Александр Кулешов - Белый ветер

Макеты ракет, заправочных машин, «штаб» — все летит в воздух, сотрясая небо, освещая окрестность огненным заревом.

Выполнив задачу, десантники так же быстро отходят.

А саперы возвращаются назад, на сборный пункт роты.

И вот теперь командир взвода гвардии лейтенант Гоцелидзе докладывает о выполнении задания, а его люди с приятным чувством исполненного долга лежат в подсохшей под лучами скупого солнца траве, покуривают и тоже рассказывают товарищам обо всем, что было, наверное, не так точно, как их командир, зато куда живописнее.

Томительное ожидание продолжается.

Пользуясь паузой, Левашов собирает ротный актив.

Выясняется, что никто не сидел сложа руки. Редактор из взвода Гоцелидзе повесил целых два листка — одного не хватило, чтоб достаточно полно рассказать о ночной операции по подрыву ракет. Левашов прочел убористый текст и мысленно сравнил прочитанное с докладом Гоцелидзе. Нет, все в порядке, авторы ничего не приврали, даже поскромничали. Не так, как там, под деревьями, когда создавались устные рассказы.

— К печатному слову уважение имеют, — сказал разгадавший мысли замполита Букреев.

Он сообщил, что сумел сделать уже несколько снимков: во время минирования при свете взрывов и здесь сейчас, только тут снимать-то нечего. Свое кинофотохозяйство они с Гоцелидзе усовершенствовали — прихватили все, что необходимо для проявления и печатания.

— Завтра фотолисток будет висеть, товарищ гвардии лейтенант, — пообещал Букреев.

Левашов дал указание выпустить также «молнии», посвященные наиболее отличившимся при проделывании проходов в проволочных заграждениях.

Обычно очень выдержанный, капитан Кузнецов начинал терять терпение. Долго они еще будут сидеть без дела? Пусть взвод Гоцелидзе хорошо выполнил задание, а дальше что? Конечно, понтонерам, видимо, работы не будет: пришло сообщение, что мост удалось захватить. Но мало ли для саперов других дел? Однако ответ прозвучал довольно резко: «Ждите!» Даже по рации Кузнецов уловил в голосе говорившего непонятное напряжение. По всей вероятности, не все шло совсем уж гладко, как казалось сейчас в этом тихом лесу.

А складывалась обстановка так. Высадившиеся на левом берегу основные силы десанта успешно решили свою задачу. Воспользовавшись внезапностью, они сумели уничтожить «противника» в районе десантирования, подавить его батареи, быстро нащупать и разгромить «штаб», взорвать ракетные установки, склады горючего и другие объекты, произвести значительные разрушения на строившейся оборонительной полосе.

Попытки танковых сил «противника», входивших в состав формируемых резервов, контратакой ликвидировать десант были сорваны.

Между тем у десанта, высадившегося на правом берегу, дела обстояли хуже. С большим трудом он сдерживал атаки танков и мотопехоты отходящих «северных», прорывающихся к захваченному «южными» мосту.

«Северные» оказались между двух огней — наступавших частей «южных» и их десанта, высадившегося на правом берегу Зорянки. Десант следовало во что бы то ни стало уничтожить, и «северные» не жалели для этого сил.

Со своего НП, расположенного у подножия водонапорной башни, командир десантников подполковник Оганян с тревогой смотрел на все новые цепи атакующих, все новые танки, выходящие из дальних рощ. Наконец опустив бинокль и подойдя к рации, он быстро заговорил:

— «Ольха», «Ольха»! Я «Ива», докладываю…

Получив донесение, генерал приказал начальнику штаба направить подвижную группу на помощь Оганяну. «Противотанковый резерв в составе самоходного артиллерийского и пушечного артиллерийского подразделений срочно перебросить на левый берег в связи с создавшимся тяжелым положением» — гласил приказ.

И самоходки, взревев моторами, поднимая дорожную пыль, устремились к мосту.

Мост захватили и удерживали гвардейцы старшего лейтенанта Подорванова. Их командир был умелым разведчиком, подлинным мастером бесшумной войны. Он имел множество спортивных разрядов и не знал равных в рукопашном бою. Однажды за эти его достоинства и лихую внешность его даже взяли сниматься в документальном фильме о десантниках.

Такие лихие офицеры, как Подорванов, пользовались особым расположением командования.

Впрочем, сам старший лейтенант не думал о генеральском расположении в тот момент, когда стремительным броском преодолел со своими разведчиками несколько километров, отделявших площадку приземления от моста, залег на опушке леса, окутанного предрассветной мглой.

Невдалеке виден был тщательно замаскированный и окруженный окопами блиндаж.

Старший лейтенант и без бинокля разглядел бы его и, не приближаясь, мог сказать, что это и есть пульт управления подрывом.

Разведчики не собирались его сейчас атаковать. Ведь даже останься в нем всего один человек, ему достаточно было нажать на кнопку, чтобы мост взлетел на воздух. Пульт важно было обнаружить, чтобы определить направление саперного проводника, который шел от него к зарядам, заложенным на мосту.

Еще висел в балке ранний низкий туман, еще только на востоке начинал светлеть горизонт, когда разведчики бесшумно и быстро заскользили меж кустов подлеска. Подорванов первым в группе обнаружил место, где трава оказалась иного цвета, чем вокруг. Потом нашлись поломанная ветка, комочки вынутой земли — словом, то, что на военном языке называется «демаскирующими признаками».

Найдя основную, разведчики поискали, нет ли дублирующей электровзрывной цепи. Не нашли. Тогда в двух местах перебили саперный проводник. Только после этого атаковали пульт, подобравшись как можно ближе и забросав его гранатами. Одновременно сняли охрану моста.

Мост был взят, но на всякий случай километрах в полутора выше него, выполняя приказ, майор Логинов проводил инженерную разведку реки.

На берегу Зорянки, там, где у подножия могучих деревьев затерялся крохотный песчаный пляжик, собрались водолазы — крепкие ребята, которые даже среди десантников, куда, как известно, дистрофиков не берут, отличались могучим здоровьем. У каждого грудь что наковальня. Сержант Зотов отправлял очередного водолаза под воду.

Зорянка была вполне солидной рекой: полтораста метров шириной и глубиной в два человеческих роста, с обрывистыми берегами и быстрым течением. Хотя река — не море, но снаряжение водолаза довольно сложное: шерстяной костюм, темная плотная резиновая рубаха, огромные четырехкилограммовые ботинки, похожие на эрзац-валенки, что носили немцы в стужную, зимнюю пору под Москвой и Сталинградом, нагрудник, смахивавший на рыцарскую кольчугу и скреплявший воедино все навешенное на водолаза.

Зотов хлопнул своего гвардейца по плечу, напутствуя в дорогу. Тот кивнул огромной головой, неуклюже поднимая руку к шлему, и медленно шагнул в воду.