Гонзаг Сен-Бри - Дитя да Винчи

Когда я узнал от доверенного лица своего дядюшки, что оригинальные карты Веррацане утеряны, я заподозрил брата моей матушки в том, что он совершает все эти бесчисленные путешествия с тайной целью разыскать их. Подобно тому, как я сам вел в Кло-Люсе тайное расследование, задавшись целью отыскать утраченный кодекс Леонардо и одно из его полотен, мой дядюшка бороздил пространство в поисках документальных свидетельств, подтверждающих наличие пяти десятков французских названий, в числе которых числились Онфлёр и Дьепп, до сих пор украшающие карту американского континента. Заслуги Веррацане, одного из первопроходцев, были официально подтверждены в 1959 году небезызвестным губернатором Нельсоном Рокфеллером, решившим назвать огромный мост именем Веррацано. Однако не стоило строить иллюзий. Неоспоримым являлся факт, что новый континент был назван Америкой в 1507 году благодаря толкованию письма Веспуччи, подлинного открывателя Mondus Novus . И все равно для меня Новый мир был детищем Старой Европы, Европы университетов Падуи, Гейдельберга, Фрайбурга, Базеля и Страсбурга. Дядюшка, владевший множеством курьезных вещиц, показал мне карту мира в форме сердца, на которой Французская земля простиралась между землей Трески, или Новой Землей, и Флоридой.

Я был увлечен идеей того, что в двадцатых годах XVI века Франциск I поддерживал исследовательские экспедиции и в 1522 году повелел отправить четыре корабля Веррацане, «флорентийца, появившегося в Нормандии в начале XVI века», — уточнял дядюшка. Все эти люди вовсе не занимались поисками Северной Америки, главной их целью было найти путь из Индий и проход к Катаю [73] Древнее название Китая. . Поставить перед собой подобную цель представлялось мне чем-то не поддающимся осмыслению. Какие разговоры вели между собой Веррацане и Магеллан, когда встречались в Лиссабоне? Вот это была загадка! Мадмуазель Вот утверждала, будто Вильгенон, инициатор создания антарктической Франции в бухте Рио, был проездом в Амбуазе. Покидая Турень и отправляясь в Нью-Йорк, откуда его путь лежал в заснеженную Канаду, дядюшка как бы поддерживал сложившуюся традицию. Его профессией ведь было распространение французской литературы по миру, вот он и развозил богословские труды, катехизисы и иллюстрированные альбомы. Из своих долгих странствий по далеким городам он всегда возвращался еще более элегантно одетым, еще более обеспеченным, не зависящим ни от кого и ни от чего. Таков был мой американский дядюшка — вечный юноша в облике путешественника: галстук Итонского клуба, костюм в стиле Пренс де Галь [74] Пренс де Галь (Prince de Galles) — титул старших сыновей английских королей (с 1301 г.). безукоризненного английского покроя. Он был скрытен и не сказал нам о том, что в одно из своих посещений Нью-Йорка побывал в музее Метрополитен, где видел портрет Маргариты Бурбонской, и что с помощью друга отыскал у одного реставратора с Манхэттена полотно, подписанное Леонардо, подлинность которого была установлена в 1961 году Эрнестом Куком, специалистом по творчеству да Винчи. Это портрет Америго Веспуччи, чью семью Леонардо хорошо знал. Итальянский мореплаватель, обосновавшись в Испании, работал на одну итальянскую коммерческую фирму Севильи, участвовавшую в снаряжении двух экспедиций Христофора Колумба.

Выходило, что Возрождение обладает одновременно вертикальным и горизонтальным измерениями. Вертикальное — когда в 1492 году нюренбергский ученый создает первую карту мира, известную нам, горизонтальное — когда 3 августа того же года Христофор Колумб на своем адмиральском корабле длиной двадцать три метра поднимает паруса, направляясь в сопровождении двух каравелл на Запад. И снова горизонтальное — когда в 1507 году немецкий монах Валдзеемюллер в своей Cosmographiae introductio [75] Введение в космографию (лат.) . приписывает Веспуччи открытие нового континента, с тех пор носящего это имя. Вертикальное — когда Франциск I основывает в 1530 году Коллеж королевских читателей; горизонтальное — когда Жак Картье в 1532 году открывает Канаду, и вновь вертикальное — когда Рабле опубликовывает в 1534 году «Гаргантюа». И еще вертикальное — когда путешествие происходит во времени и восходит к античности, и горизонтальное — когда великие мореплаватели в своих бархатных беретах открывают Новый мир, лежащий за океанами.

Франциск I с присущим ему рыцарским духом, храбростью, пристрастием к роскоши и внешнему блеску, выражал сущность всей нации. Он был настоящим государем, стоящим над своими бесстрашными исследователями, торговцами, моряками, которые по всем морям пронесли французский флаг: Жан Дони де Онфлёр, Тома Обер де Дьепп, Жак Картье де Сан-Мало и многие другие — нормандцы и бретонцы, — которые бороздили океаны и способствовали развитию французской торговли. Как-то раз дядюшка в свободную минуту долго рассказывал мне о самом блистательном из наших завоевателей — Жане Анго. Это был торговец и арматор из Дьеппа, умелец на все руки, отважный, великодушный, веселый. Блистать стало его профессией. Он подарил Франциску I разом десять кораблей: великолепных, полностью оснащенных и вооруженных. Однажды, когда Иммануил Великий, король Португалии, поставил препоны его торговле в Индиях, на Яве и Цейлоне, он просто-напросто объявил ему войну, заблокировал Таго своими кораблями, стал угрожать нападением на Лиссабон и вынудил короля извиниться перед ним через посла — тот явился к нему домой в Дьепп. Арматор Жан Анго жил в стеклянном доме, великолепном дворце в духе Возрождения, со стенами, инкрустированными слоновой костью, украшенными гобеленами, коврами. Такова была Франция в ту эпоху, — заключил свой рассказ дядюшка, — безмятежная гордость подданных стоила высокомерия короля.

Не без здорового любопытства снова навестил я Кларе. Под тем предлогом, что мне хочется побольше узнать о тридцати трех трупах, которые, храня это в величайшем секрете, вскрыл Леонардо да Винчи, занимаясь анатомическими исследованиями, с тем чтобы представлять себе, как функционирует человеческое тело, — как видимые его части, так и внутренние органы, — я принялся расспрашивать его. Он не заставил просить себя дважды и охотно пустился в рассказ об ужасах войны. Бомбардировки, огонь металла, до неузнаваемости обезображенные тела, — Господин Кларе знал в этом толк. Помня о педагогической стороне нашего с ним общения, он воспользовался моим приходом, чтобы преподать мне урок французской истории: поведал о цирюльнике-хирурге эпохи Валуа, Амбруазе Паре [76] Паре, Амбруаз (1509–1590) — французский хирург, бывший личным хирургом Генриха II, Франциска II, Карла IX и Генриха III. Разработал методы лечения огнестрельных ранений, ввел мазевую повязку вместо прижигания ран раскаленным железом, предложил ряд ортопедических аппаратов. . Мне была известна лишь одна фраза, принадлежащая последнему: «Я его перевязал, а вылечит Бог», которая стала легендарной. И вот я узнал, что его первая книга посвящена «Методу лечения ран, полученных вследствие ранения аркебузами и прочими огнестрельными орудиями». Господин Кларе рассказал, как быстро набрал силу талант врача и каким лукавством отличался этот проницательный наблюдатель за природными явлениями. Так, в 1526 году, в день Страстной пятницы, он заподозрил в обмане одного из нищих, выпрашивающих милостыню на паперти. «Хитрый нищий отрезал у повешенного руку, гниющую и распространяющую зловоние, и прикрепил ее к своей руке, которую спрятал за спиной, прикрыв ее плащом, чтобы все думали, что рука повешенного — его собственная». Амбруаз Паре, недолго думая, «выхватил у мошенника эту руку, тот предпочел спастись бегством». Подобного рода истории приводили меня в полный восторг, я просил Господина Кларе продолжать рассказывать побасенки вроде этой, и он сполна оправдал мои надежды. Так я узнал, что до Паре раны от огнестрельного оружия прижигались кипящим маслом или раскаленным железом, он же произвел в этом деле полную революцию. Стояла холодная парижская зима, у многих пациентов в Отель-Дьё омертвел кончик носа, причем без какого-либо гниения. Амбруаз отрезал четыре отмерзших носа. Двое оперированных выжили, двое других нет. Прославило же его то, как он лечил маршала Бриссака, которому прострелили лопатку. Хирургу никак не удавалось отыскать пулю и пришло в голову поставить раненого в то положение, в котором он находился, когда его прошило пулей. Собратья по цеху смогли отыскать чужеродное тело, которое затем было им извлечено. Всякий раз, как случалось нечто катастрофическое, его звали первым. Он оперировал дофина. Франсуа Лотарингский, герцог де Гиз, получил «удар копьем, который пришелся ему над правым глазом, вошел наискосок к носу и вышел с другой стороны, между затылком и ухом, причем удар был такой силы, что железное копье сломалось и застряло в нем с кусочком древка, так что вытащить его было невозможно даже клещами». И все же, несмотря на то что была задета кость, нервы, вены, артерии, слава Богу, все обошлось. Шрам был заметный и вошел в историю, а герцог де Гиз получил прозвище Меченый. Паре был весьма популярен среди военного люда. Как-то во время военной кампании он сделал одно из самых замечательных открытий в военном хирургическом искусстве, прославившее его, — перевязывание артерий.