Валентин Крючков - Когда в пути не один

— А от меня-то почему? — удивился Филиппов.

— Ты говорил, что у тебя есть знакомые в ЦК. Подумай, кто может подключиться, и позвони, будь другом! — Пальцев, стоя у раскрытого окна, закурил новую сигарету.

Филиппову, хорошо знавшему многих земляков, работающих в ЦК, долго размышлять не пришлось, и, когда Пальцев, погасив окурок, повернулся к нему, он обнадежил корреспондента:

— Для начала сделаем звонок человеку, который, если успеет быстро узнать, у кого жалоба, поможет.

— Кто это?

— Леонтий Денисович Шуров. Может, помнишь — невысокого роста, с залысиной, которую он вечно прикрывал прядью волос. Человек порядочный и простой в общении, хорошо знающий свое дело. Его везде уважали: и в редакции газеты «Ленинская смена», где он работал замредактора, и в отделе пропаганды и агитации обкома партии, где возглавлял сектор печати. — Характеризуя давнего приятеля, Филиппов тем временем набирал номер его телефона.

Первая попытка оказалась неудачной, как и последующие четыре, сделанные через разные промежутки времени.

— Звони кому-то другому. Например, Валерию Кулешову, с которым, помнится, ты шпалы и рельсы менял, когда учились в ВПШ.

— Он уехал в командировку по Союзу на целый месяц.

— Кому же ты собираешься звонить?

— Попробуем еще одному. Но я в нем не очень уверен. Уж больно человек осторожный и любым вмешательством в решение конфликтных и подобных твоему вопросов всегда опасается прежде всего подорвать свой авторитет в аппарате.

— Откуда ты знаешь об этом?

— Приходилось обращаться к нему по старой дружбе. Как-никак пять лет работали вместе.

— Кто такой? Я его знаю?

— Знаешь. Пухов, бывший замзавотделом пропаганды и агитации обкома партии. По совместительству редактировал журнал «Политическая агитация». Помнишь, как он «причесывал» наши с тобой материалы? Всегда находил что-нибудь близкое к аполитичности, хоть и незначительное, и обязательно вставлял фразу или целый абзац про руководящую и направляющую роль Коммунистической партии.

— Как же он попал в ЦК?

— Очень просто. Был запланирован приезд в область секретаря ЦК КПСС Румичова, который собирался выступить на собрании актива. Доклад готовил весь отдел, а в Москву его возил Пухов, ответственный за подготовку в целом. То, что он представил, Румичову очень понравилось. И вообрази — вот она, фортуна, — этого оказалось вполне достаточно, чтобы его пригласили работать инструктором в аппарате ЦК. До этого Пухов был мягким, обаятельным человеком, а когда переехал в столицу — стал совершенно другим. Однажды я попросил его помочь моему тестю, инвалиду второй группы Великой Отечественной войны, проживающему в Москве вдвоем с женой в двухкомнатной квартире, прописать к ним их дочь, которая еще до их переезда в столицу работала в ней по лимиту, а жила в общежитии. И представь себе, Пухов отказался, сказал, что заниматься данным вопросом не будет, поскольку это дело столичных властей.

— Звони четвертому! — решил Пальцев.

— Придется. Ябудину Льву Никитовичу. Бывшему завсектором печати отдела пропаганды и агитации нашего обкома, одновременно партгрупоргу отдела. Когда-то он был первым секретарем райкома комсомола в одном из сельских районов. Помню, как однажды он приезжал к нам на «Красный вулкан» перенимать опыт работы с молодежью. В то время я работал литсотрудником заводской многотиражки и внештатным корреспондентом «Ленинской смены» и являлся заместителем секретаря комитета комсомола завода. Комсомольцев на заводе было много, и наш комитет имел права райкома. Так вот, этого самого Льва Ябудина я водил по цехам завода, в молодежное общежитие, рассказывал, как у нас работают «Комсомольский прожектор», комсомольские группы. А в областной молодежной газете как раз опубликовали мою зарисовку об одной из них. Прошло время, и меня переводом взяли на работу в редакцию журнала «Политическая агитация». Как-то захожу платить партвзносы — и глазам своим не верю: партгрупорг — Лев Ябудин. Но он сделал вид, что не узнал меня. Ну не узнал — и не надо! Но взносы-то платить приходится ежемесячно. Думаю, может, как-то заведет разговор?

Прошло немало времени — более года. Однажды захожу к нему, здороваюсь, он отвечает кивком головы, показывает на стул, а сам продолжает сидеть, уткнувшись в бумаги, весь такой важный, надутый, и всем своим видом изображает человека, занятого неотложными делами, и от сознания этого, от самомнения, кажется, того и гляди лопнет.

Наконец ему, видимо, надоело заниматься позерством, да и знал он, что у меня к нему не было никаких личных вопросов, оторвал голову от своих бумаг.

«Слушаю», — говорит.

«А мне сказать вам нечего. Я пришел партвзносы заплатить», — отвечаю и протягиваю ему билет и деньги.

«А я у вас больше не работаю. Я утвержден инструктором ЦК», — сообщает он мне, и столько в нем спеси и высокомерия! Это надо было видеть!

— Так чего же такому звонить? — окончательно сник Пальцев.

— Это еще цветочки, — заканчивая характеристику Ябудина, продолжал Филиппов. — Уже работая в аппарате ЦК, приехал он как-то в общежитие слушателей Академии общественных наук посмотреть, как те живут. Проходит по комнатам, расспрашивает, беседует со многими, интересуется, чем они недовольны и что необходимо для улучшения их быта. И вот, зайдя в очередную комнату, видит там своего земляка, бывшего инструктора нашего обкома, который его, конечно же, сразу узнал и даже встал, чтобы, как подобает землякам, поздороваться: «Привет, Лева! Рад тебя видеть! Как жизнь на новом месте?» И по старой дружбе протягивает ему руку. Только ответного рукопожатия не последовало.

«Ты что, не узнаешь меня, Лев Никитович?» — спрашивает он Ябудина. А тот на вопрос земляка, которого хорошо знал, даже бровью не повел и, выдержав паузу, изрек: «Я узнал вас. Но к чему такая фамильярность? Я все-таки инструктор ЦК КПСС». И отправился дальше по своим делам.

Слух об этом инциденте докатился и до обкома, — продолжал рассказ Филиппов. — Получив хороший урок, наши земляки больше никаких попыток общаться с Ябудиным не предпринимали. Кстати, его быстрый рост по служебной лестнице, вызывающее высокомерие многие объясняют родством с секретарем ЦК КПСС.

— Теперь понятно, почему Ябудин так выпендривается. Он с нами и разговаривать не захочет, — подвел печальный итог всем надеждам Пальцев и тут же спросил: — И кто же, по-твоему, может по-настоящему помочь мне?

— Остался только Леонтий Денисович.

— Ты же ему звонил!

— Позвоню еще, вдруг появился, — ответил Филиппов, снова набирая номер Шурова.

Однако Пальцеву сегодня явно не везло.