Джон Мильтон - Рай: Потерянный рай. Возвращенный рай

Окончил он, и крики одобренья
Послышались. Отборный легион
Берет с собой коварный Сатана,
И каждому из духов он внушает,
Как действовать и поступать должно.
В пустыню он бесплодную спешит,
Где Иисус, сорокадневный пост
Перенеся, взалкал еще впервые
И размышлял с Собою: «Где конец?
Я сорок дней без пищи здесь скитаюсь,
Но голода не чувствовал досель,
А потому заслугой не считаю
Я этот пост и также не могу
Его к Своим причислить испытаньям.
Но вот теперь впервые я взалкал
И голода мучений не страшусь,
О них едва Я помышляю даже;
Я думами питаюсь, от которых
Еще сильней алкаю Я исполнить
То, что Отец повелевает Мне».

Был час ночной, и Божий Сын возлег
В тени ветвей. Привиделись Ему
Заманчивые яства и напитки,
И вороны, питавшие Илью,
С которым Он делил его трапезу.
Так ночь прошла, и жаворонок ранний,
Предвестник дня, гнездо свое покинул;
Взвивался высоко в небесах,
Он песнею приветствовал зарю.
И с легкостью такою же восстал
Спаситель наш от ложа Своего;
Увидел Он, что все Его виденья
Лишь были сном, и голода терзанья
По-прежнему Он чувствует жестоко.
Он поднялся на высоту холма,
Дабы взглянуть, не видно ли овчарни
Иль хижины какой-нибудь вдали?
Но перед Ним чарующая роща
Раскинулась, и, отдыха ища
В тени ее, вступил туда Спаситель.
В пути Ему попался человек,
В богатые одежды облеченный,
И Господу красноречиво молвил:

«Вернулся я, Тебе служить готовый.
Дивит меня, что тягостным лишеньям
Подверженный, испытывая голод,
Сын Божий здесь так долго остается.
В былые дни – предание гласит –
Сюда Агарь опальная бежала
И ангелом утешена была.
От голода среди пустыни этой
Погибли бы Израиля сыны,
Когда б Господь их манной не питал.
Явившийся из Фесвы Илия
Здесь пищею был дважды подкрепляем,
И лишь один – все эти сорок дней –
Ты более чем в сорок раз покинут».

Но Сатане ответил Иисус:
«Из этого что заключаешь ты?
Они нужду имели в подкрепленье,
В котором Я, как видишь, не нуждаюсь».

«Но отчего ж Ты голод ощущаешь? –
Промолвил враг. – И если бы теперь
Поставили перед тобою пищу,
Ужели Ты ее бы не вкусил?»

«Все от того зависит, – отвечал
Ему Христос, – кем будет пища эта
Предложена».

И молвил искуситель:
«Ужель Тебе не все принадлежит?
И не должны ль Тебе повиноваться,
Тебе служить земные твари все?
Не говорю о жертвенных животных,
От мяса их и юный Даниил
Не пожелал отведать, – и о яствах
Не говорю, предложенных врагом:
Хотя в нужде кто стал бы колебаться?
Но тем, что Ты претерпеваешь голод,
Природа вся невольно смущена.
Смотри: Тебе, как Богу своему,
Спешит она достойно послужить,
И всех стихий отборные дары
Она к столу Господнему приносит.
Благоволи, присев, от них вкусить!»

Взглянул Христос. Теперь не сновиденьем,
Не грезою все это было. Он
В тени ветвей украшенный по-царски
Увидел стол. Изысканные яства
На том столе горою возвышались:
С печением дичина, масса рыб,
Которые благоухали амброй,
Различные породы вкусных птиц
И лакомых моллюсков, привезенных
От озера Лукринского. В сравненье
С трапезою подобной как ничтожно
Казалося то яблоко простое,
Которое ввело жену в соблазн!
Поблизости еще виднелся стол,
Где редкие благоухали вина,
И отроки в богатых одеяньях,
Превосходя Гиласа с Ганимедом
Красой своей, стояли у стола,
Готовые служить, а в отдаленье
Виднелися с цветами и плодами
Роскошными из рога Амалтеи
Прекраснейшие нимфы и наяды,
С которыми сравниться не могли
Позднейшие красавицы, чья прелесть
Волшебная пленила Пеленара,
Великого Логреса, Ланселота
И рыцарей, им равных по отваге.
Чарующая музыка звучала:
Свирели песнь и сладкострунных арф;
Аравии далекой ароматы
И ранние благоуханья флоры
Сюда неслись на крыльях ветерка.
Для пиршества с таким великолепьем
Украшено все было, и к Христу
Вновь приступил коварный искуситель:

«В сомнении, Сын Божий, отчего
Так медлишь Ты вкусить от этих яств?
Отведать их закон не возбраняет.
Они – не плод запретный, приносящий
Познанье зла, но, жизнь оберегая,
Врага ее уничтожают – голод.
Взамен его собою наслажденье
Дают они и подкрепляют силы.
Живущие среди лесов, и вод,
И воздуха, к Тебе стеклися духи,
Служители покорные Твои,
Готовые признать тебя Владыкой
И почести, как Господу, воздать.
Зачем же Ты, Сын Божий, пребываешь
В сомнении? Вкуси от этих яств!»

Но Иисус спокойно возражает:
«Ты сам сказал, что Мне принадлежит
По праву все. Зачем же я приму
Его как дар? Не сомневайся в том,
Что Я могу со скоростью такой же
Воздвигнуть стол среди пустыни дикой
И ангелы, которых призову,
Сюда явясь, на крыльях быстролетных,
Облечены сияньем горней славы,
За чашею прислуживать Мне будут.
Зачем же ты навязываешь тщетно
Услуги Мне? И нечего тебе
О голоде заботиться Моем;
Я пышную трапезу презираю,
В дарах твоих одно коварство видя».

С досадою ответил Сатана:
«Ты видишь Сам, и я давать могу.
И если же я, в силу этой власти,
Даю Тебе по доброй ноле все,
Что мог бы я другому предложить, –
В нужде Твоей Тебе являя помощь, –
То почему б Тебе не согласиться
Принять ее? Но каждый мой поступок
В Тебя одни вселяет подозренья.
Пускай же все идет на пользу людям,
Которые, благодаря лишеньям,
Обильное оценят угощенье
И лакомства – дары далеких стран».

Он повелел – и гарпии крылами
Зловещими незримо прошумели;
Волшебный стол и яства – все исчезло;
Один лишь неотступный искуситель,
Оставшись с Ним, так говорит Христу:

«Пред голодом, которым все живое
Укрощено, Ты был непобедим.
Что вкус людей способно соблазнить –
Желания в Тебе не пробуждает.
Великому намеренью, великим Деяниям
Твой дух всецело предан.
Но как и чем осуществишь Ты их?
Громадные необходимы средства,
Когда достичь великих целей жаждешь.
Безвестен Ты и в бедности живешь,
Лишен друзей и знатного рожденья,
И, голода мученья вынося,
Ты, одинок, блуждаешь здесь, в пустыне.
Каким путем величия достигнуть
Стремишься Ты и в чем Твоя надежда?
Где можешь Ты влиянье приобресть,
Сторонников и слуг? Чем привлечешь
Беспечную народную толпу
Которая последует за тем,
Кто угощать ее на славу может?
Друзей, почет, победы и престол –
Возможно все деньгами приобресть.
Чем Антипатр и сын его достигли
Великого престола Твоего
И сделались царями Иудеи?
Лишь золотом! Добудь Себе сначала
Сокровища и накопи богатства:
Тебе легко при помощи моей
Их приобресть. И счастье, и богатство –
В моих руках. К кому благоволю –
Сокровищам своим не знают меры,
А добродетель с доблестью и мудрость –
В забвении и бедствуют жестоко».