Яков Ершов - Журавли над школой

Но ваша просьба и огорчила меня немного. Огорчила и смутила, потому что очень трудно чем-либо вам помочь. Положение в те дни на фронте было настолько тяжелым, что, право, было не до взаимных знакомств. Мне стыдно теперь перед теми погибшими бойцами и перед вами, наследниками их боевой славы. Но сколько я ни напрягаю память, не могу вспомнить, где жили наши герои до войны, где искать их родных теперь. Конечно, в полку были такие сведения. Возможно, и мне приходилось с ними сталкиваться. Но никаких записей не осталось. А память, как видите, подводит.

Хорошо помню только, что один из героев — рядовой Пантелеев был родом из тех мест, по которым проходила с боями наша дивизия. В деревне оставались у него жена и дети. Боец горевал, что совсем близко родной дом, а проведать своих или хотя бы узнать, что с ними, целы ли они, он не может. Ведь все время шли бои.

Если у вас будет возможность, побывайте в Новоселках. Может, там еще живет семья героя. Передайте ей от меня сердечный привет и расскажите о подвиге воина. Он из тех, с кого надо брать пример, кем надо гордиться».

Вася бережно положил письмо обратно в конверт и стремглав бросился в свою палатку.

— Сенька! Карту! — с ходу потребовал он. — Да быстрее ты пошевеливайся! Очень важные сведения. Помнишь, фронтовую записку нашли, в гильзе замурованную? Так вот, есть сообщение про одного из тех героев. Может быть, поедем к нему на родину.

Сенька развернул карту:

— Какое село?

— Новоселки.

— Новоселки… Новое село… Вот оно. Недалеко от нас. Видишь, тут я маршрут Малой Таманской проложил. А это село. Вот бы побывать там!

— Пошли к Волчкову.

— Пошли.

Комдив, которого захлестывали текущие дела, отослал ребят к комиссару. Синий выслушал их внимательно. Похвалил. Попросил как-нибудь показать отрядную книгу боевых подвигов. Когда же речь зашла о поездке в Новоселки, упрекнул:

— Вы, ребята, никак военной субординации не усвоите. По таким вопросам надо обращаться к вашему непосредственному командиру. Иначе порядка не будет. Так что идите к Клаве.

Приятелям казалось, что, раз они получили такие важные сведения, все вокруг должны думать только об этом. А жизнь шла своим чередом, взрослые решали неотложные вопросы. И Вася сник.

— Что, мне больше всех надо…

Сенька тоже растерялся.

— Может, все-таки зайдем к Клаве? — нерешительно предложил он.

— А чем она поможет? Тут нужно немедленно решать, сегодня же мчаться в Новоселки. Ведь уже больше двадцати пяти лет прошло. Чуешь?

Выручил Васенков. Он приехал в дивизию, чтобы познакомить юнармейцев с подвигами партизан на брянской земле, рассказать о местах, где похоронены герои. А также хотел попросить ребят помочь установить на партизанских могилах новые обелиски, посадить живые цветы. Встретив Васю с Сенькой и выслушав их, Васенков усмехнулся:

— Да что вы, ребята! При первой же трудности в панику ударились! Верно вам сказал комиссар. Во всем должен быть порядок. Иначе как с дивизией справишься? Идемте-ка вместе к Клаве.

Васенков предложил Клаве создать сразу два разведывательно-поисковых отряда. Один, следуя в общем составе дивизии, соберет рассказы местных жителей об односельчанах-фронтовиках, установит фамилии воинов, ушедших на фронт из того или другого села и павших в боях с фашистами. Другой, опережая главные силы дивизии, двинется в Новоселки.

Совет командиров утвердил этот план, и Вася опять воспрянул духом. Получив приказ возглавить второй специальный разведывательно-поисковый отряд, он допоздна провозился со сборами. Не пошел даже на концерт дивизионного ансамбля песни и пляски, который малотаманцы давали для ветеранов войны и труда. А на другой день поднялся еще до зари. Когда солнце всплыло над золотистыми вершинами сосен, ребята отмахали уже четверть предстоящего им пути. С ними была Клава как представитель штаба полка. Вася вел свой небольшой отряд по тропинке, проторенной грибниками. В каждой роще юнармейцев встречали соловьи. Нежные трели их то доносились явственно и громко, то удалялись, оставаясь позади, а с востока уже наплывали новые звуки, разноголосый птичий гомон, словно специально для того, чтобы вознаградить ребят за пропущенный вчерашний концерт. Где-то в глубине леса послышалось «ку-ку»; кукушка куковала долго и настойчиво.

Васиному отряду предстояло, выполнив следопытское задание, разведать подступы к реке и на берегу ее соединиться со своим полком.

В полдень сделали привал на опушке тенистой рощи. Солнце сильно раскалило землю. Птицы умолкли, зверьки попрятались. Сонная тишина вокруг. Не шелохнется ветка, не затрепещет лист. Коровы, которые залегли поблизости на дневку, ленились махать хвостами, чтобы отгонять прилипчивых слепней. И пастух, отложив ненужный пока хлыст в сторону, дремал у старого пня. Село, раскинувшееся на высоком берегу речушки, тоже, видимо, отдыхало. Даже собак на улицах не видно.

Вася подошел к пастуху. Разговорились. Тот поинтересовался, что делают здесь ребята. Услышав о Пантелееве, закивал:

— Как же! Знаю его.

У Васи замерло сердце.

— Я про Захара Пантелеева говорю, — пояснил он.

— И я про Захара. Вот его хата, третья с левого края.

— Так ведь погиб он! — вырвалось у Васи.

Отбеленные солнцем брови пастуха приподнялись в недоумении. Он был так же обескуражен, как и сам Вася.

— Погиб? — переспросил пастух.

— Ну да! Отражал атаку фашистских танков. Мы же могилку его нашли…

— Конечно, если могилку нашли, тогда другой разговор. Тогда это не наш Пантелеев. Других-то у нас нет, один он, Захар. Тоже на войне был. До Берлина дошел. Награду почетную совсем недавно ему наш военком вручал.

Потом только Вася сообразил, что выразился не точно. Сказал пастуху про могилку. А ведь нашли-то вовсе не ее. Нашли окоп и замурованную в гильзе от зенитного снаряда записку. Но пастух уже увел свое стадо, некому было растолковать это.

— Сенька! — позвал Вася.

Тот ошалело вскочил, протирая глаза. Трусцой подбежал к Васе:

— Что такое?

— Где у тебя документы?

— Какие документы? — удивился Сенька.

Вася нетерпеливо дернул его за рукав рубашки:

— Да проснись ты! Где, спрашиваю, фотокопия записки, которую нашли в старом окопе? Тебе же на хранение все отдали!

— A-а! Копия? Копия есть. В надежном месте. — И он стал рыться в рюкзаке. — Вот она.

— Так, — медленно произнес Вася, словно оценивая весомость документа. — Не потерял?

— Как можно! Все тут в целости и сохранности. Вот и гильза. Еще с остатками смолы…

Их окружили ребята. Подошла Клава.

— Идемте, — сказал Вася. — Сейчас все выясним. И тогда или будем торжествовать победу, или пойдем к Волчкову с повинной.