Александр Кулешов - Белый ветер

Левашов прыгает одним из первых.

Чувствует привычный толчок раскрывающегося парашюта — и начинается медленное парение. Вокруг тихая ночь. А там, внизу, под ним, на черной земле, уже видна сумбурная пляска огней. То и дело взвиваются цветные ракеты, обозначая места сбора и направления движения.

Где-то у леса протянулись бисерные пунктиры трассирующих пуль; на мгновение освещают полосы местности — то кустарник, то поле, то дорогу — частые выстрелы зениток. Вдали занялось, поднимаясь к небесам, алое зарево, быть может, это уже горят склады «северных».

Левашов срывает шлем, и сразу ночь наполняется частым, настырным стуком зенитных орудий, треском пулеметов и автоматов, грохотом взрывов, ревом танковых моторов.

Бой внизу идет полным ходом.

Приземлившийся чуть раньше Томин обозначает себя — зеленая и красная ракеты прочертили путь в направлении рощи, которую Левашов уже хорошо различает — более черная масса на фоне окружающей черноты.

И место, откуда пускал свои ракеты Томин, он тоже хорошо запомнил. Еще не приземлившись, он уже понимает — выброска проведена с величайшей точностью. И с благодарностью думает о летчиках.

Ведь сегодняшняя операция и для них сложнейшая: четко по трудному графику осуществить такое десантирование ночью, да еще на нескольких площадках приземления!

Легко сказать — осуществить десантирование. Ведь малейшая задержка — и человек или машина приземлятся за границей площадки. Значит, надо точно начать и точно закончить выброску. Конечно, велико здесь должно быть и мастерство солдат; десяткам людей необходимо покинуть самолет за считанные секунды. Если кто-то споткнется в кабине, задержится, что-то заест — все пойдет насмарку.

Следующие десантники приземлятся уже в сотнях метров, а возможно, и в нескольких километрах от места сбора, кто знает, быть может, в самой середине расположения «противника».

А иногда бывает так: нужно дополнительно захватить несколько человек.

И тогда в железный график надо втиснуть этих «лишних» людей, изыскать и для них секунды, потому что при любых условиях больше положенного срока выброска не может продолжаться.

Все военные стратеги единодушно утверждают, что залог победы — умелое взаимодействие всех родов и видов оружия. Отсюда и боевое братство артиллеристов и стрелков, танкистов и летчиков, бомбардировщиков и истребителей…

А вот дружба военно-транспортных летчиков с десантниками носит совершенно особый характер. Летчики хорошо знают, что от их искусства, точности и добросовестности зависит выполнение любой десантной операции. Они понимают, каково их «пассажирам» придется там, на земле, из-за малейшей ошибки, и стараются сделать все, чтобы исключить любую случайность. Потому, наверное, перед большим десантированием стали традицией совместные митинги тех, кто поведет самолеты, с теми, кого повезут в них в тыл к «противнику».

Вот и сегодня днем, пока шла подготовка, Левашов сумел выкроить время и, пусть ненадолго, собрать свою роту, пригласив экипажи десантных кораблей. Получилось деловое совещание, будто собрались передовики двух соревнующихся предприятий вызвать друг друга на соревнование.

— Делаем общее дело, — сказал на этом коротком митинге Левашов, — выполняем боевую задачу по разгрому «противника». А в таком деле высокие показатели соцсоревнования — это сбереженные секунды, метры и в конечном итоге — выигранный «бой».

Летчики не подвели своих побратимов.

…Левашов коснулся мягкой травы, еще мокрой от ночной росы. Устоял на ногах и быстро сбросил подвесную систему. Аромат осенних лугов, лесов, спящей земли окутал его. Прохладный небесный ветер превратился здесь, на земле, в теплый предутренний ветерок.

Саперы, быстро расчехлив машины, повели их к месту сбора — большой роще на возвышенности, переходящей в лес. Слегка кренясь, грузовики шли по ровному полю, иногда проваливались в неглубокие рытвины и, взревев моторами, выбирались из них.

Левашов сел в первую попавшуюся машину. Он хорошо знал водителя — рядового Лосева. Это один из его активистов, редактор взводного боевого листка, мечтающий когда-нибудь стать поэтом, но лишенный, как говорится, малейшей божьей искры. Это не мешает ему писать по любому поводу стихи, помещать их в боевом листке, а потом переписывать в тетрадку, которых у него набралось уже добрый десяток.

— А, товарищ гвардии лейтенант! — весело и возбужденно воскликнул он. — Вот дали! Десантировались точно, хоть часы проверяй! Собрались моментально. Замкомвзвода тут рулил. А что рулить? Порядок, будто дома на занятиях, а не в бою. — Он ловко и уверенно провел машину по неровному склону, не переставая говорить: — Я тут, товарищ гвардии лейтенант, поэму для боевого листка сочинил. Хотите, прочту? — И, не дожидаясь ответа, еще громче, нараспев, начал декламировать:

Он замолчал.

Выждав немного, Левашов спросил:

— А дальше?

— Все.

— Вся поэма?

— Вся.

— Ну что ж, молодец, — похвалил Левашов. — Не всякий сумеет написать такую короткую поэму.

— Верно, — откликнулся довольный похвалой Лосев. — Краткость, говорят, — сестра таланта…

Левашов соскочил с подножки и быстрым шагом направился к капитану Кузнецову, уже присмотревшему себе наблюдательный пункт. Стоя, как всегда, по стойке «смирно», тот хмуро и деловито отдавал приказания. Доложив о прибытии, Левашов пошел по подразделениям выяснять, нет ли ушибов, растяжений, все ли благополучно приземлились и, вообще, как настроение людей. Старший лейтенант Русанов в свою очередь проверял, не повреждена ли после выброски техника.

Саперы тем временем начали отрывать окопы. Обычно эта работа, особенно у новичков, вызывает наибольшую досаду и раздражение. Роют, роют, а зачем рыть? Там, в непосредственной близости от «противника», еще понятно, а здесь для чего? А то еще бывает: только отроешь — бац! — и перебазирование. Там заново рой. Иной раз трижды сменишь позицию, как крот, щелей нароешь, да так и не воспользуешься.

Левашов знал такие настроения и неизменно присутствовал на земляных работах. Подбадривал солдат, шутил, рассказывал поучительные истории из времен войны. Порой и сам брался за лопату.

— Вот писатель Симонов, — заводил он разговор, — в своих дневниках приводит беседу со старым опытным солдатом, бронебойщиком, подбившим несколько танков. Тот знаете, что говорил? «У меня с собой большая лопата, не бросал ее никогда». Большую, не малую лопату таскал! Понимал, как важно хорошо окопаться.