Андрей Яхонтов - Ловцы Троллейбусов

Редактор помчался в жэк пригласить Луйкина, а мы с Директором вызвали Васю и отправились подыскивать место празднества. Ох, в какой ресторан Директор меня привез! Какие роскошные мраморно-зеркальные стены и колонны здесь обступали и как проворно устремились к нам швейцары! Приняли пальто и шапки, веничками подметали ковровую дорожку, по которой мы шли.

Откуда-то вынырнул официантик в черной униформе, накрахмаленной белой манишке, до блеска начищенных ботинках.

– Рады видеть вас, – затараторил он. – Сделаем все, чтобы вам угодить. Мы ведь для того и работаем, чтобы клиенты были довольны...

Чрезмерная словоохотливость официанта о чем-то смутно напоминала. Я взглянул на него внимательнее и увидел: за вышколенной подтянутостью и благопристойной одеждой скрывается Человек, который проговорился.

– А я вас сразу признал, – застенчиво улыбнулся он.

Метрдотель с засушенной бабочкой-махаоном вместо галстука-бабочки показал нам отдельные кабинеты. Один был обит бордовым бархатом. Стены другого украшали натюрморты. Третий загромождали чучела лосей, оленей и попугаев.

– А что за торжество? – полюбопытствовал метрдотель.

– Несостоявшаяся женитьба, – сказал Директор.

– Радость-то какая. Тогда в любом помещении хорошо будет.

Человек, который проговорился, принес на подносе две рюмки водки. Мы с Директором чокнулись.

– Выбираем охотничий зал, – решил Директор и выпил. Я за ним.

– Для этого есть основания, – объяснил он. – До меня дошли слухи, что наконец появился человек, который привез говорящую щуку... Это правда?

Человек, который проговорился, потупил глаза. Директор подтолкнул меня к выходу.

– Иди, я тебя догоню. Хочу кое о чем условиться дополнительно.

Вечером, чтобы доставить в ресторан всех собравшихся, Васе пришлось сделать две ездки.

Встречали нас как родных. Опять суетились швейцары, метрдотель лично помогал Человеку, который проговорился, подавать на стол. Лишь угощение не впечатляло. Калисфения Викторовна, отведав салата, возмущенно отодвинула тарелку. Вася поперхнулся неразделанной селедкой. Вероника отщипнула хлеба, который оказался черствым, и застыла, не зная, стоит ли продолжать эксперимент.

Все зевали.

Только Директор не унывал.

– Выпьем за повара, – говорил он. – Ведь это редчайший экземпляр, Испортить такие продукты... Это не каждому дано. Это образцовая бездарность. Если не мы, за него никто никогда не выпьет.

Вася, чтобы развеять скуку, вышел в общий зал потанцевать и привел за стол эффектную свою даму.

– Что вы все такие смурные? – удивилась она. – А вот у нас компания очень веселая.

– А что отмечаете? – поинтересовался Луйкин.

– Удалось включить понятие «коза» в словарь технических терминов. Большой успех. Три года добивались.

Редактор раскурил трубку и занервничал:

– Поехали отсюда. А то Котофеич Второй без меня скучает.

– Погоди ехать, – остановил его Директор.

Подозвал Человека, который проговорился, и строго на него уставился. – Где то, о чем я просил особо?

Человек, который проговорился, вдруг принял независимую позу.

– Мы отказываемся выполнять эту чудовищную просьбу. Мы не будем жарить говорящую щуку.

Директор опешил. Но тут же распорядился:

– Позвать повара.

– Он... Он очень занят сейчас.

– Чего там. Я его мигом доставлю, – обещал Вася и, всколыхнув плюшевые портьеры, исчез за дверью.

Вскоре он притащил толстячка в белом фартуке и белом высоком колпаке. Седая его борода курчавилась под раскрасневшимся лицом.

– Борода! – вырвалось у меня.

Я взглянул на Редактора. Они двигались друг к другу из разных концов кабинета. Сошлись и замерли.

– Здравствуй, брат, – сказал Редактор.

– Здравствуй, брат, – сказал Борода.

И, набыченные, словно боксеры, вновь разбрелись по разным углам ринга. А в кабинет поодиночке стали входить Суфлер, Кошкодрал и Коля.

– Отказываетесь? – с угрозой произнес Директор. – Что ж, придется поговорить с вами по-другому. Вы – угонщики троллейбуса, вас разыскивают.

Вскочил Луйкин,

– Так это они?

– Я знаю, за что вы нам мстите, – сказал Суфлер. – Вы ведь обосновались в доме капитана, с которым я матросом ходил и который у меня щуку говорящую отобрал. А это я ее поймал! И я ее тогда у него похитил и выпустил. Зато теперь она снова в наших руках, и мы ее никому не отдадим. А капитан... Он у меня и попугая хотел отобрать. А я сыну, парнишке своему молчаливому, его вез...

– А где все-таки человек, который доставил щуку с Севера? – перебил его Директор.

Суфлер извлек из кармана серебряный свисток, поднес к губам. Полились волшебные звуки.

Вновь всколыхнулись портьеры, и в глазах у меня зарябило. В проеме, показалось мне, мелькнула клетчатая ковбойка и рыжие вихры. Я вскрикнул от радости. Это был он, мой друг, мой Володя.

Луйкин постоянно бывал у нас, я пришел к нему в контору впервые. Здесь стоял длинный, застеленный зеленым сукном стол, повсюду на полу валялась битая кафельная плитка, в углу лежали обрезки ржавых труб, треснувшая грязная раковина и два стоптанных сапога.

– Петя, – заговорил я, подсаживаясь к столу, за которым он листал свой блокнот. – Я с просьбой. Оставь их в покое.

Он вскинул на меня голубые свои глаза.

– Как это? Угнали троллейбус. Укрывают щуку. Нет, будем принимать меры.

– Какие? – схватил его за руку я.

– Выселим. Сам рассуди, сколько беспорядка наделали!

От него я поспешил к Редактору.

Дверь мне открыл высокий, худой мужчина с длинными сальными патлами и горящими, как в жару, глазами. Его сутулую фигуру плотно облегал потертый свитер, брюки заканчивались грязноватой бахромой. Руки были перепачканы краской. Сам Редактор сидел посреди комнаты в кресле с дремлющим Котофеичем Вторым на коленях. У окна, на подрамнике, стоял холст.

– Привет, родной, – не меняя позы, бросил Редактор. – Хочу, понимаешь, чтобы один из счастливейших моментов моей жизни был запечатлен. Познакомься, кстати. А впрочем, вы уже виделись у меня.

Я присмотрелся и узнал в художнике Автора, того самого, что приходил к Редактору за советом, когда мы с дядей Гришей возводили стеллажи. Только бороду он сбрил.

– Вы, кажется, с Севера? Уже лет десять как уехали? Правильно? – сказал я.

– Да-да, верно, – подтвердил он, ожесточенно перемешивая краски на палитре. Лохмы волос раскачивались при каждом его движении. И как-то странно он на меня косился.

– Хороший портретист, – вставил Редактор.

– Мне необходимо с тобой поговорить, – сказал я ему.

– Мне тоже, – отозвался он. – Тут такое дело. Твои записки, которые ты дал мне... Ну, помнишь, на кухне... И последующие, с этим отрывком, найденным в библиотеке... Они... как бы это сказать... Чтобы проверить собственное впечатление, я дал их прочесть Автору... И выяснилось, что они кое в чем... совпадают... С тем, что он когда-то писал. И что вошло в его знаменитый сборник матросского фольклора.