Джои Гебель - Пытка для гения

Я приблизился к кровати, не зная, уместно ли будет рукопожатие.

— Здравствуйте, мистер Липовиц. Очень рад наконец-то познакомиться с вами.

Он подал руку, похожую на птичью лапку. Я легко сжал ее и сразу отпустил.

— Просто Фостер.

Липовиц вытянул шею в нашу сторону и прикрыл глаза.

— У вас обоих так быстро бьется сердце…

Мы с Винсентом недоуменно переглянулись.

— Слуховой аппарат, — пояснил Липовиц. — Самый дорогой из тех, что есть в продаже. Если в комнате тишина и человек стоит рядом со мной, я могу слышать звук его сердца, особенно если оно бьется достаточно сильно.

Винсент и я поспешно отодвинулись от кровати. Липовиц рассмеялся и закашлялся.

— Если включить аппарат на полную громкость и как следует сосредоточиться, я даже могу слышать ваши мысли.

Я нервно хихикнул. На лице Липовица вдруг отразилось неодобрение. Я испугался, что мой смех его разозлил.

— Насколько я понимаю, эти чертовы сиделки сменили постель и оставили меня голышом.

— Мы можем чем-то помочь? — осведомился Винсент.

— Если не трудно, поднимите спинку кровати. — Крючковатым пальцем Липовиц указал на пульт, лежавший в изножье.

Винсент нажал на кнопку, и головная часть кровати с механическим жужжанием медленно поехала вверх. Простыня соскользнула на колени Липовицу, и я разглядел восемь электродов, подсоединенных к его костлявой груди. Из впалого живота торчал зонд для искусственного питания, из носа — трубки, из вены на руке — игла капельницы. Все эти трубки и провода, сплетенные между собой, вели к приборам и компьютерам, расположенным по обе стороны от кровати. Мне вдруг представилось, что тело старика служит силовой станцией для целого здания.

Фостер устроился поудобнее и улыбнулся Винсенту.

— Как дела?

— Спасибо, уже лучше.

— Рад слышать. Перед смертью я хотел поблагодарить тебя за все, что ты для нас сделал. Ты оставил большое наследие. — Липовиц перевел взор на меня. — Мы правильно выбрали, да? Винсент идеально вписался в проект. Мальчик перенес столько испытаний и выдержал их безупречно. Верно, Харлан?

— Да, сэр. Он — лучший.

— Спасибо, — смутился Винсент. — Я очень признателен вам за возможность, которую вы мне предоставили. Я получил отличное образование. Спасибо за вашу поддержку.

— Не благодари меня. Вся грязная работа досталась Харлану. Харлан, я хочу, чтобы ты знал: твои усилия тоже не остались незамеченными. Отдаю тебе должное: я очень ценю твои услуги. Ты наверняка уже начал задаваться вопросом, когда же мы с тобой познакомимся лично.

Я засмеялся.

— Если честно, меня мучил вопрос, есть ли вы вообще. Я не один год мечтал встретиться с вами, но Силвейн и Прормпс не пускали меня к вам. Единственным доказательством вашего существования было то письмо, что вы мне прислали.

— Какое письмо?

— Если не ошибаюсь, это было лет пятнадцать назад. В письме вы подробно описали задачи «Нового Ренессанса» и убедили меня взяться за эту работу.

— Письмо написал Дрю Прормпс.

— Гм…

— Делами занимался он. Я скорее фигура номинальная. Мне в голову пришла идея проекта, я его профинансировал. Я принимал ключевые решения и следил, чтобы все шло как задумано. За бумажную и техническую сторону проекта отвечал Прормпс. Полагаю, он будет достойным преемником.

Мы обсудили все произведения Винсента, которые уже дошли до публики. Как и говорил Стив, Липовиц оказался большим поклонником творчества нашего гения. Он беспрестанно хвалил Винсента, от чего тот получал явное удовольствие. Вскоре мы заметили, что оживленный разговор утомил старика. Голос Липовица стал тише, он все чаще кашлял. Винсент предложил опустить спинку кровати, и Фостер позволил ему оказать эту маленькую помощь.

— Еще пару слов, Винсент, пока я не заснул. Надеюсь, что ты понимаешь, как важен для компании, и сознаешь свою великую роль, — промолвил Липовиц. — Ты страдал не напрасно. Ты и другие выпускники «Нового Ренессанса» сделали много хорошего. Но с тобой никому не сравниться. Ты пробудил массу людей.

— Спасибо.

— Наверное, нам лучше уйти. Вам необходимо побыть в покое, — произнес я.

— Точнее, упокоиться с миром. Теперь уже можно. Похоже, ситуация улучшается. Этого я и хотел. Дрю сказал бы по-другому. Я занялся этим проектом, вспомнив то, что забыл: Вторую мировую. Да, я был на войне, но меня не убили, и я никого не убил. В меня даже ни разу не стреляли. Знаете почему? Я был музыкантом, неплохо играл на саксофоне и попал в полковой оркестр. Меня должны были подстрелить, как прочих бедняг, но мне повезло. Я играл для генералов и для рядовых солдат — для всех, кто хотел забыть о том, что вокруг война, пусть хотя бы на несколько коротких минут, пока звучал наш оркестр. Я вернулся с войны и постепенно забыл о ней, позволил себе такую забывчивость. Слава Богу, у меня был шанс исправиться. Мне крупно повезло. Я заслужил право на следующую жизнь.

Мы попрощались с Фостером Липовицем, он перевернулся на бок и опять съежился в позе эмбриона. Наутро он умер. О его смерти меня информировали так же, как всех сотрудников компании: по факсу. На шапке фирменного бланка я впервые увидел логотип «Нового Ренессанса».

Похороны Липовица собрали много народу, хотя, насколько я знал, родных и близких среди присутствующих не было. Проводить его в последний путь пришли в основном партнеры по бизнесу.

По окончании церемонии мы, хорошо одетые, благоухающие представители шоу-индустрии в сдержанном молчании вышли из голливудской синагоги «Темпл исраэль», следуя за простым сосновым гробом. На улице нас с Винсентом подозвал Стив — сунув пальцы в рот и бесцеремонно свистнув. Он давно не видел Винсента и чуть не сбил его с ног, заключив в крепкие объятия.

— Привет, крошка Ви, — поздоровался Силвейн.

— Привет, Стивидор, — ответил Винсент.

— Скажи ему, Винсент, — улыбнулся я.

— О’кей. Стив, я написал для тебя сценарий.

— Хорош заливать, чудак.

— Это правда, — подтвердил я. — Главная роль выписана под тебя.

— Ах ты, плут! — воскликнул Стив, снова сжимая худую фигуру Винсента в объятиях. — Про что фильм?

— Про одноногого актера, некогда знаменитого, который никак не может отыскать свою любовь. Картина будет называться «Нереальная женщина».

— Мне нравится, — изогнул бровь Стивен.

Мы стояли на центральной лужайке рядом с другими небольшими группами и ожидали, пока храм опустеет и можно будет перейти к следующей части похоронного ритуала. На тротуаре маячили с дюжину зевак с фотоаппаратами.

В числе последних из синагоги вышел элегантно одетый мужчина с цифровой фотокамерой. У него было красивое лицо и кошачьи повадки героя-любовника из старого черно-белого фильма. Скрыв глаза под солнцезащитными очками, он внимательно разглядывал толпу и улыбался, точно присутствовал на кинопремьере.