Константин Коровин - «То было давно… там… в России…»

— Вот, Вася, ты архитектор, — сказал Коля Курин, — тебе бы бороду отпустить, ты бы соборы строил, дома бы доходные. Деньги бы наживал.

— Чепуха! — засмеялся Василий Сергеевич. — У меня наоборот: Ольга недовольна — говорит: «Невозможно колется у тебя борода, бреешься плохо!..» А когда отпустишь бороду — смеются и бегут…

— Чудно до чего! — зашипел Василий Княжев. — Каждому — свое… А у меня когда борода была, так ни одна девка не глядела. «Старый черт», говорили. А как обрился, так полезли… Солдатом зовут, а то мужик и мужик — боле ничего. Обрился, картуз надел — сразу другой разговор. Заметьте, и водку бритому легче пить, как-то идет, и пьяницей не зовут. А с бородой сразу пьяницей выходишь. Оно хоша и солидней — а жить труднее. У нас в деревне парни тоже бреются, у которых борода показывается. За бородатого девки замуж не идут. А как женился — бороду отпускает, солидность наводит.

— Ведь это верно. В деревне-то так, а в городе плохо. До чего бабы там избаловались. В случае чего — ссора, прямо тебя за бороду. Я ведь и с женой из-за этого разошелся… — вздохнул Караулов.

— Борода тут ни при чем, — с мрачным упорством сказал Коля. — Это эпоха такая.

Помню, в августе месяце вздумали мы с художником В. А. Серовым поехать на Северную Двину. По железной дороге — на Вологду, а там на небольшом пароходе до самого Архангельска.

О том, что мы едем на Северную Двину, узнали другие приятели — вечером пришел Павел Александрович Сучков и обиженно сказал:

— Я еду с вами.

На другой день — Василий Сергеевич Кузнецов. И тоже с обидой сказал:

— Я тоже еду с вами, мне Павел сказал.

И мрачно добавил:

— Только никому больше не говорите, и гофмейстеру — он очень нежный, а места там дикие, глухие, — еще заблудится, потом отвечай за него…

Начались приготовления к отъезду. Надо брать холсты, краски. Ружье лучше не брать, так как будет отвлекать от живописи.

— Ну как же без ружья? — говорили друзья. — Мало ли что может случиться. Вы пишете картину, вдруг появляется медведь, идет на вас — посмотреть, что вы делаете, — а у вас ружья нет! Обязательно штуцер берите — пули разрывные. Будем останавливаться на берегу, дождик — палатку надо взять обязательно.

Собирались целую неделю. Багаж образовался невероятный. Особенно мешали остроги на длинных палках, которые взял Павел Александрович.

В Вологду приехали вечером. Остановились в гостинице «Золотой якорь». Хорошая гостиница, с рестораном и буфетом. Буфет особенный — стерлядь двинская — маринованная, нельма, снетки белозерские жареные, сиги копченые маленькие — словом, чего только не было… А буфетчик — такого друга редко где встретишь. Угощал на славу.

Отчалили на пароходе утром. Плыли между плотами с лесом по реке Вологде. Берега красивые, большие постройки северных деревень. Подряд окна, рамы выкрашены белым, голубым. Чистота в домах. Показалась широкая Северная Двина, с песчаными осыпями крутых берегов, покрытыми лесами.

Ехали целый день.

С палубы приятели стреляли уток. Пароход останавливался, садились в лодочку и доставали уток.

Все пассажиры принимали участие.

— Эвона, эвона еще утки! — кричали они.

Уток настреляли много, жарили, — и все пассажиры угощались.

Пассажиры, по большей части, ехали на Архангельск и в Великий Устюг.

Утром рано на другой день Кузнецов сказал:

— Куда еще ехать? Вот какие замечательные места! Остановимся у крутого берега — тут и охота, и рыбу будем ловить. И писать можно — ишь какие берега! Ели ползут по песку вниз. Вон сколько их упало!

Медленно шел пароход. Впереди, на носу, два парня-матроса опускали в воду длинный шест и говорили:

— Семь, осемь не маячит, четыре, два. Стоп.

Пароход остановился.

— На мель сесть можно.

Пассажиры сошли на берег. Сошли и мы. Пароход продвинулся на глубокие места.

Пассажиры отправились на лодках на пароход, а мы решили остаться на берегу.

— Чего же, — говорил один из матросов, — вам, охотникам, самое место. На прошлой неделе здесь медведина лез по песку кверху. Лезет, лезет, да и скатится. Посмотрит на пароход и порычит.

— Вот, не угодно ли, — сказал Василий Сергеевич, — ночью остаться здесь? Он придет и всех сожрет. Благодарю вас…

— Брось! — прервал сердито Павел Александрович. — Довольно пошлостей. Именно здесь надо остаться.

— Я остаюсь при своем мнении, — нахмурившись и не глядя на Павла Александровича, сказал Кузнецов.

— Да ведь мы будем в палатке и костер будем жечь, — сказал Серов.

— Вон, вдали, челн на берегу, тут, наверно, деревня недалеко.

Решили остаться. Поставили палатку. Топорами рубили сушняк с упавших елей для костра. Тащили на край песчаного берега. Много белых чаек пролетали и, увидев нас, протяжно покрикивали.

Василий Княжев, бывший с нами, приспособился ловить живцов. Зашел в воду по колена и беспрестанно вытаскивал пескарей. Пескари были большие. Таких у нас нет под Москвой.

Наловил с полведра. На костре делали жаркое. И поставили донные удочки на ночь…

Костер потух. В палатке горела лампочка. Была тихая темная ночь.

Павел Александрович пристраивал острогу и собирался с Василием Княжевым идти доставать челн. Взяли сухую ветку, полили керосином, зажгли и пошли от палатки.

Слышны были шаги уходящих, и опять тишина. На донной удочке зазвонил бубенчик. Василий Сергеевич побежал к берегу.

В чаще у обрыва затрещали сучья, раздался рев, и Василий Сергеевич вбежал в палатку.

— Ну вот, дождались!.. — крикнул он.

Дрожащими руками он вынул штуцер из чехла и не мог найти патроны. Я зарядил дробовое ружье, вышел из палатки и выстрелил два раза. Слышно было после выстрелов, как затрещал валежник, и треск стал удаляться. Потом вдали, наверху, у леса, опять раздался рев.

— Это, вероятно, медведь, — сказал Серов. — Должно быть, пугает — зачем пришли в его царство.

— Благодарю вас, — сказал Кузнецов, — вот теперь попробуйте-ка выйти. Павел с Василием ушли… А где они? Может, он и рычал оттого, что на них напал.

Послышался всплеск воды, и берег осветился огнем. Василий и Павел Александрович подъехали к берегу.

Через мгновение огонь на челне погас, и Павел Александрович вошел в палатку, неся в руках двух больших стерлядей.

— Павел, — спросили мы, — ты слышал, как ревел медведь?

— Нет, не слыхал, какой медведь. Ерунда. Я на той стороне, в заводине, острогой убил двух стерлядей, а там сколько их… Надо будет запастись смольем. Ну и место! Я отсюда никуда не поеду. Красота какая! Стерляди двинские, леса, природа.

— Да… все это хорошо, — сказал Василий Сергеевич, — но только спать не придется… Где у вас патроны от штуцера?