Алмат Малатов - Immoralist. Кризис полудня

...Закрыв за ним дверь, Аня идет на кухню, потом возвращается в разворошенную постель. Пьет большими глотками мартини, ест руками холодную курицу, механически, перевирая слова, подпевает песне, любимой когда-то давно — пятнадцать лет назад, перед разводом с мужем:

Имя всего одно

Схоже с моим так странно

Я повторяю — Анна,

Анна Каренина...

...Кто-то вдоль шоссе поднимает руку, Мурад притормаживает раздолбанные «Жигули». Двести, в центр. Все, как два месяца назад — и маршрут, и сумма. Он искоса смотрит на севшую в машину девицу — нет, в этот раз это не искрящаяся хмельным обаянием Анна. Этой он не предложил бы ее подождать, даже если было бы время. А времени все равно нет — надо ехать в аэропорт.

Мураду двадцать три. Ему нужна женщина с квартирой, а еще лучше — чтоб прописала. Он умеет быть благодарным, хорошо умеет. Чего ей еще надо? Какие выкидыши? Какие ровесницы? Какая душа? Он-то знает, где находится у таких баб душа, отбитая намертво множеством случайных членов, такая же темная, как прокуренные за двадцать лет легкие.

Высадив слишком сильно надушенную девчонку на Тверской, он включает магнитолу и несколько секунд слушает лицемерные страдания землячки: «Этот город наполнен деньгами и проститутками»...

— Врешь, — раздраженно бормочет Мурад и чуть резче, чем стоило бы, давит на выключатель магнитолы. — Врешь.

— Дурак, — равнодушно думает на другом конце Москвы Аня и, допив бутылку, выключает свет.

К утру от надписи на стекле «Жигулей» не останется и следа. Я так ничего и не спрошу, молча проехав ночную Москву насквозь — от аэропорта до аэропорта.

Я, кстати, певицу Земфиру не люблю. Она у меня неправильный ассоциативный ряд вызывает. Долгое время мы с женой были уверены, что ее стишок «не взлетим, так поплаваем» написан не про глубокие переживания башкирской дивы, а про нашу газовую колонку. Зачем мы вообще ее включали — было непонятно: воду она почти не грела, зато или норовила взорваться, или давала течь, а то и вовсе травила обитателей квартиры газом. Но — самовнушение великая сила, и при включенной колонке вода казалась не такой холодной.

У нас в августе 97-го не было денег, жилья и представления о том, как строить жизнь дальше. На руках имелись: твердое решение развестись, лесбиянка Маняша и два диплома об окончании мединститута. Как интеллигентные люди, неоднократно пиздившие друг друга бытовыми электроприборами, с разводом решили погодить: сначала жилье с работой, а потом развод, и лесбиянку пополам бензопилой. Что мы, еще несколько месяцев друг друга не потерпим? Потерпим. У нас еще утюг в ход не пошел, да и фен таит в себе новые, не изведанные возможности.

И мы сняли комнатку на Дмитровском переулке. Прямо за «Шератон Невский палас». Это ведь так элегантно: прощаешься с кем-либо у «Шератона», мол, вот я и дома, проходишь его насквозь — и прыг в гадюшник. А что вы хотели за 20 баксов в месяц? Что хотели, то и имеете:

Сортир — 1 шт, телефон — 1 шт, чертова колонка —1 шт, раковина на кухне — 1 шт, ванной нет, потому что нет, соседей — много.

Соседи состояли из тихой богомолки-кондукторши Кати, полупарализованного алкоголика Вовочки и двух азербайджанских семей. Вовочка доползал раз в сутки до сортира, а просветленная Катя ложилась спать в девять вечера, потому что считала электричество сатанинским промыслом. А вот торгующие на рынке азербайджанцы были очень активны. Младшие супруги по-русски говорили хорошо и были более-менее цивилизованы. Со старшими было хуже: супруга не говорила по-русски никак, а супруг говорил, но только две фразы: «пойдем тык-тык», и «не бей, пожалуйста». Именно в такой последовательности. Точное количество детей обеих пар мне так определить не удалось. Но однозначно больше девяти.

Баб стоило большого труда отучить брать мои сковородки и варить хаш, заняв всю плиту на ночь. Младшая баба при этом учила нас жить.

— Вы, русские, развратные, и пьете. А у нас не пьют!

— Пых-пых, — согласно кивал в клубах анашового дыма ее муж Рафик, — не пьют.

— А ты сковородочку-то почто нашу взяла, чушка? Ты поставь сковородочку-то, ковырялочка! Но сначала помой ее, милая, помой. А то можно и по личику сковородочкой-то, — на кухню крабом-тяжеловесом выходила лесбиянка Маняша .

В коридоре тем временем топтался волосатый, как муравьед, Рамик. Никто не хотел идти к нему в комнату на предмет «тык-тык». Жена меланхолично улыбнулась и отодвинула его, как забытый в коридоре велосипед. Маняша предложила поставить ему клизму. Я сказал, что тык-тык у нас есть свой, и в изобилии. Под ногами носились маленькие последствия тык-тыков, богомолка-кондуктор пыталась накормить соседа-алкаша счастливым билетиком. Алкаш отбивался и взывал к силам Зла. И тут раздался звонок в дверь. Силы Зла пришли.

В одной руке у сил Зла был цветочек, а в другой — еле дотащенная таксистом металлокерамическая модель трубопровода в четверть центнера весом. Мама приехала.

— Тык-тык, — Рамик подергал маму за рукав.

— Да, добрый вечер, — рассеянно ответила мама и поставила трубопровод на Рамика.

Рамик взвыл, азербайджанские бабы вытащили его из-под сумки и, опасливо озираясь, унесли к себе.

— Какие милые детки, — мама пощелкала над ближайшим ребенком длинными красными когтями. — Хочешь цветочек?

Ребенок описался, но на всякий случай цветочек взял. Из-за азербайджанской двери раздался длинный шипящий звук, и ребенка втянуло в образовавшуюся щель. Коридор опустел, и мать лучезарно заулыбалась Маняше. Я насторожился — мать считала нашу лесбиянку нефункциональным приобретением и терпеть ее не могла.

— Машенька, ты же девочка! Отчего ты в этой мерзкой фуфайке? — порывшись в сумке, мать вытащила прозрачную шифоновую кофточку, которая на широкоплечей, стриженой ежиком Маше смотрелась, как подвязки на братьях Кличко.

Маменька зря старалась: простодушная лесбиянка поверх кофточки напялила косуху и предложила матери попить пивка. Попив пивка, мать пошла осматриваться. Через час я вышел покурить.

В квартире стояла непривычная тишина. Рамик молча разбирал колонку. Мать, ловко блокировав в углу богомолку Катю, ласково ей что-то объясняла, время от времени давая указания стоящим у плиты азербайджанским бабам. Катя смотрела на нее со священным ужасом и мелко крестилась. Я прислушался.

— .. .сила тока на участке цепи прямо пропорциональна напряжению на этом участке (при заданном сопротивлении) и обратно пропорциональна сопротивлению участка. Ой, сыночка, а мы тут с девочками плов варим. А завтра еще и папа приедет, правда, здорово?

Подслушивающий Рамик выронил разводной ключ и тихонько шмыгнул в свою комнату.

— Регистрация пассажиров на рейс авиакомпании «Пулковские авиалинии» закончена. Просим пассажиров пройти на посадку.