Мартин Хайдеггер - О поэтах и поэзии: Гёльдерлин. Рильке. Тракль

Тростниковыми губами, Петрарка.

В уши тундры, Петрарка).

И поднимается Земля, наша,

эта.

И мы не отправим больше

никого из Наших

вниз к тебе,

Вавилон.

«Ничейная Роза», 1962

Была в них земля,

и они копали.

Копали и копали, так

проходили их день, их ночь. И не восхваляли Бога,

который, как они слышали, восхотел всего этого,

который, как они слышали, всё это знал.

Они копали и не слышали ничего сверх;

они не стали мудрыми, не сочинили ни одной песни,

не изобрели ни единого наречья.

Они копали.

Приходила тишина, приходила и буря,

все моря приходили.

Я рою, ты роешь, но роет и червь,

и смысл того пенья – копают.

О некто, никто, никакой, о ты:

куда это двигалось всё, если шло в никуда?

О, ты копаешь, копаю и я, закапывая себя к тебе,

и вдруг кольцо на руке нас с тобой пробуждает.

«Ничейная Роза», 1959

Мерцающее древо

Слово, возле которого я легко тебя потерял:

слово

Никогда.

То была,

и порой её знала и ты,

то была

свобода.

Мы плыли.

Помнишь ли ты еще, как я пел?

Вместе с мерцающим древом пел я, вместе с кормилом.

Мы плыли.

Помнишь ли ты еще, как ты плыла?

Открытой лежала ты предо мной,

ты лежала, лежала

перед моей вырвавшейся вперед душой.

За нас двоих я плыл. Я не плыл.

То древо светилось и плыло.

Плыло ли оно? Но вокруг же

была вода. То был бесконечный пруд.

Бесконечный и черный, он отвесно стоял,

он стоял по-течению-мира.

Помнишь ли ты еще, как я пел?

Этот –

о этот дрейф!

Никогда. Вниз-по-течению-мира. Я не пел. Открытой

лежала ты перед

душою бродячей моей.

«Ничейная Роза», 1961

Ведя пристрелку

на изумрудном полигоне,

в личинном укрытии, в звездном укрытии,

всеми килями

ищу тебя я,

Бездна.

«Подворье времени», 1969

Любовь, смирительной рубашкой прекрасная,

к журавлиной паре курс держащая.

Кого, когда он плывет посреди Ничто,

дух-перевозчик уводит отсюда

в один из миров?

«Нити солнц», 1967

Силы, господства.

А позади, в бамбуке:

хрипящая симфоническая лепра.

Даримое Винсентом

ухо –

у цели.

«Нити солнц», 1967

Колон

Ни одной освещенной

вигилией слова в странствиях знанья

руки.

Только ты, Заснувшая, неизменно

рече-истинна

в паузе каждой:

для скольких

отказавшихся-от-совместности

готовишь ты снова в плаванье

память-

постель!

Чувствуешь: мы, седые,

лежим перед Тысяче-

цветным, Тысяче-

устым, перед

ветром ритмическим,

перед сезоном дыханья, перед сердцем, где сплошь Никогда.

1962

Зримый, близ мозгового ствола и сердечного тоже,

незамаскированный, наземный,

полуночный стрелец, что по утрам

охотится всё за псалмом двенадцатым,

по сердцевинной сути мчась предательства-распада.

1965

…Шумит фонтан

О молитвенные, о богохульные,

о молитвенно-острые лезвия

молчания

моего.

О мои искривленные

мною слова, о

мои наипрямейшие.

И ты:

ты, ты, ты

моя с каждым днем всё более подлинная

и праведно захламленная запоздалость

роз:

сколько, о сколько

миров! сколько

путей!

Уключина ты и крыло. А мы…

Мы будем песенку детскую петь,

ту, ты слышишь, ту,

где чело и где век, где человек,

и где чаща лесная

и та пара глаз, что всегда начеку:

слеза за

слезой.

«Ничейная Роза», 1961

Цюрих, «У аиста»

Нэлли Закс

Разговор о слишком многом, о

слишком малом. О тебе

и снова-о-тебе, о

помраченности светом, о

еврействе, о

твоем Боге.

Об

этом.

В день Вознесения,

кафедрал напротив маячил, чуть

золотящийся, плыл по воде к нам.

О твоем Боге разговор, я противился,

позволяя сердцу, во мне еще живому,

надеяться:

на высочайшее его, предсмертно хрипящее,

на ропщущее слово его –

око твое смотрело, смотрело не замечая меня,

рот твой

говорил в пользу ока, я слушал:

Мы же

не знаем, пойми,

мы же

не знаем,

что именно суще.

«Ничейная Роза»,1960, Париж

Benedicta

Нельзя ли нам как-нибудь в небо подняться

и к Богу с вопросом: а можно ль так жить? [52] В оригинале текст песни на идише. Продолжение песенки такое: «Можно такому быть. До́лжно такому быть. Невозможно на свете быть по-другому».

Еврейская песня

Блаженно-

упоенная,

от праотцев ты пришла ко мне,

с того света праотцев:

пневма, дух.

Пребудь благословенна, из-за черты идущая,

с того света

умерших перст моих.

Благословенна Ты, приветившая

тьмы подсвечник мой.

Ты, кто слушала, если я закрывал глаза,

когда вдруг голос певший умолкал:

…вам до́лжно жить так,

Ты, кто говорила это в без-

оких пойменных лугах:

то самое, другое

слово:

богородичное.

Бла-

женная.

Благо-

словенная.

Благо-

датная.

1961

Ассизи

Умбрийская ночь. [53] Путешествуя по Италии, Целан побывал 20 ноября 1953 года в Ассизи, на родине святого Франциска. Пользовался биографией Честертона. Надо иметь в виду, что топоним Умбрия связан с латинским umbra , что значит тень, темнота, покров, защита.

Умбрийская ночь с серебром колокольным и листьев маслины.

Умбрийская ночь с тем камнем, что внёс ты сюда.

Умбрийская ночь с этим камнем.

Безмолвно, что в жизнь поднялось, как безмолвно.

Наполни кувшины.

Из глины кувшин.

Из глины кувшин, на котором горшечника руки взросли.

Из глины кувшин, что заперт здесь тени рукой навсегда.

Из глины кувшин, опечатанный тенью.

На камень ты смотришь, на камень.

Впусти же осла.

Трусит неспешно осел.

Трусит по снегу, что сыпет длань сверху, нищая нищих.

Трусит осел перед словом, что схлопнулось вдруг.

Трусит неспешно осёл, кушая с рук сновиденье.

Сиянье, но не утешены им мы, просто сияньем.

Мертвые – все еще ждут подаянья, Франциск.

1954

Никто, не забывай, никто

бередил свою рану, на сердечных путях,

в твоем кротком Сокровенном.

Ведь до тебя изошло Слово из уст,

сбереженное и молчаливо-скрытное:

с ним, не забывай этого, живешь ты,

из него растет твоя способность

вслушиваться в меня, когда я говорю тебе:

Приди, я хочу тебя,

я хочу тебя не любить…

Из эпохи «Ничейная Роза», 1960

Как эта дверь, как эта дверь

открываешься ты, неизменно, посреди

этих стен.

Стен: каменных

век. Человеческий

топос.

Как

долго, скажи,

лежали с тобой мы в снегу?

Как

долго?

Ибо, не правда ль: Мы остаемся