Томас О'Крихинь - Островитянин

— Господи, да конечно! — сказали они.

— А пойдет туда кто-нибудь со мной?

— Думаю, пойдут. Даже двое, — сказала их мать. — Куда ж они денутся.

Я вскочил и схватил свою охотничью лопату, и мы направились прямо к той полянке, где были мужчины. Работу они проделали большую. Одежда у них вся перепачкалась в грязи и в глине, и никого их уже нельзя было узнать, кроме О’Дали, который не пачкал рук грязью, а только раздавал всем указания.

Диармад залез в самую нору, оттуда были видны только его ноги.

Как раз в это время Бродяга вылез из норы, перевел дух и поздоровался со мной. И хотя, глядя на него, часто можно было сказать, что он наполовину спятил, в этот раз это была бы просто грубая лесть.

— Ну, так и есть. Быть нам сегодня без добычи, парень, — обратился он ко мне, — раз уж хорек нас подвел.

— Просто ты своей болтовней иногда нагоняешь слишком сильный ветер, — сказал я.

Я остановился ненадолго, чтобы оценить, сколько труда они приложили, и принялся размышлять, есть ли еще какой-нибудь способ попасть в нору, кроме того, каким пробовали они. Минуту спустя я увидел маленькую собачку Дали, которая скребла лапой и к чему-то принюхивалась. В руке у меня все еще была лопата, и я подошел поближе к собачке. Принялся копать в том месте, где возилась собака, и продолжал, покуда не наткнулся на камень. И как только я его сдвинул, под ним оказалась дыра.

Я просунул руку, насколько уж она доставала, и мне попался кролик. Сунул руку еще раз, и мне подвернулся еще один. С третьего раза я нашел хорька. Ребята подняли радостный крик:

— Вот черт, а хорек-то здесь! — закричали оба в один голос.

Керри думал, что мальчики шутят, пока те не передали ему хорька.

Я тем временем продолжал вытаскивать кроликов из норы, пока их не набралась дюжина. Диармад подошел и встал надо мной.

— Ну, знаешь… Я тебе навеки обязан. Дьявол побери мою душу, Керри бы остался без хорька до конца своих дней, если бы не ты, что бы тебя сюда ни привело, — сказал он. — Пойдем уже домой, ради Бога.

Все послушались его совета, а когда мы пришли в дом, двое других с нашей лодки были уже там, и оба увешаны кроликами. Мы весело провели вечер, следующие два дня еще немного поохотились, а затем отправились к себе домой.

Инид-1878. — Выбор девушки. Жизнь человека — его воля. — Для меня устраивают два сватовства. — Мы женаты: Томас О’Крихинь и Майре Ни Кахань. — Год, богатый на рыбу. — «Замок О’Нил»: песня, которую я пел на собственной свадьбе. — Похороны Шемаса-старшего.

На следующий день, пока готовилась еда, мы ненадолго сплавали в гости на Иниш-Вик-Ивлин. Потом вернулись домой, и, когда поели, все собрались у лодки. Поскольку погода портилась и день клонился к закату, мы сильно торопились, потому как у нас было слишком много кроликов. Женщина с Камня и две ее дочери решили поехать к нам на Остров и остаться там до конца Инида. Она не знала, выйдет ли замуж одна ее дочь или кто-нибудь посватается к другим, но жениху всяко было бы труднее ехать за ними на Иниш-Вик-Ивлин. Хозяйка с острова оставалась на Большом Бласкете неделю. Если кто-нибудь собирался в город, она тоже ехала туда вместе с двумя дочерями, чтобы они могли бывать на людях. Много находилось таких, кому нужна была хорошая жена и кто при этом не ожидал получить с ней большое приданое: в те времена даже довольно состоятельные люди не особенно беспокоились о приданом.

В тот год Инид случился рано, и, конечно же, на островах начали работы раньше, чем на Большой земле. Потому и пары сватались быстро. Думаю, приданое их все равно не слишком заботило, потому как его попросту ни у кого не было.

Как-то раз, когда люди пришли к дому священника, чтобы женить молодую пару, оказалось, что невесту не могут найти ни живой, ни мертвой, хотя ее разыскивали многие, пусть бы и просто для смеху. Человек из Дун-Хына, который ехал на север на другую свадьбу, рассказал им, что встретил невесту, и она направлялась на запад. За ней в погоню послали лошадь и всадника, но когда они прибыли в Дун-Хын, то обнаружили, что девушка отчалила на Бласкет вместе с лодкой, которая вышла на лов.

Скоро она снова уплыла с другим человеком, который нравился ей гораздо больше первого. Никто не беспокоился о том, чтобы их преследовать, потому что к тому времени весь запал уже прошел. Так что за невестой не поехали, а самой ей было уже все равно — главное, что никто не собирался ее убить. Но девушку никто не преследовал: ее отпустили. И хотя можно было подумать, что между этими двумя мужчинами не было ну совсем никакой разницы, представь себе, до чего во все тяжкие пустилась девушка ради человека, которого сама выбрала.

Парень, которого она отвергла, не стал, как говориться, сушить весла, и ты даже не представляешь себе, читатель, как далеко он забрался, чтобы найти ей замену. Но не волнуйся, мой добрый друг, покуда у меня в руке вот эта ручка и раз я все знаю, то обязательно буду рассказывать: в большой город Трали, самую столицу графства Керри.

Этот малый осел в Дун-Хыне, а в том же поселке живал и я, потому что у меня там было двое-трое родственников. Мы с ним встретились случайно после той самой шуточной свадьбы, как ее называли. К тому же я был в довольно близком родстве с той девушкой. И уж я бы не стал упрекать невесту за то, что она сделала, потому что жизнь человека — это его воля, как сказал кто-то давным-давно, и правды в этом изрядно.

Прежде чем мы собрались домой, в Дун-Хын прибыла та красотка из Трали. На следующее утро юноша постучал в дверь дома, где я был.

— Наверно, — сказал он, — ты не захочешь поехать со мной в Доильню? [101] Доильня ( ирл. Buailtín) — обиходное название восточной части поселка Балиферитер, центра области Корка-Гыне на полуострове Дингл.

— А с чего это ты вообще сомневаешься, захочу ли я?

— Да ты уже был там недавно. И потом, я и твоя родственница не смогли поладить друг с другом, — сказал он.

— Ну, тебе уж будет все равно, как только ты сумеешь поладить с той, другой.

— Ну, это точно. Наверно, ты прав. Только ведь и та пока что не моя!

— А когда вы собираетесь ехать на север? [102] Относительно Бласкетов и Дун-Хына Балиферитер находится на севере, хотя и на том же полуострове, поэтому воспринимается островитянами как местный север. — поинтересовался я.

— Примерно через час, — ответил он мне.

— Тогда я поеду с тобой, парень, — решил я.

— Благослови тебя Бог!

— А девица уже доехала до прихода? — спросил я.

— Точно доехала, еще со вчерашнего вечера, — ответил он.

Когда мы приехали в Балиферитер (а это поселок, в котором постоянно жили и живут священники), там собралось множество народу, и так постоянно случалось во время Инида, каждый год: страждущие и жаждущие, фокусники, комедианты и все прочие. К тому времени как пара с Бласкета пошла к венцу, их уже сопровождали друзья, чтобы поздравить новобрачных после венчания.