Кевин Кван - Проблемы безумно богатых азиатов

— Твой дом на Пике более традиционный? — спросила Астрид.

— Не знаю, кто тебе так сказал, — это классика от Андреа Палладио, постройка двадцатых годов. Я обустроила дом во французском провинциальном стиле. Хотела, чтобы было похоже на поместье в Провансе. В следующий раз приглашу тебя.

— Я слышала, что это один из самых элегантных домов в Гонконге, — заметила Астрид.

Они выбрались из машины и вошли в большой двор с зеркальным прудом. С этой стороны стены главной виллы были целиком из стекла, из-за чего стиралась граница между улицей и интерьером. Войдя в дом, Астрид в очередной раз поразилась потрясающим видам на океан со всех точек. В большом зале огромное окно идеально обрамляло крошечный остров прямо за береговой линией, из гостиной панорамные окна открывались на террасу, где бассейн с открытой перспективой тянулся вдоль всей стены дома к линии горизонта, сливаясь с Южно-Китайским морем. Когда Чарли появился из-за угла, чтобы приветствовать гостей, Изабель любезно сказала:

— Чарли, ты превзошел себя. У тебя наконец появился дом твоей мечты у моря.

— Я рад, что ты одобряешь, Иззи. Мы все еще далеки от завершения, только-только получили первые крупные предметы мебели. Давай-ка пока покажу тебе крыло Хлои и Дельфины.

Чарли провел для Изабель экскурсию по комнатам дочерей, а затем пригласил бывшую жену и Астрид в столовую, куда только что доставили огромный старинный обеденный стол от Джорджа Накашимы. Стоя рядом с композицией, напоминающей огромный кусок коряги, Чарли посмотрел на Астрид:

— Что думаешь? Тихоокеанский Северо-Запад? Не слишком ли?

Астрид несколько минут рассматривала стол:

— Мне нравится! Отлично смотрится под люстрой Линдси Адельман.

— Уф, я так рад! — сказал со смехом Чарли.

Изабель молча уставилась на бронзовую люстру, которая напоминала пузыри из дутого стекла на ветке дерева. В прошлой жизни, будучи миссис Чарльз У, Изабель наложила бы вето на все это безобразие, но теперь, когда они втроем направились к входной двери, просто сказала:

— Я думаю, что Хлои и Дельфина полюбят это место.

— Ну, здесь тебе всегда будут рады, — сказала Астрид. Ее сердце и правда билось от радости, что Изабель так легко со всем соглашается.

День выдался неожиданно приятным. Когда они вышли во двор, телефон Астрид пискнул несколько раз и на экране появилось сразу четыре текстовых сообщения.

Людивин Долан: Я пошла забрать Кассиана из школы, но оказалось, что его уже забрал отец.

...

Фелисити Леонг: ГДЕ ТЫ? КОГДА ТЫ ПРИЛЕТАЕШЬ? СРАЗУ В ТАЙЕРСАЛЬ-ПАРК! СТОЛЬКО ВСЕГО СЛУЧИЛОСЬ! ТЫ НАМ НУЖНА!

...

Оливер Цянь: Ты дружишь с принцем Алоизом из Лихтенштейна? Еще вроде был принц Фазза из Дубая? Можешь познакомить нас? Позвони, объясню.

...

Людивин Долан: Только что поговорила с мистером Тео, спросила, не нужно ли помочь с Кассианом, но он дал мне выходной до конца дня. Не понимаю, что происходит.

...

Астрид сунула телефон обратно в сумочку, внезапно почувствовав приступ тошноты. Неужели обязательно возвращаться в Сингапур?

13

Бонди-бич, Сидней

–Ты рыбачишь на своем причале? — спросил Ник, когда отец взял трубку. Он слышал, как волны бьются о берег.

— Нет, прогуливаюсь по скалам от Бонди до Куги.

— Классный поход!

— Да, отличный день для пешей прогулки. Ты в курсе, что твоя мать пригласила Дейзи, Надин, Лорену и Кэрол в Сидней? Вся банда здесь. Вторжение фурий, постоянно опускающих стульчак. Мне нужно было сбежать из дому. Дамы плетут какой-то заговор… полагаю, насчет Тайерсаль-парка.

— Я поэтому тебе и звоню, пап. Похоже, процесс пошел слишком быстро. Твои сестры намерены продать дом тому, кто предложит самую высокую цену, и я даже не хочу тебе говорить, что хотят сотворить с поместьем эти застройщики.

— А какая разница? Когда мы его продадим, новые владельцы могут делать что угодно.

— Но у меня такое ощущение, что все перестали видеть общую картину, — заспорил Ник. — Тайерсаль-парк — уникальное место, и мы должны убедиться, что оно сохранится для потомков. Вот сижу я в доме и просто смотрю в окно на сад, а там на рамбутанах алеют плоды. Нигде больше нет ничего подобного.

— Мне кажется, ты слишком сентиментален, — буркнул Филип.

— Может, и так, но я удивлен, что судьба дома заботит только меня. Все остальные видят значки доллара, а я вижу некую редкость, которую нужно защищать.

Филип вздохнул:

— Ники, я знаю, что тебе этот дом казался сказочным королевством, но для многих из нас это была тюрьма. Жить во дворце совсем не весело. Я рос, подчиняясь правилам. Кругом куча комнат, но туда не пускают, на стулья нельзя присесть, потому что они слишком дорогие… Ты понятия не имеешь об этом, поскольку к моменту твоего появления на свет моя мама стала совсем другим человеком.

— Да, наслышан. Но ведь должны же быть и хорошие воспоминания?

— Лично для меня это сплошная головная боль. Не забывай, меня отправили в школу-интернат, как только я научился ходить, так что это место никогда не было мне настоящим домом. Сейчас одна только мысль, что нужно вернуться в Сингапур и иметь дело со всеми этими агентами по недвижимости, наполняет меня ужасом. Знаешь, сколько мальчишек в школе вдруг ни с того ни с сего приглашали меня пообедать, поиграть в гольф и все такое? Люди, которых я не видел целую вечность, внезапно набивались в друзья просто потому, что чуяли запах денег.

— Мне очень жаль это слышать, пап. Но позволь мне задать тебе один вопрос. — Ник сделал глубокий вдох, приготовившись пойти с козырей. — Если бы я сумел каким-то образом собрать деньги, не мог бы ты взять свои тридцать процентов и присоединиться ко мне и, возможно, к Алистеру, чтобы выкупить доли у всех остальных? Если ты дашь мне немного времени, то я придумаю, как получить выгоду от владения поместьем.

В трубке стало тихо на какое-то время. Ник не знал наверняка, то ли отец расстроен, то ли минует какой-то особо опасный отрезок пути. Внезапно Филип снова заговорил:

— Если ты так заботишься о Тайерсаль-парке, почему бы тебе самому не заняться продажей? Делай то, что считаешь нужным. Я дам тебе разрешение выступить в качестве моего доверенного лица, или как там это называется. На самом деле я передам свою долю тебе прямо сейчас.

— Правда? — Ник не верил своим ушам.

— Ну да. Все равно рано или поздно это перейдет к тебе.

— Не знаю, что и сказать.

— Делай все, что нужно, только меня не впутывай, — сказал Филип, шагая вдоль края красивого кладбища на склоне утеса, с которого открывался вид на южную часть Тихого океана. — Ники, я сейчас на том кладбище у Бронте. Убедись, что…

— Да, пап, ты мне говорил тысячу раз. Ты хочешь быть похороненным там, чтобы, уйдя в вечность, смотреть, как резвятся горбатые киты.