Джои Гебель - Пытка для гения

— Музыка, написанная Винсентом.

— Правильно. Он не разделяет музыку и жизнь и пропускает каждую композицию через себя.

Кого имел в виду Прормпс, я толком не понял.

— Именно это и волнует нас с Винсентом.

— Ценю ваше неравнодушие, Харлан, однако попробуйте изменить точку зрения. Пускай Чед — любитель вечеринок, но по крайней мере большая часть его энергии находит выход в музыке. С такой мощной харизмой он мог бы натворить гораздо худших дел. Вспомните Чарльза Мэнсона. Парень провалился на прослушивании, когда набирали вокалистов в группу «Манкиз», и решил во что бы то ни стало сделаться культовой фигурой в молодежной среде. А чем все кончилось?

— Как вы думаете, я могу побеседовать на эту тему с мистером Липовицем?

— Разумеется, можете, хотя я уверен, что он ответит вам то же самое.

— Будьте добры, дайте мне номер его телефона.

— Насколько мне известно, на этой неделе мистера Липовица не будет в городе.

— Не важно, я позвоню ему на следующей.

Номер, который Прормпс в конце концов продиктовал, показался мне знакомым. Я набрал его, едва положив трубку на рычаг. Мне ответил Силвейн. Это был номер его мобильного.

Усталый и разочарованный, я купил билет на самолет в Индиану. Я более не мог воспрепятствовать заключению контракта с Чедом, да и вообще мое мнение никого не интересовало. Уже на следующий день студия «Континентал» выкупила у Силвейна права на песни Винсента; бумаги были подписаны без меня.

Силвейн сказал, что эту маленькую хитрость с телефоном Прормпс проделывает не в первый раз. Да, объяснил Стив, технически его сотовый действительно служит каналом, по которому можно связаться с боссом, хотя любые звонки Липовицу он перенаправляет обратно Прормпсу. По слухам, в связи с ухудшением здоровья Липовиц все больше превращался в затворника и не желал, чтобы его беспокоили.

Прежде чем вернуться в гостиницу «Дейз инн», место моего прежнего обитания, я зашел к Винсенту и встретил там Нила. Наверное, в старших классах школы я тоже мог бы подружиться с парнем вроде него. На приятеле Винсента были замызганные кеды-«конверсы», вечные фавориты юных американских изгоев, столь же традиционные брюки защитного цвета, обрезанные ниже колена, и футболка с надписью «Мисфитс» и жутким черепом — эмблемой этой панковской группы. Крашеные черные волосы неряшливо спадали на глаза. Чтобы выглянуть из-под своих лохм, Нилу приходилось запрокидывать голову, и это придавало его лицу холодное, безучастное выражение. По внешнему виду я принял бы его либо за панка, либо за бедняка. Фактически он был и тем, и другим.

Как позже говорил мне Винсент, твердый характер Нила сочетался в нем с душевной ранимостью; юноша был из разряда тех, кто всегда нарывается на драку и одновременно глотает слезы. При нашем знакомстве Нил отказался пожать протянутую ему руку и небрежно махнул мне в знак приветствия.

— Нил презирает рукопожатия, — сообщил Винсент.

— Извините, — буркнул Нил.

— Ничего страшного. В Калифорнии я пожал столько рук, что мне хватит на десять лет вперед.

Мы трое уселись на кушетку, Винсент — посередине.

— Итак, Нил, Винсент рассказывал тебе о «Новом Ренессансе»?

— Рассказывал.

— И что ты об этом думаешь?

— Честно? Извините, конечно, только затея бессмысленная. В мире и так полно отличных фильмов и групп, а люди про них ничего не знают, потому что не дают себе труда поинтересоваться.

— Ты совершенно прав! Люди не дают себе труда поинтересоваться, потому-то и нужен «Новый Ренессанс». Мы знакомим массовую аудиторию с лучшими образцами развлекательной продукции, причем преподносим их на блюдечке. Тебя такое обслуживание не устраивает?

— Не-а. Обойдусь без посторонней помощи.

— Я тоже. Но мы с тобой не относимся к публике, на которую ориентируется «Новый Ренессанс», хотя его деятельность полезна и для нас. Представь: ты садишься в машину, включаешь радио, настраиваешься на канал поп-музыки и слышишь хорошую песню.

— Было бы здорово, — вздохнул Нил.

Когда я пришел, Винсент и Нил смотрели старенькую видеоленту с Доном Ноттсом. Этот актер почему-то вызывал у них жуткое восхищение. Я попросил Винсента продолжить просмотр и заметил, что оба хохочут над одними и теми же моментами.

Винсент и Нил были лучшими друзьями. Они обязательно звали друг друга к телевизору, если там показывали что-то забавное. Под влиянием Нила Винсент записал кучу кассет с клипами дурацких групп и исполнителей типа «Автоклуб Слима Сессны», «Лоу баджетс» и «Кентаки профет». Винсент записывал на видео любимые передачи Нила, так как у того не было кабельного телевидения.

Нил Элгарт: любимая группа — «Рамоунз», любимая телепередача — «Шоу Тома Грина», любимый кинофильм — «Бойцовский клуб».

У меня не было друга уже тысячу лет. Я отвык от мысли, что двое парней могут иметь общие интересы и не говорить о работе. Что ж, решил я, тем легче расстроить их дружбу.

Как мы договаривались, с началом десятого учебного года Винсент ушел из супермаркета. Маленькую школу быстро облетела весть о том, что воспитанник «Нового Ренессанса» — автор хита для самой Кристины Гомес. Имя Винсента Спинетти было у всех на устах, хотя никаких привилегий творческий успех ему не принес. Наоборот, Винсент стал объектом еще более сильной зависти и насмешек. Первые два месяца не проходило и дня, чтобы кто-нибудь, кривляясь, не распевал у него за спиной припев «Все, что хочешь». Известность Винсента росла, а вместе с ней ухудшалась его жизнь в академии; более благоприятных обстоятельств для осуществления нашего проекта я и представить себе не мог.

Новых друзей Винсент не завел. Сверстники считали, что он находится на особом положении, и почему-то совсем забывали о нелегких годах, предшествующих успеху одной жалкой поп-композиции. Нил оставался единственным другом Винсента, они продолжали встречаться по выходным.

В октябре Винсент наконец получил гонорар за сингл Кристины Гомес. Цифра вышла отнюдь не огромная, тем более что пятьдесят процентов авторского гонорара отводились мне и Силвейну как издателям песни, Кристине Гомес причиталось десять процентов, а Ричарду Резнику — адвокату, который вел дела, — пять. Кроме того, значительная часть суммы ушла на налоги, и еще двадцать пять процентов прибыли забирал «Новый Ренессанс». Отчисляя четверть гонорара в пользу академии, ученики возмещали расходы компании на свое «бесплатное» образование. С другой стороны, мизерность оставшейся суммы служила основной цели: наши гении сидели, если так можно выразиться, на голодном пайке.

Денег Винсента, однако, вполне хватило бы, чтобы помочь другу: над семьей Нила нависла серьезная угроза лишиться дома. Отец бросил их с сестренкой, когда Нилу было пять, и теперь они в буквальном смысле оказались на грани нищеты. Тем не менее Нил не взял деньги у Винсента даже в долг. Он поблагодарил и сказал, что видел, сколько пота и крови вложено в произведения товарища, поэтому не имеет права посягать на средства, заработанные тяжким трудом.