Ким Сын Ок - Зарисовки ночной жизни

«О наше дитя! Наше дитя!» В это время издалека начинает быстро приближаться сгусток яркого света. Приблизившись, этот свет приобретает вид хорошенького маленького мальчика. Он останавливается перед Чуном и обращается к нему: «Папа!»

— Я только что вышел из «Божьего дома». Папа! Ты меня не узнаешь?

Чун находится в полном замешательстве.

— Моему ребенку всего лишь месяц с момента оплодотворения… мой малютка еще совсем крохотный, наверное, размером с маленькую рыбку…

— Нет, папа! Это я, я!

Чун открывает глаза. Его четырехлетняя дочь Тори тянет его за пятки из-под одеяла и зовет: «Папа, папа!»

«Вот так небывальщина! Что еще за струи — пожиратели электричества?!! Приснится же такое…» Однако он все еще остается под впечатлением от давешнего страха из сна.

— Папа! Пошли же скорее! Там бабушка, бабушка…

— Так значит, бабушка пришла?

— Нет, она с президентом разговаривает! Скорее же! Пойдем!

Проговорив все это впопыхах, весьма упитанная Тори, словно маленький пухлый бегемотик, вперевалочку бежит в гостиную.

И в самом деле, мать Чуна — госпожа Юн сидела рядышком с президентом в регулярной утренней семичасовой передаче «Завтрак с президентом» и за ранней трапезой обменивалась репликами.

В этой передаче президент каждое утро приглашал к своему столу одного из зрителей и вел с ним за завтраком непринужденную беседу. Счастливчик, которому выпала честь быть приглашенным самим президентом, сначала, соблюдая формальности, спрашивал, какими административными делами сегодня собирается заниматься президент и каким образом он собирается их решать, а уж затем гость мог озвучить вопросы, которые его волновали и которые он хотел бы задать президенту, выпади ему такой шанс.

Эту передачу показывали по всем каналам вещания страны, настолько она была популярна. Однако существовали и критические замечания в ее адрес. Например, когда президент отвечал на вопрос приглашенного о своих важных задачах, которые ему предстоит решить в течение дня, могло создаться впечатление, что президент очень заботливый, внимательный и ответственный человек по отношению к своему народу. На самом же деле в передаче освещались вопросы, которые не были такими уж важными; к тому же многие граждане ошибочно воспринимали многие планы и предположительные меры президента за уже предпринятые и осуществленные, в связи с чем звучали обвинения, что эта передача сознательно приукрашивает действительность, заставляет граждан успокоиться и вызывает беззаботное отношение у людей к вопросам государственной политики. Также звучало опасение: мол, благодаря этой передаче население испытывает к президенту дружеские чувства, поэтому велика вероятность того, что впоследствии народ проголосует за этого кандидата без учета его достижений и просчетов за предыдущий срок работы.

Такая критика в основном раздавалась со стороны пожилых людей, кому перевалило за восемьдесят лет, так как они до сих пор не могли избавиться от чересчур политизированного мировоззрения так называемой эпохи буквализма. В какой-то степени можно было понять их политическую нервозность, которая уже превратилась в хронический диагноз. Впрочем, положение дел было не таким серьезным, как они считали. Одной лишь пилюлей можно было мгновенно избавить их от этой истерии. Однако, как ни странно, они отказывались от современных технологий, не верили в силу нынешней медицины, считая за лекарства только те, что избавляли от болезнетворных бактерий, а препараты, которые могли помочь избавиться от идеологических понятий и привычек, всерьез не воспринимали. И если в старые времена головной болью государства были проблемы молодежи, то сейчас более всего сложностей вызывали старики.

На экране мать Чуна госпожа Юн разговаривала с президентом о произошедшей недавно череде убийств. За сбор информации по этому делу отвечал Чун, ему вдруг вспомнился недавний сон, и вновь охватило беспокойство. А вдруг и вправду преступника уже поймали, и только он один находится в неведении…

— В чем кроется причина того, что полиция до сих пор не смогла схватить преступника? Господин президент! Как может быть такое, что и личность преступника до сих пор все еще не установлена? — допытывается госпожа Юн у президента в напористой манере.

— Мадам! Бекон остывает… — говорит президент, подкладывая собственноручно имитацию бекона. — Однако послушайте, мадам! В глубине души вы, случайно, не желаете ли, чтобы преступник не был схвачен?

— Так значит, и вы, господин президент?..

— Ну конечно! И я тоже…

— Ну надо же!

Госпожа Юн, не умея скрыть радость, обнимает президента за плечи.

— Оказывается, мы мыслим на одной волне!

Чун все еще не может найти себе места от тягостного впечатления, которое произвел на него давешний сон, поэтому он больше не может находиться у телевизора. Он подходит к телефонному аппарату в углу гостиной и набирает домашний номер «T π 6» — сотрудника их подразделения по сбору материалов. На экране появляется «T π 6» с вилкой в руках.

— Ничего нового не поступало? О том, что преступник схвачен… — спрашивает Чун.

— Да неужто? — На лице «T π 6» отразился испуг.

— Да нет, я тебя спрашиваю…

— Фу ты ну ты! Я чуть… Послушай, ты позвонил только ради этого?

— Прости! Отрываю тебя от еды… До встречи…

Даже после того как он положил трубку, на душе у него не стало спокойнее. Он набрался смелости и позвонил в дом заведующего отделом.

— Что? Это ты у меня спрашиваешь??? Разве не ты ответственный за сбор материалов?

— По правде сказать, во сне…

— Во сне?

— Просто во сне вы сказали мне, что поймали преступника…

— Ха-ха-ха-ха! Эй! Послушай меня! Перед выходом на работу заскочи в больницу! Устал, видно, за последние дни… Раз такое снится… Слышишь? Обязательно побывай у врача!

— Хорошо!

Он с трудом успокаивается и возвращается к телевизору…

— Однако, господин президент! Разве нам следует вести такие праздные разговоры? — спрашивает госпожа Юн.

— Конечно, не следует! Уже трое убиты, те, кому бы еще жить да жить до ста лет!

— К тому же все трое пострадавших были женщинами! Знаете, в последнее время я тоже не могу избавиться от страха, что и меня могут убить, поэтому только после трех таблеток успокоительного становится легче на душе.

— Изобретение нашими ведущими учеными прошлого успокоительного, которое не вызывает побочных эффектов, без сомнения, является одной из самых огромных заслуг… Однако, мадам! Все жертвы были словно только распускающиеся цветы, двадцатилетними…

— Что-что! Так вы намекаете, что я старая кочерга?!!