималась ко мне так, словно и на самом деле уже давно моя девушка. Пот катил градом, и такая близость была не так уж приятна.

— И сколько нам придется вот так ходить? — негромко спросил я у нее, неторопливо вышагивая по дороге.

— Дойдем до конца и вернемся. Он наверняка откуда-то наблюдает за нами.

— Похоже, мне придется даже вас поблагодарить.

— За что?

— Приехал в совершенно незнакомое место и могу идти вот так с незнакомой девушкой под руку. Везунчик, не правда ли?

— Извините, что докучаю вам…

Мы дошли до конца асфальтированной дороги и повернули обратно. Я проводил ее до чайной в одном из переулков, где она работала, и в благодарность за спектакль она угостила меня кружкой чая.

В ту ночь на меня напали три молодца. Один из них был тот, кто приходил ко мне днем. Они вытащили меня из номера и уволокли в поле, где хорошенько отделали, оставив с подбитыми глазами, разбитыми губами и рубашкой, залитой кровью из носа. Пока они меня метелили, я не испытывал к ним особой злости. Я надеялся лишь на то, чтобы слова девушки были правдой.

На следующий день, перед тем как сесть на поезд, я зашел к ней в чайную.

— Простите, что так получилось! — проговорила она, глядя на мое избитое опухшее лицо, однако глаза ее при этом мило улыбались. — Вы уже уезжаете? — спросила она, указывая на мою сумку.

— Ну и как наш спектакль? Добились нужного результата?

— Результат? Все стало только хуже…

— Может, нам стоит еще раз пройтись под руку? — предложил я.

Она лишь молча улыбнулась. Затем, встав, проговорила:

— Вы знаете, скукота здесь у нас ужасная! Скоро уже поезд! Поторопитесь, а то опоздаете!

Я тоже поднялся с места. И протянул руку. Неожиданно в ответ она от души пожала ее.

— Счастливо оставаться!

— Да, господин! Счастливого пути! И спасибо вам за все!

Я сел в поезд и до самого отправления смотрел на деревню.

«Скукота здесь у нас ужасная!» Вспоминая ее слова, я потрогал свое лицо. Мне хотелось улыбнуться. Лучи солнца, как и вчера, так же беспощадно палили, расплавляя эту деревеньку. Из окна поезда казалось, что здесь никто не живет. Лишь обиталище солнца и пыли…

Жила-была на свете женщина по имени Ёни.

Это случилось, когда ей было семь лет.

Как-то все взрослые отлучились по делам из дому, и Ёни осталась одна. Играя во дворе, она увидела под оградой круглое отверстие.

Ей казалось, еще вчера в этом месте не было никакой дырки, а сегодня она вдруг попалась ей на глаза. Не похоже, чтобы она возникла просто так. По краям этого отверстия размером не больше, чем маленький кулачок Ёни, ровным валиком возвышалась глина, словно чьи-то искусные руки старательно вылепили этот гребень.