Вадим Прокофьев - Наш Артем

Артему нужно уехать не только по соображениям конспирации, наступило время, когда руководителю харьковских большевиков остро необходимо вступить в личный контакт с ЦК партии, получить указания о тактике большевиков в решающий период революции.

Артем оправился довольно быстро и исчез из Харькова.

Охранка, как и ожидалось, скоро узнала об отъезде Артема. Начальник Харьковского охранного отделения сообщил своему коллеге в Одессу: «По имеющимся в отделении сведениям, нелегальный представитель «Центрального Комитета Российской социал-демократической рабочей партии» с революционной кличкой «Артем» в последних числах августа текущего года выбыл из г. Харькова, направившись в Одессу. Приметы его: среднего роста, лет 23, шатен, волосы короткие, стрижется ежиком, усы совсем маленькие и редкие, по подбородку и щекам редкая, едва заметная растительность, лицо худощавое, нос большой, носит немецкое кепи с пуговкой наверху, одевается в рубаху, подпоясывается ремнем, подражает рабочему костюму. В Харькове он наблюдался с первой половины мая сего года и по приблизительной установке проживал по паспорту на имя дальского мещанина Егора Сергеевича Суханова, выданному дальским городским старостой Вологодской губернии 18 января сего года за № 10. «Артем» посещал сходки как Федор, вел усиленную агитацию среди рабочих от имени большинства, подготовлял и руководил рабочими забастовками в г. Харькове в июле месяце, работая временно на паровозостроительном заводе».

Но Артем и не думал ехать в Одессу. Он собрался сначала в Тверь, а затем в Питер. Но прежде он заедет к себе на родину — это по дороге.

…На родине в Глебове Артем пробыл недолго. Оказалось, что и здесь неспокойно. Правда, если в городе рабочие скоро за оружие возьмутся, то мужик еще пока раскачивается, в затылке скребет. Но и его уже не тронь. Ныне исправник ему не указ. Казачьей порки он не боится, привык, мозоли пониже спины давно набиты.

Телега, хромая по ухабам и ямам, подняла такую пыль, что Артем поспешил скорее оглянуться на родное село. Может быть, он видит его в последний раз. А следовало бы и на селе поработать. Ой, как следовало, ведь без крестьянина царизм не свалить. Нужно об этом в Питере, в ЦК серьезно потолковать.

Россия подпольная, большевистская, рабочая готовилась к вооруженному восстанию. Об этом Артему без иносказаний сообщили в Питере на явочной квартире ЦК. Да он и сам знал о решениях III съезда РСДРП.

Представитель ЦК предложил Артему связаться с «главным техником» партии Никитичем. Дал его адрес — улица Гоголя, правление «Общества 1886 года», кабинет управляющего кабельной электрической сетью столицы Л. Б. Красина.

Артем даже присвистнул от удивления. Вот это конспирация! Никаких тебе Сабуровых сумасшедших дач, переодеваний, перемахиваний через заборы и ночевок в осеннем парке — то есть никакой конспирации.

Добрался до улицы Гоголя, толкнулся в дверь. Швейцар и глазом не повел. Поднялся на второй этаж. По коридору снуют люди, никому до него нет дела. Приоткрыл дверь, на которой прилепилась медная дощечка с лаконичной надписью: «Л. Б. Красин».

Респектабельный кабинет — ничего лишнего. Письменный стол, кресло, сейф и масса схем и чертежей, развешанных по дубовым панелям стен.

Артем даже растерялся. Остановился у дверей. В кабинете толпились самые разные люди — какие-то господа в форме горных инженеров, явные техники-монтеры, чиновник в пенсне, кто-то еще. Безукоризненно одетый, стройный мужчина лет тридцати пяти водил указкой по схеме. За письменным столом стояло пустое кресло. Шут их знает, кто же здесь Никитич-Красин, хозяин кабинета?

И только тогда когда один из присутствующих обратился к этому превосходно одетому, стройному мужчине и назвал его «господин Красин», Артем вздохнул с облегчением. Значит, ему не придется расспрашивать, теперь нужно только улучить момент — дождаться, когда Красин останется в кабинете один.

Но не тут-то было! Уходили одни, приходили другие, а Артем все вышагивал и вышагивал в ожидании и, наверное, уже привлек к себе внимание. В конце концов он разозлился. Хорош главный техник партии! А есть ли у него время, чтобы заниматься делами партийными? Артем был твердо убежден, что главный техник должен быть революционером-профессионалом, никаких должностей не занимать и в кабинетах не заседать. И, конечно, ошибался. Если бы он незримо присутствовал при разговорах Красина с посетителями, то услышал бы отрывочные фразы, никакого отношения к кабельной сети не имеющие.

И все же Артем дождался момента, когда Красин остался один. Поздоровался и торопливо произнес пароль, который ему дали на явочной квартире. Леонид Борисович очень серьезно ответил условным отзывом, затем задорно рассмеялся:

— Мне говорили о вас, но, право, я ожидал встретить этакого солидного господина, уже в летах, склонного к теоретизированию. Я ведь знаю о вашем диспуте с Милюковым.

— Молодость, Леонид Борисович, не помеха для революции.

— Напротив, напротив, батенька, мы ныне нуждаемся именно в молодых, дерзких и, если хотите, безоглядных. Ведь вам известно решение III съезда о вооруженном восстании? Думаю, что на баррикаде вы будете полезнее, чем, предположим, я.

— А вам и не положено, вы ведь «главный техник»…

— Ну-ну, это уже лишнее. А что касается техники, то милости прошу сегодня вечером ко мне домой…

Вечером Артем звонил у подъезда дома на Мойке. Вот что значит квартира электротехника! Звонок электрический, не нужно дергать за ручку или оттягивать на себя и отпускать пуговку.

Не доводилось Артему бывать в подобных квартирах. Да и квартира оригинальная — большая круглая зала, в которую выходят пять дверей. Красин усадил Артема за большой круглый стол посреди зала. Стол, видимо, был обеденный и рассчитан на десяток человек. Не успел Артем и слова произнести, задребезжал звонок, и хозяин пошел открывать. В залу вошел пожилой мужчина в мешковатом костюме. Артем, быть может, и не обратил бы внимания на его руки, если бы этот мужчина все время не потирал их, словно явился с мороза. Руки были покрыты какими-то рыжими пятнами, кончики пальцев, ногти и вовсе почернели. «Словно прокаженный», — подумал Федор, хотя никогда в жизни прокаженных не видел.

— Знакомьтесь, профессор Тихвинский, товарищ Артем…

И снова звонок. На сей раз появился молодой человек, видимо, смущенный тем, как предупредительно хозяин дома распахнул перед ним дверь. Артем удивился, что Красин их не познакомил, а потом и вовсе был поражен, когда услышал, что молодого человека именуют не иначе как Чертом. Позже подошли еще двое, и Артем с радостью пожимал руку Ивану Михайлову — Потапычу, которого знавал по Киеву, но давно уже не видал.