Джон Стейнбек - Зима тревоги нашей [litres]

– Выкладывай, в чем дело, а потом рассказывай, как именно она тебе сообщила.

– Поверить не могу!

– Давай я попробую, может, у меня получится поверить.

– Аллен получил премию!

– Что? Аллен? Рассказывай!

– За конкурс эссе – участники со всей страны – поощрительная премия!

– Да ладно!

– Получил. Поощрительных премий всего пять… Ему вручат часы, покажут по телевизору! Ты можешь поверить? Знаменитость в семье!

– Прямо не верится. То есть он нарочно строил из себя лентяя? Каков артист! Все-таки его бедное нежное сердце никто не пинал.

– Не насмехайся! Подумай только, наш сын – один из пяти мальчиков со всех Соединенных Штатов, который удостоился специального упоминания жюри и попадет на телевидение!

– И часы! А время-то определять он умеет?

– Итан, если ты будешь насмехаться, люди подумают, что ты завидуешь собственному сыну!

– Я потрясен. Думал, что стиль у него на уровне генерала Эйзенхауэра. Литературного раба-то у него нет.

– Итан, я тебя знаю. Ты только делаешь вид, что их гнобишь. А на самом деле балуешь их до безобразия. Метода у тебя такая загадочная. Я хочу знать: ты помог ему с эссе?

– Помог?! Он мне его даже не показал.

– Ну, тогда все нормально. Не хотелось бы, чтобы ты кичился тем, что написал эссе за него.

– Не могу с этим свыкнуться. Выходит, мы мало что знаем о своих детях. Как справляется Эллен?

– Ходит гордая, как павлин. Марджи так обрадовалась, что едва могла говорить. Газеты хотят взять у него интервью, телевидение… Его покажут по телевизору! Ты понимаешь, что нам даже не на чем смотреть? Марджи говорит, можно посмотреть у нее. Знаменитость в семье! Итан, нам нужен свой телевизор!

– Купим. Завтра первым делом займусь, или сама закажешь?

– А мы можем… Итан, я и забыла, что теперь ты – владелец магазина, совсем из головы вылетело! Ты веришь? Знаменитость в семье!

– Надеюсь, мы без него выживем.

– Это надо отметить! Поехали домой! Они возвращаются семичасовым поездом. Мы должны его встретить, понимаешь, вроде как устроить ему торжественный прием.

– И торт испечь.

– Испеку!

– Развесить бумажные гирлянды.

– Ты ведь не бесишься от ревности?

– Нет. Я сражен наповал. Думаю, бумажные гирлянды по всему дому – отличная идея.

– На улице вешать не станем, это слишком пафосно. Марджи советует притвориться, будто мы ничего не знаем, пусть расскажет сам.

– Не согласен. Вдруг он застесняется или решит, что нам все равно. Нет, встретим его аплодисментами, ликующими криками и тортом. Если хоть один магазин открыт, я добуду бенгальских огней.

– Придорожные киоски…

– Ну да! По пути домой, если у них хоть что-то осталось.

Мэри опустила голову, будто решила прочесть молитву.

– Ты теперь владелец магазина, Аллен – знаменитость. Кто бы мог подумать, что все случится одновременно? Итан, пора ехать домой. Мы должны быть там, когда они вернутся. Что с тобой?

– Меня сейчас словно волной обдало – как мало мы знаем других людей. Хандра накатила. Помню, на Рождество вместо радости меня настигал Великоперц.

– Кто-кто?!

– Так мне слышалось, когда тетушка Дебора говорила Weltschmerz [37] Мировая скорбь. ( нем .) .

– И что это такое?

– Будто гуси по твоей могиле ходят.

– А, ты об этом. Перестань. Думаю, сегодня лучший день в нашей жизни. Не осознавать этого – просто черная неблагодарность с нашей стороны! Теперь улыбнись и гони своего Великоперца! Итан, до чего забавно, придумаешь же такое!.. Оплати счет. Я соберу вещи.

Я расплатился деньгами, свернутыми в плотный квадратик, и спросил мистера Крота:

– У вас остались бенгальские огни на прилавке с сувенирами?

– По-моему, да. Сейчас посмотрю… Вот они. Сколько вам нужно?

– Давайте все, – ответил я. – Наш сын стал знаменитостью.

– Правда? В каком смысле?

– Смысл есть только один.

– Вы имеете в виду Дика Кларка или вроде того?

– Или Чессмена, или Диллинджера [38] Дик Кларк (1929–2012) – ведущий игрового шоу «Американская эстрада» с 1957 по 1987 год. Хотя в начале скандала с взятками в медиабизнесе он проходил по делу, к ответственности он не привлекался. Кэрил Чессмен (1921–1960) – осужден в 1848 году за 17 случаев грабежей, похищения людей и изнасилований, казнен в тюрьме Сан-Квентин 2 мая 1960 года. Джон Диллинджер (1903–1934) – американский грабитель банков, прозванный «враг общества номер один», за которым полиция охотилась до тех пор, пока в 1943-м его не пристрелили на выходе из чикагского кинотеатра агенты ФБР. Из его истории Джон Эдгар Гувер вывел мораль: «Преступление никогда себя не оправдывает». .

– Вы шутите!

– Его покажут по телевизору.

– По какому каналу? Во сколько?

– Не знаю пока.

– Буду смотреть. Как его зовут?

– Как и меня. Итан Аллен Хоули, называют Алленом.

– Для нас было честью принимать на нашем ранчо вас и миссис Аллен.

– Миссис Хоули.

– Точно. Надеюсь, вы приедете снова. У нас многие знаменитости останавливаются. Приезжают к нам за… за тишиной.

По дороге домой в медленном и сверкающем змеистом потоке машин счастливая Мэри сидела прямо и гордо.

– Я купил целый ящик бенгальских огней. Больше сотни.

– Вот теперь ты снова на себя похож, дорогой. Интересно, Бейкеры уже вернулись?

Мой сын вел себя прекрасно. С нами держался непринужденно и милостиво. Мстить он не стал, обошлись без казней. Почести и похвалу воспринимал как должное, не ударяясь ни в тщеславие, ни в принижение своих заслуг. Он прошествовал к своему креслу в гостиной и включил радио прежде, чем сотня бенгальских огней догорела до черных палочек. Очевидно, он простил нам наши беззакония. Никогда мне не доводилось видеть, чтобы мальчик принимал свое величие с большим достоинством.

Воистину то была ночь чудес. Шальное вознесение Аллена было удивительным, но куда более изумляла реакция Эллен. Несколько лет пристальных наблюдений подвели меня к тому, что мисс Эллен будет бесноваться от зависти и прибегнет к любым средствам, лишь бы принизить величие брата. Ей удалось меня одурачить. Она стала превозносить его до небес. Именно Эллен поведала, как после сказочного вечера они сидели в изящно обставленной квартирке на Шестьдесят седьмой улице, смотрели новости по каналу «Си-Би-Эс» и вдруг услышали объявление про триумф Аллена. Именно Эллен подробно изложила, что они говорили, как при этом выглядели и как сильно они были потрясены – дунь, и упадут. Аллен невозмутимо сидел в отдалении, пока Эллен рассказывала, как его покажут по телевизору вместе с четырьмя другими получателями поощрительной премии, как он прочтет свое эссе перед миллионами телезрителей, и в паузах Мэри издавала радостные возгласы. Я покосился на Марджи Янг-Хант. Она держалась замкнуто, как во время того гадания. И в комнату вползла мрачная тишина.