Валентин Крючков - Когда в пути не один

В голове сразу мелькнула мысль: возможно, это опять происки Воробьева? Тогда чего он добивается? Ясно, что человек жаждет, чтобы за «примазывание» к соавторству Филиппова привлекли к ответственности по статье закона, предусматривающей за подобные деяния весьма неравнозначные меры наказания — небольшой штраф или двухлетнюю отсидку.

С горечью и обидой Филиппов думал тяжкую думу: он никак не ожидал, что этот изобретатель, с виду такой тихий и даже смиренный, окажется настолько кровожадным и мстительным! Хотя чему тут удивляться, ведь не зря в народе говорят, что внешность обманчива, а в тихом омуте черти водятся. И вообще подлость человеческая границ не знает. Да! Теперь опять надо что-то выяснять, принимать какие-то меры для своей защиты, опять придется обращаться за помощью к Мелешину… И даже хорошо, что к нему: по работе в юридическом институте он знаком и с председателем областного суда, знает и немало других судей, возможно, и того, кто будет рассматривать это дело.

Их добрые отношения с Мелешиным сложились еще тогда, когда тот был председателем Лувернинского райисполкома.

Несмотря на свое огорчение и тревогу, Владимир не без удовольствия вспомнил, как по заданию Славянова он отправился однажды в этот район для ознакомления с работой известных на всю область хозяйств «Идея Ильича», «Мир», а также одного отстающего колхоза, данные о которых предполагалось использовать в докладе на совещании руководителей колхозов и совхозов области. Что и говорить, задание было ответственным, и Владимир провел в районе несколько дней, а перед отъездом Мелешин пригласил его ночевать к себе домой. В дружеской беседе Анатолий Петрович интересовался в основном работой Филиппова, но не скрывал и своего жгучего желания побольше разузнать о председателе облисполкома: дескать, что это за человек и как с ним работается тем, кто в аппарате ближе других к нему?

Владимир уже тогда понял, что вопросы эти задаются неспроста. К тому времени Мелешин уже защитил диссертацию, был кандидатом наук, и вполне возможно, что рассматривался как один из претендентов на пост готовящегося уйти на пенсию секретаря облисполкома.

Филиппов отступать от заведенного для себя правила не собирался и рассказал о Славянове ровно столько, сколько посчитал нужным, и, главное, только хорошее. Плохого слова в осуждение или в критику своего начальника Владимир не говорил никогда и никому, даже своей жене. Это, видимо, понравилось Мелешину, и с тех пор отношения его с Филипповым приняли самый дружеский характер, что подтвердил и последний случай с письмом из комитета.

Немного успокоившись, Владимир переоделся, умылся и даже слегка перекусил, чем очень удивил жену.

— Не узнаю тебя. Сытым, что ли, пришел? Интересно, кто тебя успел накормить? — внимательно оглядев мужа, спросила Катерина.

— К сожалению, есть такие люди, которые поступками своими отбивают у человека не только аппетит, но и всякое желание разговаривать, — ответил он ей и, выпив для порядка стакан клюквенного киселя, отправился в зал смотреть новости.

Вскоре, убрав со стола и вымыв посуду, в комнате появилась и жена, осторожно опустилась в кресло и тихо спросила:

— Что случилось? Рассказывай.

— Завтра, когда все выясню, возможно, и расскажу, но, скорее всего, нет, ибо дела эти служебные и секретные. А пока давай посмотрим, что там нового в стране и мире… — И с этими словами Владимир, поудобнее устроившись, попытался было следить за событиями на экране, хотя заранее предполагал, что телевизионные новости сегодня его заинтересовать не смогут.

Мысли его вновь и вновь возвращались к повестке в суд, конверт с которой он положил в правый нагрудный карман пиджака. А успокоившаяся жена живо комментировала передачу, прилагая максимум усилий, чтобы вовлечь и Владимира в разговор. По окончании выпуска новостей Филиппов ушел в спальню и, устроившись на своей половине большой кровати, стал думать о последствиях, которые его ожидают, если дело о мнимом соавторстве будет рассматриваться в суде.

Вспомнив на миг беседу Славянова с Юшаниным, Филиппов представил в такой ситуации себя и с ужасом осознал, что тут можно и в самом деле забыть даже дверь, в которую следует выйти… Правда, подобных разносов сам Владимир пока еще не получал, удалось избежать этого даже при рассмотрении письма из комитета. Однако теперь, из-за этой злополучной повестки в суд, на жизненном горизонте Филиппова вновь обозначилась возможность очень реальных и драматичных по своим последствиям проблем. И ладно еще, если только это. А вдруг и в самом деле состоится суд? И еще неизвестно, по какому вопросу и каким будет его решение!

А вдруг Мелешин, на которого пока что была основная надежда, ничего не сможет выяснить и сделать, чтобы суд не состоялся или чтобы его перенесли? Тогда ему, Владимиру Филиппову, как человеку, использовавшему свое служебное положение, определят одну из мер, предусмотренных статьей 141 УК РСФСР!

Сомнения и терзания лишили Филиппова всякого сна. Не помог ему и проверенный практикой прием — выпить стакан воды с двумя ложками меда, и лишь когда, заставляя себя отвлечься от нелегких раздумий, он принялся считать десятками — желаемого добился после третьей тысячи.

…Испугавшись и устыдившись того, в каком неприглядном виде он оказался, Филиппов открыл глаза. Ему приснилось, будто он попал на сборы офицеров запаса, но при построении отбился от своих и вдруг очутился в колонне каких-то незнакомых, очень рослых людей, одетых, как и он, пока еще в штатское.

Шеренга за шеренгой большие люди шли, не обращая на него никакого внимания. И тут Владимир услышал слова, обращенные к нему: «Филиппов, вставай на правый край. Это твое место, там ты будешь очень хорошо смотреться»…

Потом он неожиданно оказался рядом с женщиной, которая спросила его про какую-то Клару из санатория в Подмосковье — где, мол, он с ней познакомился, а затем сообщила, что Клара присылала сюда своих знакомых на отдых, и она их хорошо устроила. Рассказав это, собеседница изъявила желание проводить Филиппова до того места, где должна находиться его колонна. По дороге они оказались у глубокого высохшего колодца. Владимир нагнулся посмотреть туда, вниз, — и с головы его свалилась не то шапка, не то шляпа и упала на дно. А поскольку колодец был без воды, хорошо вычищен и освещен, шапку на дне его было прекрасно видно. И Филиппов с опаской подумал, что если за ней лезть, то без посторонней помощи оттуда уже не выбраться.

«Не волнуйся за шапку, — словно прочитав его мысли, успокоила его женщина. — Ее поднимут». И в этот момент Владимир оказался в проеме колодезного сруба и, напрягаясь изо всех сил, старался не упасть вниз, а перешагнуть его и ступить на землю. С большим трудом ему удалось выкарабкаться. А женщина, будто не замечая его мучительных усилий, стояла рядом и даже не подала руки.