Джон Мильтон - Рай: Потерянный рай. Возвращенный рай

Чуть на востоке утро в небесах
Блеснуло, победители восстали
От сна, и песня утренней трубы
Призвала их к оружию. Стояла
Во всеоружьи золотом их рать;
Другие же с холмов вокруг смотрели
Иль, разослав легковооруженных
Разведчиков, искали, где их Враг
Укрылся – обратился ли он в бегство
Иль к битве вновь готовится, стоит
Иль движется. И вскоре повстречали
Они его: знамена распустив,
Он шел навстречу медленно, но твердо.
Спешит назад, не медля, Зофиил,
Быстрейший на крылах из Херувимов,
И так им громко в воздухе кричит:
«В бой, снова в бой, воители, готовьтесь!
Враг близок! Тот, кого считали мы
Бегущим, добровольно облегчает
Нам долгий труд преследовать его!
Не бойтесь, что бежит он: плотной массой
Он движется, и на его лице
Зловещую решимость я заметил.
Так застегните ж все свои доспехи
Алмазные, плотней надвиньте шлемы,
Держите крепче круглые щиты,
Подняв их вверх: насколько я предвижу,
Не мелкий дождь посыплется на нас,
А целый град огнистых стрел пернатых!»

Так он предостерег их, и немедля
Сигнал тревоги был по войску дан,
И в боевой порядок без смятенья
И без труда построились они
И двинулись Врагу навстречу. Вскоре
Он показался. Медленно он шел,
Тяжелый и громадный, в середине
Рядов своих, дабы коварство скрыть,
Влача свои бесовские машины,
Со всех сторон их войском заслонив.
Увидев нас, они остановились,
Мы также; вскоре вышел Сатана
Вперед и громким голосом воскликнул:
«Передние ряды, раздайтесь шире
Направо и налево, чтобы ясно
Все видели, кто ненавидит нас,
Как мы желаем мира и согласья
И как в объятья рады их принять,
Коль примут нас, не обратив к нам спину,
В чем сомневаюсь я. Пусть Небеса
Свидетелями будут, как охотно
Свою задачу исполняем мы;
А вы, что к той приставлены задаче,
Исполните ее и предложенья
Все наши изложите ясно, кратко
И громко, чтобы слышать все могли!»

Так он над нами издевался речью
Двусмысленной. Он замолчал – и вмиг
Раздвинулся направо и налево
Широкий фронт и отступил назад.
Открылось нечто новое пред нами
И странное: тройной широкий ряд
Столбов, лежащих на колесах (ибо
Казались нам орудья Сатаны
Столбами или полыми стволами
Дубов высоких горных или сосен
С обрубленными сучьями, дуплистых);
Из меди, из железа или камня
Стволы те были сделаны; притом
На нас их жерла страшные зияли,
И это предвещало мир плохой.
За каждым позади по Серафиму
Стояло с длинной трубкою в руке,
И сверху пламя было в трубках этих.
Стояли мы в раздумье, но недолго:
Вдруг трубки опустили все они
И приложили к узкому отверстью.
И вдруг покрылось небо все огнем,
А после темным дымом омрачилось,
Извергнутым из жерл машин, чей рев
Наполнил воздух весь ужасным шумом,
И вместе с тем всю внутренность свою
Извергли в нас их дьявольские глотки, –
Сцепленье стрел ужасных громовых
И град шаров железных. Все, кто в войске
Победоносном ими был задет,
Кого коснулся их удар свирепый,
Не удержались на ногах, хоть прежде
Они стояли твердо, как скала;
Попадали тут тысячи рядами –
Архангелы и Ангелы; притом
Оружье их лишь помогло паденью:
Без тяжести его они могли б
Проворно избежать удара, сжавшись
Иль ускользнув, как Духи; но теперь
Постигло их ужасное крушенье;
Не помогло б и разомкнуть ряды.
Что было делать им? В атаку прямо
Бросаться? Повторился бы отпор,
Удвоив только гнусное паденье,
На смех врагам: на смену Серафимов
Стал новый ряд, готовый повторить
Залп громоносный. В полном же расстройстве
Вспять обратиться было бы стыдом,
Который был для них всего ужасней.
Их положенье трудное увидя,
Вскричал к своим с насмешкой Сатана:

«О други! Что же гордый победитель
К нам не идет? С такой отвагой прежде
Он выступал – и вот, как только мы
Фронт развернули и, ему объятья
Раскрыв (что больше сделать мы могли?),
Хотели предложить условья мира,
Намеренья он круто изменил!
Противники бегут куда-то наши
Иль как-то странно топчутся на месте,
Как будто танцевать они хотят,
Хотя для танца, впрочем, их движенья
Немножко дики, странны. Или это
От радости, что им предложен мир?
Однако я надеюсь, что, как только
Мы наше предложенье повторим,
Оно их быстро приведет к решенью».

В насмешливом таком же тоне вторил
Ему своею речью Велиал:
«Да, полководец! Наше предложенье
Серьезно было, твердо, полновесно,
Неотразимо силой убежденья
И, кажется, понравилось им всем,
Иных же чрезвычайно поразило.
Кто выдержать его всю силу может,
Быть должен стойким с головы до ног,
А если кто не выдержит – увидим,
Что враг наш прям и стоек не всегда».

Так шутками обменивались оба
И, насмехаясь, в гордости своей
В руках своих считали уж победу,
Надеялись, что выдумкой такой
Сумеют столь легко они бороться
С Предвечным Всемогуществом. И вот
Они над Божьим громом издевались
И Божию осмеивали рать –
Лишь потому, что мы на время были
В невольном замешательстве – на время
Недолгое притом: гнев наконец
Нас научил и указал оружье,
Сильнейшее всех адских их машин
(Такую силу Бог и превосходство
Вложил в могучих Ангелов своих);
Все Ангелы, вооруженье бросив,
Как молнии помчались вдруг к горам
(Приятное долин чередованье
С горами, что ты видишь на Земле,
Землею лишь заимствовано с Неба)
И с оснований стали их срывать.
С подошвы сняв холмы со всем, что было
На них, – камнями, лесом и ручьями –
И взяв их за косматые верхи,
Они помчались в битву. Изумленье
И страх объяли вражескую рать,
Когда враги увидели, как горы,
Подошвой вверх, на них несутся грозно;
И вот на все ряды машин проклятых
Обрушились холмы и погребли
Под тяжестью своей все их надежды.
И вслед на них самих, собою воздух,
Как тучи, помрачая, понеслись
С ужасной быстротою гор громады
И придавили целые полки.
От панцирей им было только хуже:
Раздавлены, раздроблены в куски,
Они вонзались в тело, причиняя
Страданья нестерпимые. Стеня,
Под бременем они боролись долго,
Пока из той не вырвались тюрьмы,
Хотя они и были Духи света
Чистейшего, пока своим грехом
Не омрачились и не загрубели.
Затем схватились, подражая нам,
Они за то же самое оружье
И вырвали ближайшие холмы;
Тут в воздухе, летая с громким свистом,
Гора с горою сталкивались дико,
Под ними же кипел жестокий бой.
Шум был ужасен: перед этой бойней
Война казалась нежною игрой;
Погибло бы в крушеньи том все Небо,
Когда бы Всемогущий наш Отец,
В святилище спокойно на престоле
Сидящий, обсуждая суть вещей,
Весь этот беспорядок не предвидел.
Намеренно его Он допустил,
Дабы Свое решение исполнить
И мщением врагам своим почтить
Помазанника Сына, облекая
Его Своим могуществом. И вот,
Участнику небесного престола,
Он так промолвил Сыну Своему: