Пьер Гамарра - Капитан Весна

— Это Парижанин, — прошептал стоявший рядом со мной Паскаль. — Стреляли в Парижанина, а он защищался.

Я услышал голос Фредо:

— Там малышка, конечно, это малышка, но что же она здесь делает в темноте?

Только позже мне удалось узнать о всех событиях этой ночи.

У нас на кухне состоялся военный совет. На нем присутствовали господин Дорен, Сиприен Валетт и руководители вирванского партизанского лагеря.

У входа в соседнюю долину разведчики заметили подозрительное передвижение неприятеля. Немцы, очевидно, готовили внезапную атаку. Им нужно было дать должный отпор и подумать о том, что бои могут развернуться на подступах к горному плато.

Хорошо зная о жестокости оккупантов, господин Дорен предлагал даже полную эвакуацию населения Вирвана.

Собрание затянулось до полуночи. Все были очень озабоченны и взволнованны.

Отовсюду с нетерпением ждали последних известий. С фронта Нормандии, где продвигались союзники, из соседних областей, где партизаны открыто перешли в наступление, и с наших гор, близ которых рыскал враг.

Дядя Сиприен не верил, что немцы готовятся к штурму.

— Слишком поздно, — повторял он, — слишком поздно. У них сейчас другие заботы. Они должны бежать на север или на запад, к океану. Здесь им нельзя мешкать. Если фрицы задержатся — погибнут.

Господин Дорен покачал головой.

— Нужно быть крайне осторожными, друзья мои. Мы здесь очень мешаем немцам, и они это прекрасно понимают. Если немцы задумаются над создавшимся положением, их испугает страшная угроза массового спуска партизан с гор в долину Гаронны и в окрестности Тулузы. Для немцев это было бы чревато огромными затруднениями. Поэтому враг захочет расчистить местность, чтобы обеспечить себе тыл. А мы знаем, что означает такая расчистка.

Вскоре после трех часов ночи был дан сигнал тревоги. Господин Дорен оказался прав. Враг попытался штурмовать горы. Но сторожевые отряды партизан оказались наготове. Частый огонь встретил первые отряды эсэсовцев. Они отступили. Тем временем наши разведчики сообщили о появлении на ближних дорогах колонн броневых машин. Вся деревня проснулась. Весть о наступлении немцев на партизанский лагерь передавалась из дома в дом. Господин Дорен и дядя Сиприен призывали к спокойствию: «Не разводите огня, не волнуйтесь, будьте готовы!» Детей решили не будить и поднять в последнюю минуту, если будет решено покинуть деревню.

Несколько горцев все время находились у нас во дворе. На улицах возле неосвещенных домов и на дороге, ведущей в лес, безмолвно толпились люди.

Мама пыталась скрыть волнение. Она думала об отце, но знала только, что он где-то близ Люшона или, может быть, Тулузы. Участвовал ли отец в этом последнем сражении и каким образом?

— Полноте! — восклицал дядя Сиприен, пытаясь принять уверенный вид. — Ждать осталось недолго. Мы скоро выпроводим этих господ. Капитан Весна покажет им, где раки зимуют. С такими противниками фрицам не тягаться!

Едва началась тревога, госпожа Беллини и Изабелла прибежали к нам. Они хотели узнать, прибыл ли караван с мукой. Изабелла молчала. Она села в кухне у окна и внимательно следила за людьми, расхаживавшими по двору. Госпожа Беллини старалась чем-нибудь помочь. Она пошла с моей матерью и тетей Марией в соседний дом: его приспособили под пункт первой помощи. Старый местный врач пришел к нам поздно вечером. Он жил в Кастера, той же деревне, что и господин Дорен. Это был спокойный и приветливый человек. Врач сразу заметил беспокойство госпожи Беллини и старался ее ободрить.

— Ну, теперь это конец, — говорил он. — На самом деле конец. Зверь еще огрызается. Я не говорю, что он совсем обезврежен, но знаю, что дальше ему не пройти. Волноваться ни к чему.

— Да, господин доктор… Конечно, господин доктор, — отвечала бедная женщина, через силу улыбаясь.

В то же время она пугливо посматривала на лекарства, которые доктор расставлял на полке, и на инструменты, которые он раскладывал на столе.

— Нужно быть ко всему готовым. Все это может и не понадобиться, но как знать? Не мешает вовремя обо всем позаботиться.

Госпожа Беллини в ответ кивала головой, потом смотрела на часы и невольно повторяла:

— А мулов все нет! В прошлый раз, кажется, они вернулись раньше.

— Они скоро придут, — отвечала тетя Мария. — В той стороне все спокойно.

Позднее я узнал, что в ту минуту, когда господин Дорен посылал Парижанина предупредить партизан внизу, Изабелла была во дворе.

Юноша стоял перед школьным учителем. Сейчас он не шутил, а внимательно запоминал приказ, кивая головой и повторяя: «Слушаю, капитан», «Будет исполнено, капитан». Господин Дорен, который и в самом деле был капитаном подпольной армии, продолжал неторопливо, как обычно говорят учителя:

— Ты понял меня, дружок? В школе ты спросишь мосье Касаньяка. Он, конечно, уже предупрежден. Скажи ему, что нужно перекрыть выход из долины, как я тебе только что объяснил. Расположить отряды уступами. Он сразу поймет. Мы давно предусмотрели такой план обороны. Расскажи ему, что происходит наверху. Сейчас немцы задержаны и дальше пока не продвигаются. Прекрасно! Теперь беги скорей, но будь осторожен, не приближайся к домам. Ты наверняка встретишь Фредо и мальчиков. Они ходили за мукой. Расскажи им обо всем. Мы ждем их. Пусть не задерживаются. Ясно?

— Ясно, капитан!

Парижанин отдал честь, повернулся на каблуках и побежал к калитке. Он уже выполнял подобные поручения и знал в горах кратчайшие пути. Сейчас он помчится по ним со скоростью велосипеда, лишь кое-где пользуясь шоссе.

В ту минуту никто не обратил внимания на Изабеллу. Господин Дорен как раз формировал отряд, которому предстояло занять позицию у выхода из деревни.

Девочка выскользнула со двора на улицу. Те, кто заметил ее, подумали, что она возвращается домой или что ее послали с каким-нибудь поручением. Не спуская глаз с Парижанина, шедшего впереди крупным шагом, Изабелла бежала в темноте следом за ним. Она не допускала и мысли, что поступает дурно. Ей хотелось лишь встретить отца и его друзей. Дочка Фредо понимала, что, попроси она Парижанина взять ее с собой, тот откажет наотрез и отведет к господину Дорену.

Юноша шел очень быстро. Постепенно его фигура исчезла во тьме. Несколько раз девочка теряла партизана из виду. Она начала уставать, хотя была вынослива и подвижна. Ее сандалии неслышно ступали по каменистой тропе. Изабелла ловко раздвигала ветки и придерживала их, чтобы не шуметь, пробираясь сквозь заросли.

Девочка уже примирилась с тем, что ей придется продолжать путь одной, как вдруг впереди по склону холма скатился камень. Глаза у Изабеллы были очень зоркие. Она разглядела вдали силуэт Парижанина, а затем вслед за ним мелькнула тень грузного, пригнувшегося к земле человека.