Валерия Шубина - Мода на короля Умберто

— Только чтобы выжить. Я исправлю то, что скосили обстоятельства.

— Значит, вы с Каролиной родственные души?

Вартаховский терпеть не мог, когда его с кем-нибудь сравнивали.

— Неужели вы думаете, я затем окончил университет, слушал лекции лучших профессоров, чтобы регистрировать эти несчастные стандарты на какое-нибудь обезгаживание воды?! Борткевич повезло, у нее интересная работа. А у меня?! Можно советовать: перейдите на другое место. Анкеты принимают, пожаловаться не могу. Судились — нет, выбирались — только в судебные заседатели, правительственных наград — не имею. Раз ты человек, состоящий из одних «нет», то и держись своих стандартов, как вошь кожуха. Даже в нашем издательстве нет ни одного человека, включая корректоров и машинисток, который пришел бы с улицы!

Опровергнуть Вартаховского можно было, лишь попирая чужое самолюбие и в злости унижая себя, что я и сделала:

— Пристройтесь в родственники к директору и тоже, как Клавдия Петровна, будете заправлять редакцией, или уж в другом месте начинайте с нуля, глядишь, к пенсии выбьетесь.

Елена Григорьевна воспользовалась наступившей тишиной и продолжала гадать Клавдии Петровне:

— Вы — человек без характера!

— Все слышали? Я бесхарактерная! — Казалось, застоявшийся голос Клавдии Петровны ликовал, вырвавшись на свободу.

— Вы рассудочны…

— В настоящее время полезное качество.

— …и восторгаетесь тем, что нужно порицать.

— Значит, у меня доброе сердце.

— Любите драгоценные камни. Подношения…

— Гипербола!

— Всего лишь предположение. — И Елена Григорьевна странно усмехнулась.

— Если вы о Вартаховском, то мы здесь все свои. Сами и разберемся. Нам пришлые арбитры не нужны.

— Ну хоть о Каролине можно говорить?

— К Борткевич я замечательно отношусь. Она, между прочим, именно ко мне примчалась делиться своим счастьем, а не к кому-нибудь…

Темпераментной скороговоркой Клавдия Петровна не остановила наступление Елены Григорьевны:

— Когда Каролина вернулась в институт из Ленинграда, она подходила чуть ли не к каждому и дрожащими руками показывала паспорт.

— Потому что ей нужны восторги. И я тоже восхищаюсь ею!

— Чем именно?

— Ее находчивостью, оперативностью, тем, как она трезво оценивает обстановку.

Чем громче говорила заведующая, тем тише Елена Григорьевна:

— Иными словами, вы одобряете то, что Каролина без колебаний переметнулась от одного мужа к другому, и вам по душе бессердечность, с которой она разделалась с прежним мужем?

— Хорошим парнем, — уточнил Вартаховский.

Улыбкой Клавдия Петровна извинила Елену Григорьевну за недогадливость:

— Сейчас не восемнадцатый век. Настало время деловой женщины.

— Я готов работать сутками, чтобы приблизить его конец.

— В таком случае можно не тревожиться за свою будущность. — Клавдия Петровна не понимала, что отмахнулась от единственной силы, способной заставить Вартаховского трудиться. — Я всегда симпатизировала Каролине.

— Наверное, не очень. Иначе ей не пришло бы в голову показывать вам штамп в паспорте!

— Мало ли… У всех свои комплексы.

— А не кажется вам, что неожиданная встреча, любовь с первого взгляда, розы — все это устаревшие атрибуты для деловой женщины?

— Когда за тобой умело ухаживают, приятно хоть кому.

— Боюсь, что разочарую вас. Каролина не бросала мужа, не обманывала его, потому что его никогда не было.

Огорошенная Клавдия Петровна подключила второе дыхание:

— Значит, Борткевич сейчас впервые вышла замуж?

— В общем-то да. Если говорить точнее, то для того, чтобы выйти за своего ученого замуж, ей пришлось мысленно с ним развестись, потерять его и обрести одновременно, — словом, перевести жизнь в другое измерение.

Наше общее недоумение заставило Елену Григорьевну пояснить:

— Представьте себе, в отделе восемь женщин, которые в анкете пишут: нет, нет, нет. Между ними упорное соперничество в одежде, посещении премьер, знакомстве со знаменитостями. Кунищева выходит замуж за директора какого-то международного института и как будто вырывается в лидеры. Болховитинова, сверкая черными бриллиантами, устраивает интеллектуальные вечера возле искусственного камина. Что значит рядом с такими львицами незамужняя Каролина, слабая и незащищенная, как она сама думает. И вот она обороняется вымышленным замужеством, хотя ей никто не верит. Она просит своего соседа по квартире, когда ей звонят, отзываться так, как будто он ее муж. И Кунищева не ленится звонить, чтобы проверить, правда ли это.

Все то время, пока Елена Григорьевна говорила, Вартаховский порывался что-то сказать. Он столько раз открывал рот, что Елена Григорьевна специально для него сделала паузу.

— Я бы на месте Каролины разыгрывал всех их каждый день. Она мне определенно начинает нравиться. А дамам я назначил бы лечение: внутривенно — краткий курс партии, за час до еды. Сразу станут шелковыми.

— Да, сотрудниц она раздражала. Ей мстили за фантазии. Над ней посмеивались.

— И правильно! Вот я не замужем и не собираюсь скрытничать! — Клавдия Петровна говорила с таким видом, как будто с ней спорили. Вероятно, у нее сильно заколотилось сердце, и мне стало грустно, что и Елена Григорьевна не пожалела ее:

— Вот мы и решим, кто сильнее — вы или Каролина. Двадцать лет тому назад она отредактировала ленинградскому автору книгу. Если бы Каролина пользовалась приемами Кунищевой, то давным-давно развела бы его с женой, но Каролина не соглашалась даже встречаться с ним, посылала к празднику открытки — вот и вся связь.

— Ну знаете, с рождественскими сказками вы опоздали.

— В командировку Каролина поехала, еще не зная, что он овдовел, а встретились они случайно. И наконец, штамп в паспорте, который вы видели.

Клавдия Петровна уже оправилась от потрясения:

— Подстроить случайность — тоже искусство…

Мы привыкли к неожиданностям, работая с такими людьми, как Клавдия Петровна и Вартаховский, и все-таки мы онемели, когда в комнату вошла Каролина Борткевич в распахнутом пальто, дохнувшим на нас каленым морозом.

Появление Каролины показалось нам фантастическим, словно она возникла, привлеченная судом, который совершался над ней. Только у Елены Григорьевны было право, здороваясь, смотреть ей в глаза.

— Я думала, ты сейчас в Русском музее, где-нибудь в зале Сомова.

Каролина развела руками, словно показывая, что сие от нее не зависит:

— Увы, от «Стандартов» не скроешься.

— Ты же уволилась!

— Чтобы ощутить себя связанной. «Стандарт» — это на всю жизнь.

Елена Григорьевна попыталась настроить Каролину серьезно. Но Каролина и не думала шутить:

— Рукопись на моей совести, не довела до конца. Есть ошибки, пусть небольшие, но кому охота оставить после себя недобрую память?