Григорий Луч - И мы солдаты...

— Вон ты где! — удивилась старуха. — А я уж было забеспокоилась. Где же, думаю, пропал?..

— Нет, не пропал, Марфа Игнатьевна. Видите, почетную работу доверили, — не скрывал свою радость Лаврентий.

— Суп сварила, шыртан [1] Шыртан — домашняя колбаса (чуваш.) . приготовила. Все на столе. Пришел бы на обед.

— Я с товарищами в столовую ходил.

— Смотри-ка! Эх-хе-хей, не уважают теперь старых, нет, не уважают… — обиженно проговорила старушка.

— Марфа Игнатьевна, первый и последний раз. В дальнейшем буду ходить домой.

— Вот это другое дело. Что за жизнь, если будешь раскидываться деньгами. Говорят, лежачий камень мхом обрастает. И не напрасно! Нет, не напрасно. Старые люди даже рта не раскрывают понапрасну…

— Вы обо мне не беспокойтесь. Знаю я это, — еще шире заулыбался Лаврентий.

— Не только ты, все должны это знать.

— Ладно, ладно, Марфа Игнатьевна… Вот заведу стального коня, тогда и дом приведем в порядок, и денег, и хлеба будет вдоволь.

— Надо бы, надо бы, — согласилась старушка. Строго наказала, как маленькому: — Вечером приходи вовремя, не работай допоздна.

Ни у кого из мальчишек не было такого чудесного складного ножика, как у Петруся. Целыми днями он возился с ним: чистил мелом и мягкой тряпочкой, рассматривал его, любовался игрой света на остром лезвии, протирал шерстью перламутровую ручку. Он теперь частенько навещал бабушку, в надежде встретить Лаврентия.

Однажды пришел Петрусь к бабушке, ждал, ждал, а дяди Лаврентия все нет и нет.

— Не пришел еще, — говорила бабушка. Ее радовала эта привязанность мальчика. И сам-то внучек чаще стал бывать у нее — все веселее в доме! — да и Лаврентий, глядишь, тоже привяжется к нему и так и приживется здесь…

Петрусь заходил по избе взад-вперед, заложив руки за спину, как взрослый, присел у окна, посмотрел на улицу. И снова вскочил на ноги, заходил по избе.

— Ты что, непоседа, места не находишь? — улыбнулась бабушка.

— Так просто. Когда же придет дядя Лаврентий?

— Работы у него, поди, много, милый.

Петрусь помолчал, потом не выдержал:

— Поздно уже. Пора ему домой.

— Эк пристал! Что он — ровня тебе? Надоело ждать — беги на улицу. Играй. Я бы на твоем месте играла бы себе. Ни горя у вас, ни забот…

— Не хочется мне играть.

— Ну, почитай что-нибудь.

— Уроки я уже сделал…

— Тогда садись-ка за стол. Погляди, Лаврентий Васильевич в поезде нашел какую-то книжку. Вчера вечерком почитал он мне немножко. Очень хорошая книга!

Петрусь взял книгу в темно-коричневом переплете. Открыл ее и долго шевелил губами, стараясь понять написанное. По-русски плохо понимал. К тому же в книге говорилось о какой-то хорошей жизни «на том свете».

— Это что, сказки? — удивился Петрусь.

— Читай ты, читай… — ответила бабушка, вслушиваясь в каждое слово.

Хлопнула дверь в сенях.

— Дай сюда! — Бабушка выхватила книгу из рук Петруся и сунула ее под фартук.

В избу вошел Лаврентий. И одежда, и лицо у него в мазуте, только зубы белые, как у негра.

— Салам, салам! — приветливо улыбнулся он и стал раздеваться. — Вот сегодня устал по-настоящему! Пруд прудили. Столько земли передвинули с места на место! Знаешь, Петрусь, в пруду хотят разводить карпов. На рыбалку будем ходить.

— А у меня удочки есть! — обрадовался мальчик.

— Не только удочками, сетью будем ловить.

— Вот это здорово! — Петрусь не смог усидеть на месте, спрыгнул со скамейки и подбежал было к Лаврентию, но, застеснявшись, тут же остановился. Взглянул на бабушку, которая сидела неподвижно, и умолк. Лаврентий внимательно посмотрел на обоих. Марфа Игнатьевна изо всех сил старалась удержать книгу под фартуком, но не смогла. Книга выскользнула и упала на пол.

— A-а, вы читали! — Лаврентий улыбнулся. — Кто-то забыл книгу в поезде. Поискал я хозяина, но не нашел. В дороге было нечего делать, я и занялся. Пожилым ее читать можно, но детям не надо давать…

— Почему? — спросил Петрусь.

— Дети в бога не верят. Там написано о божьих законах.

— Знание не помешает, дети мои. И советские законы, и божьи — все для людей, — сказала Марфа Игнатьевна наставительно. — А нас простите уж, Лаврентий Васильевич. Без спросу мы ее взяли…

— Мне она и не нужна. Что с ней делать? Жалко было выбрасывать, только поэтому привез. Читайте на здоровье, если она такая уж интересная.

— Вот спасибо-то вам! Почитает мне Петрусь по вечерам. Правда ведь, сынок? Раньше я и сама могла читать, а теперь куда уж мне. Совсем ослабли глаза…

Старуха обрадовалась подарку: прижала книгу к груди и низко поклонилась Лаврентию. Тот ласково погладил ее по плечу и подмигнул Петрусю. Потом умылся не спеша и сел ужинать. А Петрусь, чтобы угодить бабушке, начал читать книгу дальше. Но читал он плохо, спотыкался почти на каждом слове.

— Дай-ка я почитаю, — взял книгу из его рук Лаврентий.

И читать, оказывается, надо уметь. Лаврентий читал выразительно, то повышал голос, то переходил на шепот.

Петрусь и сам не заметил, как заслушался не хуже бабушки.

Кукушка на часах прокуковала одиннадцать раз.

— Спать пора, — закрыл книгу Лаврентий.

— Прочитайте еще немножко! Ну хоть одну страничку! — начал упрашивать Петрусь.

— Хватит. Если хочешь — завтра… Иди спать. Мать, поди, заждалась, — вмешалась бабушка.

— Ну, завтра удивлю Паллю. Он еще не знает эту сказку! — запрыгал Петрусь.

— Нет, постой!.. — остановил его Лаврентий. И строго добавил: — Учти: про эту книгу никому не говори. Отнимут, расспрашивать начнут. Не очень приятно попасть в милицию! А то и в тюрьму…

— А вот дед Ехрем, верующий, он тоже какие-то книги читает. Но его же в тюрьму не сажают? — не понял Петрусь.

— Он старый, ему уже семьдесят лет, — ответила бабушка. — Какой с него спрос?

— Кто же он, дед Ехрем? — равнодушно спросил Лаврентий.

— Сосед наш, — быстро сообщил Петрусь. — Вы его не знаете?

— A-а! Это тот, который у оврага живет, да? — Лаврентий потрепал мальчика по голове. — А ты умеешь держать свое слово?

— Конечно.

— Знай: слово не воробей, вылетит — не пойма ешь. Если не сможешь держать язык за зубами, признайся. И я эту книгу сейчас же брошу в печку. Она не для болтливых.

— Не верите? Да я сам недавно проверил, как товарищ умеет держать слово!

— Где?

— Когда показал Палле крест.

— И как ты его проверил?

— Землю заставил есть.

— Вот ты какой!..

Лаврентий проводил мальчика до калитки. Прислушался. Тихий, очень тихий вечер стоял над деревней.

Глубокий овраг разделял деревню пополам. Говорят, в старину обе части деревни соединял только ветхий мост. Не любили люди овраг. В нем, рассказывают, немало народу погибло и скот тонул. Недаром называли овраг «Киреметь» — злой дух. И дома не строили на краю оврага — боялись. Так проходило время.