Евгения Вестенра - Goldstream: правдивый роман о мире очень больших денег

— И по толпам осаждающих поклонниц, — добавил его продюсер.

После вечеринки наши гонщики вызвались проводить нас домой на катере. За рулем был, разумеется, Эдди. Это было феерично: катер мчался на сумасшедшей скорости по волнам в абсолютной мгле. Чтобы разнообразить маршрут, мы описали круги вокруг двух островов, расположенных напротив Канн. Там ютилось еще множество яхт, видимо не нашедших пристанища в каннских портах.

Впоследствии мне рассказали, что на одном из этих островов расположен древний и действующий монастырь, где живут монахи, давшие обет молчания. Может, когда-то давно это место и было уединенным. И подходило для отшельнического существования вдали от житейской суеты. Теперь же все круто изменилось, и монахи угодили в самый эпицентр международной джет сет. Кто знает, может, они и хотели бы куда-нибудь переместиться, только как же им теперь договориться? Кто первый отважится нарушить обет?

На следующий день в Канны приехала одна наша знакомая по Лондону американская актриса русского происхождения. И пригласила на прием, организованный какой-то крупной американской киностудией. Там мы познакомились с Марком, тоже русским по происхождению, артдилером. Он оказался как раз тем незаменимым человеком, без которого нечего и мыслить о том, чтобы разобраться в этом суматошном событии, которым оказался Каннский фестиваль. Этот человек уже туда ездит 20 лет и знает всех и все самое важное и интересное. И больше мы его уже от себя не отпустили до самого отъезда. Марк был не только самым подробным справочником по «где, когда, кто, с кем и зачем», но заодно и стал нашим «единым пропуском». Только с той разницей, что не он висел у нас на шее, а скорее наоборот. «Я — билет», — говорил он на входе, и все ему верили. Как только мы его предъявляли, перед нами открывались все самые секретные и недоступные двери. Причем его потрясающими услугами пользовались не только мы, но и сами звезды. Потому что в этом водовороте проследить за тем, что и где происходит, фактически нереально. Подробное расписание никто не рассылает: каждая компания или съемочная группа знает только про то, что устраивает сама. И таких там много.

В этом звездном режиме мы провели еще несколько дней и, натусовавшись и назнакомившись до отвала, вернулись к своей прямой трудовой деятельности.

Русский бизнесмен жалуется потомственному миллиардеру:

— Первая проблема — деньги заработать. Вторая — их потратить.

Тот возразил:

— Вторая — их не потратить.

К счастью для мирового рынка потребления, большинство русских застряли на первом варианте. На нашей славной родине если уж деньги зарабатываются — так зарабатываются. У их владельцев — своя правда. Потратить их не так легко. Приходится куда-то складывать, откладывать, и у некоторых периодически возникает желание это делать с толком.

В Лондонской школе экономики нам приводили случай из жизни. Валютный трейдер — суперзвезда одного инвестиционного банка — приходит на предбонусное собеседование к своему шефу. Тот его поздравляет с выдающимися достижениями и спрашивает: в чем секрет таких фантастических результатов?

— Просто, — отвечает трейдер. — Видите напротив подъемный кран? Когда стрелка его поворачивала направо — я покупал доллары. Когда налево — то продавал.

Такая правда ни одного русского клиента не устраивает. Он вас больше зауважает, если вы сделаете умное лицо, изобразив оракула, и, ткнув указательным пальцем в небо, озвучите ему подробный расклад. И чем больше уверенности в голосе — тем быстрее он в вас учует профессионала и проникнется.

А вообще я люблю, когда клиент уже кого-то наслушался и чего-то начитался и у него свои собственные прогнозы. Тогда ему совсем неважно, что будет происходить дальше. Он с уверенностью говорит: евро будет расти. И евро начинает падать. Оно падает месяц, два, шесть — клиент молчит. Но рано или поздно, евро опять поднимается. Не успело оно достигнуть первоначального уровня, клиент уже звонит хвастаться: «Вот видишь, я же говорил, что оно будет расти». Он рад. Понесенные за это время убытки никого не волнуют.

Или еще случай из жизни. Один клиент — из золотой сотки, как полагается, — пригнал кучу денег. Мы долго думали, что с ними делать. Прокрутили все варианты, посетили дюжину хедж-фондов, после чего клиент изрек: а зачем я буду платить этим знатокам проценты, чтобы они крутили моими деньгами? Чем мои ребята хуже? Пусть крутят сами, я лучше им буду платить — сделаю свой фонд.

И сделал. И крутят его ребята не хуже. А может, и лучше. Мне — так точно лучше. Потому что — та же картина. Когда его фонд в плюсе — радостно звонит. Когда в минусе — его не слышно. Короче, мне достается одна его радость. Если бы деньгами управляли мы, все было бы наоборот. Если в плюсе — клиент молчит. Или жалуется, что плюс слишком мал. Слышал, что где-то у кого-то больше. Если, не дай бог, минус — вот тогда от него точно услышишь все. И все в округе — тоже услышат. Потому что будет громко.

Хотя как именно работает его фонд, первое время никто не знал и знать не мог. Потому что у него не оказалось системы учета. Было все: капитал, офис, мониторы, аналитики, экономисты, секретари. А программы, способной вычислять, во что конкретно суммарно выливаются все его хитроумные позиции, — не было. И где ее взять, было не очень понятно. Поэтому первое время, пока программисты ваяли спецзаказ, пришлось работать наугад. Оно, быть может, и лучше. Пока проходит период притирки аналитиков, экономистов, их инновационных стратегий и вкладчика — работать в темноте некоторым из них, может, даже и на руку.

Все это отнюдь не значит, что на рынках невозможно делать деньги. Еще как возможно. Тут, как говорил Рокфеллер, главный враг богатства — жадность. И в этом профессионал отличается от любителя.

Вот яркий и грустный пример того, как поступает любитель. Конец 1999-го, интернетовский бум идет на полную катушку. Клиент загребает 50 % годовых, вкладывая практически в любую наздаковскую бумагу и мнит себя гениальным трейдером.

Мы встречаемся, он говорит: я консервативный инвестор, не люблю рисковать своими деньгами. Я говорю: тогда продавайте свои хайтековские акции и покупайте облигации. А то, к бабке не ходи, рано или поздно ваш интернетовский рынок навернется.

Клиент испугался слова «навернется» и на всякий случай продал все акции. А они продолжают расти. А клиент ждет, когда же они наконец грохнутся? Обидно получается. Он продал, а они, сволочи, растут. И он вроде как ни у дел. Помучился пару месяцев и к концу февраля, уже по собственной инициативе, закупился обратно интернетовскими акциями под завязку. Как выяснилось, на самом пике. Потому что как раз с марта они стали стремительно падать. А продавать теперь уже обидно. Покупал — когда они были выше. Хочется хотя бы выйти в ноль. Но акции не поднимаются. Они падают дальше. И потери с каждым днем растут. И продавать хочется все меньше, кому же приятно фиксировать убытки? А поезд — ушел. Интернетовский бум перерос в интернетовский кризис. Через пару лет портфель скатился ниже того уровня, с которым он изначально пришел в банк. И тут, окончательно потеряв веру и надежду, клиент продал. Правда, с тех пор рынок опять успел вырасти, и сейчас он выше не только того уровня, на котором он продал, но и того, на котором он скупил акции перед кризисом. Только этого клиента уже не загонишь ни в какие рынки и под дулом пистолета.