Джон Мильтон - Рай: Потерянный рай. Возвращенный рай

Принявшие крещение меж тем
Осталися у иорданских вод
С Крестителем, и слышали они
Свидетельство его об Иисусе,
Который был провозглашен Мессией.
Уверовав в Помазанника Божья,
Пошли за Ним Андрей, и Симон-Петр,
И многие, которых имена
Не названы в Писании Священном.
Но вдруг от них Спаситель удалился,
И радость их сомнением сменилась;
То мнилось им, что временно Господь
Являлся им и, словно Моисей,
Он к Богу взят иль, словно Илия,
Вознесся Он на колеснице в Небо,
Однако, с тем, чтоб возвратиться в мир.
Как в оны дни ученики пророка
Отыскивали всюду Илию,
Так и они искали Иисуса
Во всех местах, с Вифарою соседних,
И в городах Салиме и Еноне
На берегу генисаретских вод.
Но тщетными их поиски остались,
И рыбаки, вернувшись к Иордану,
Где шепчутся зефиры в тростниках,
Там в хижине печали предались:
«Какая нам надежда воссияла
И как она нежданно исчезает!
Явился нам Мессия долгожданный,
Мы слышали учение Его,
Исполненное благости и правды,
И близкого спасенья ждали мы,
Но вот себя с тревогой вопрошаем:
Куда исчез Великий Искупитель?
Пошли, Господь, Мессию Твоего!
Ты видишь Сам: народ, Тобой избранный,
Властители земные притесняют
И пред Тобой они забыли страх!
Но будем ждать. Чрез своего пророка
Господь явил Мессию Своего,
Представшего во славе всенародно;
Мы сами здесь беседовали с Ним,
Делили с Ним жилище и трапезу.
Итак, друзья, возрадуемся в сердце,
На Господа возложим упованье:
Желанного Мессию Он вернет, –
Вернется Тот, в Котором полагаем
Все радости и всю надежду нашу».

Так, сетуя, надеялись они
Вновь обрести найденного однажды
Без поисков. Но Дева Богоматерь,
Увидевши вернувшихся с крещенья
И Господа меж ними не найдя,
Встревожилась душою непорочной
И молвила среди глубоких вздохов:
«О, для чего сподобилась я чести
Быть Матерью Спасителя и Бога
И слышала архангела привет:
“Благословенна в женах ты!” Не меньше
Страдала я, чем и другие жены,
Когда на свет я Сына родила
И в яслях Он приют Себе нашел.
Затем бежать пришлося нам в Египет,
Пока здесь жил жестокосердый царь,
Избивший всех младенцев вифлеемских,
Дабы Его вернее умертвить.
Немало лет мы жили в Назарете;
Здесь, углубясь в мечты и созерцанье,
Не мог навлечь Он царских подозрений,
Но вот теперь, достигнув зрелых лет,
Я слышала, Он признан Иоанном
И Сам Господь именовал Его
Возлюбленным Единородным Сыном.
Не славы, нет, – скорбей я ожидаю;
Мне Симеон однажды предсказал,
Что многие падут через Него,
И многие возвысятся в народе,
И острый меч вонзится в сердце мне.
Итак, меня Всевышний возвеличил
Для горестей и для великих мук,
Благословенна буду я и скорбью
Удручена. Не смею ни роптать,
Ни сетовать. Где медлит Он? К великим
Деяниям готовится мой Сын.
Когда Ему всего двенадцать лет
Исполнилось, Его я потеряла
И вновь нашла; я поняла тогда
Из слов Его, запавших в душу мне,
Что Отчую Он исполняет волю,
И с той поры я терпеливо жду».

Так с кроткою покорностью ждала
Грядущего Святая Богоматерь,
А Сын ее, постясь в пустыне дикой,
Божественным питался размышленьем.
Обдумывал в уединенье Он
Великое послание Свое,
Которому свершиться надлежало,
Меж тем как враг, Христа предупредив
О том, что он намерен возвратиться,
Вновь полетел в воздушное пространство,
Где адские владыки заседали.
Удачею пред ними не хвалясь,
В унынии повел он речь такую:

«Великие монархи и князья,
Которые звались сынами Неба
И сделались владыками в аду,
Вернее же – властители стихий:
Земли, воды и воздуха с огнем!
Здесь царствовать могли мы без помехи,
Но грозный враг войною беспощадной
Восстал на нас, и угрожает
Он Изгнанием в пучину преисподней.
Собранием уполномочен вашим,
Его найдя, пытался искушать я,
Но победить Его не так легко,
Как привести к падению Адама,
Который пал, женою соблазнен.
Тот человек (быть может, Божество,
Хотя рожден от смертной) превосходит
Его во всем, от Неба наделен
Божественно высоким совершенством,
Безмерно благ и духом всеобъемлющ,
Готовится к великим Он делам;
А потому уверенность в успехе
Питать нельзя, о чем предупреждаю
Заране вас; так будьте ж наготове
Мне помогать советом и делами,
Иль побежден я буду, полагавший,
Что равного не знаю я себе».
Так древний змей в сомненье говорил,
И все его уверить поспешили,
Что помогать они ему готовы.
Тут поднялся развратнейший из духов,
Тот Велиал, который Асмодею
Не уступал в постыдном сластолюбье,
И молвил он: «Пусть на пути Своем
Увидит Он прекраснейших из жен,
Которые богинь напоминают.
Во всех краях найдется их немало;
Постигшие любовное искусство,
Пленив сердца волшебными речами,
Они в сетях влекут их за собой.
Подобные создания способны
Суровый нрав победно укротить;
Согнав с чела угрюмого морщины,
Обольщены желаньем легковерным,
Обмануты надеждой сладострастной,
И мужественно твердые сердца
Доверчиво им предаются в рабство.
Так твердое железо привлекает
К себе магнит. Не прелестью ли женской
Был Соломон премудрый ослеплен,
Которого заставили рабыни
Соорудить кумирни их богам?»

И возразил поспешно Сатана:
«Ты, Велиал, прикладываешь меру
Ко всем свою, и только потому,
Что в древности безумствовал по женам,
Ты думаешь, что чарам красоты
Противиться никто не в состоянье?
Нам ведомо, как ты вблизи чертогов,
В полях, в лесах, у мшистых берегов
Подстерегал прославленных красавиц;
Каллистою, Клименой, Антиопой,
Сирингою, Семелою и Дафной
Звались они, – и подвиги свои
Приписывал языческим богам,
Которых все под именами чтили
Юпитера, Нептуна, Аполлона,
Сатира, Фавна, Пана иль Сильвана.
Но многие победы презирают
Подобные! Припомни лишь вождя
Пеллейского, а также Сципиона,
Что отослал назад иберианку
Прекрасную. На высоте богатства
И почестей для наслажденья только
Жил Соломон, а потому соблазну
Доступен был. Но Тот, Кого стремимся
Мы обольстить, мудрее Соломона,
И если бы нашлась жена такая,
Подобная богине красоты,
Чтоб на нее Он бросить удостоил
Мгновенный взор, – Божественного взгляда
Величие, ее обезоружив,
Повергло бы в благоговейный трепет.
Ведь красота себе порабощает
Лишь слабые, ничтожные умы,
Для сильных же – она игрушкой служит.
Нет, к более возвышенным предметам
Прибегнуть нам для искушенья надо,
Искусственно облекши их личиной
Достоинства и чести. Разбивались
Об эту мель великие пловцы.
Иль просто мы воспользуемся ныне
Потребностью земной Его природы.
Он голодом томится, и для пищи
Нет ничего в пустыне дикой.
И так к Нему я снова приступлю».