Ходжанепес Меляев - Беркуты Каракумов [романы, повести]

Глаза Тофика лихорадочно блестели. Ему чертовски везло. Не пройдет и часа, как этот бульдозерист будет полностью обчищен. Тоже еще нашелся игрок-самоучка… Подумаешь, учился играть в каком-то туркменском ауле…

Хемра опрокинул еще пару рюмок коньяка, окончательно придя к выводу, что Назар проиграет.

Руки Тофика сгребли со стола очередной выигрыш. Злорадно улыбнувшись, он спросил с явной издевкой:

— Ну что, дорогой, я чувствую, ваши финансы подходят к нулю?

— А разве ты заглядывал в мои карманы? — вопросом на вопрос спокойно ответил Назар.

— Нет, это не по мне — рабочему классу в карманы заглядывать. Просто свое предположение высказал…

— А вообще-то верно, Тофик, — финансы действительно идут к концу… — Назар, достав из кармана аккуратно сложенную сторублевку, развернул ее. — Последняя… Сразу поставить иля по частям?

— Все равно… Один черт, сейчас эта бумажка ваша, а через пару минут будет наша! Верно, Хемра?

— Наверное, — вздохнул Хемра.

Тофик выпил коньяк, вытер ладонью чернеющие на лице, словно приклеенные, усики и, смачно сплюнув в сторону, произнес:

— Ну, Назар, прощайся со своей сторублевкой…

Назар, промолчав, положил на стол купюру и, перетасовав карты, дал одну Тофику, вторую взял себе. Подрезал колоду, дал Тофику еще одну карту. Тофик, медленно приоткрыв карту, взглянул на нее и торжествующе произнес:

— Хватит, бери себе…

Назар медленно вытащил карту, присоединил к той, что уже лежала перед ним и перевернул их лицевой стороной вверх.

— Очко, — спокойно произнес он. Перед ним на столе лежало два туза…

— Ого! — восхищенно выдохнул Хемра.

— Девятнадцать, — упавшим голосом промолвил Тофик и, достав сотенную бумажку, присоединил ее к той, что лежала на столе.

Назар снова перетасовал колоду и опять протянул Тофику карту. На этот раз у Тофика было восемнадцать, а у Назара — две десятки. Еще раз Тофик добавил в банк сто рублей.

И опять в руках Назара оказалось два туза…

Спокойно взяв деньги, он положил их в карман. Хемра с вожделением перевел взгляд с денег на Назара. Лицо Тофика покрылось красными пятнами…

Налив коньяк, он радушно произнес:

— За твою удачу, Назар. Первый крупный выигрыш надо обязательно отметить.

— Да какая там удача, — усмехнулся Назар, — это просто так, мелочь… Пусть за меня Хемра выпьет… А ну, Хемра, дерни за мою удачу.

— Не откажусь! — с готовностью воскликнул восхищенно смотревший на Назара Хемра, беря рюмку.

Игра продолжалась…

Лицо Тофика постепенно из красного превращалось в белое. Один раз он было попытался передернуть карты, но Назар спокойно произнес:

— Тофик, не мудри! — Но было в этих спокойно сказанных словах столько властной силы, что Тофик сник и больше уже не пытался ловчить… Где-то в глубине души еще теплилась надежда, что он еще отыграется…

Но время шло, и с каждым коном рос выигрыш Назара. Вот счет перевалил уже за тысячу и пошел на вторую.

Когда Тофик проиграл две тысячи, деньги у него кончились, и он поставил на кон свои золотые часы. Его не покидала мысль, что не все еще потеряно, что вот-вот пойдет карта и ему снова повезет, как везло до встречи с этим чумазым бульдозеристом. Он чувствовал, что партнер где-то ловчит. Не может же вот так все время везти, дело тут в технике. Но Назар, если и ловчил, делал это так тонко, что Тофик не мог придраться… Слишком тонкой была игра Назара. Да и откуда мог знать Тофик, что учителем Назара был сам Альфред — звезда первой величины в картежном мире.

После часов Тофик поставил на кон транзистор, вскоре ставший собственностью Назара. Обведя комнату Тофика сосредоточенным взглядом, как бы прицениваясь, что можно еще выиграть, Назар остановил свой взор на кольце, блестевшем на пальце Тофика. Заметив взгляд Назара, Тофик стянул кольцо, и оно перешло к Назару…

Проигрыш был полным. Бледный Тофик пытался шутить, но шутки не получалось.

Назар примерил кольцо Тофика и, отодвинув руку, любовался на нее издали. Тофик тяжело вздохнул, а Хемра обрадованно произнес:

— С удачей тебя, Назар…

Назар посмотрел на Тофика, чуть приметно улыбнулся:

— Ну, Тофик, что ты еще можешь поставить на кон? Может, еще найдешь деньги?

— Денег нет, а вот костюм могу поставить… Вполне приличный…

— На тряпки не играю, — пренебрежительно ответил Назар. — Игра закончена. Если найдешь деньги и захочешь отыграться — можно продолжить…

— Завтра можем продолжить, денег я достану.

— Нет, Тофик, я играю только раз…

— В год?

— В десять лет!

— Значит, урвал раз — и в кусты?

— Считай как хочешь…

Назар повернулся к Хемре и, посмотрев на него с усмешкой, спросил:

— Сколько ты ему проиграл?

— Полторы тысячи…

Назар молча отсчитал из пачки полторы тысячи и протянул их Хемре.

— Держи… И если еще узнаю, что ты сел за карты… инвалидом сделаю! Ты понял?

Пересчитывая деньги, Хемра горячо произнес:

— Спасибо, Назар… Век тебя не забуду… А что касается карт — пропади они пропадом, чтобы я еще когда-нибудь сел за них!

— Слушай и ты, Тофик… По знал я, что ты играешь. Предупреждаю: кончай это, а не то придется тебе убираться со стройки на все четыре стороны. Но позорь комсомольскую стройку! Ты меня понял?

— Так ты же сам играешь?! — воскликнул Тофик, и лицо его вновь пошло красными пятнами.

— Не играю я — просто друга решил выручить… А это возьми себе на пропитание.

Назар швырнул на стол оставшиеся деньги, кинул кольцо, часы, транзистор…

— Так ты понял меня, Тофик Петросян?

Тофик молчал.

— Я спрашиваю — ты меня понял?

— Понял, — сквозь зубы выдавил Тофик.

— Ты свидетель, Хемра.

— Ясно, — ответил почему-то недовольный Хемра.

— Ну, если ясно, тогда все в порядке, — произнес Назар, — а что касается карт, то тебе, Тофик, еще учиться надо. И основательно… Ты как, Хемра, останешься Тофика успокаивать или со мной пойдешь?

— Да уже поздно, — заюлил Хемра, посматривая то на Назара, то на Тофика. — Пора и домой, а то завтра рано вставать…

Назар и Хемра возвращались в общежитие поздно. Стояла темная ночь, и только в районе стройки полыхало зарево — работа там не прекращалась ни днем, ни ночью.

Они шагали молча, и каждый думал о своем. Назар рад был тому, что, отыграв деньги, выручил Хемру, и был омрачен тем, что нарушил свое слово — никогда не играть на деньги…

Хемра с радостью ощущал тугую пачку денег, вновь оказавшуюся в его кармане…

После возвращения из Ленинграда Сергея словно подменили. Если раньше его влекло общество, друзья, веселые компании, то теперь он отдавал предпочтение одиночеству. Работать стал еще лучше. Самозабвенная работа отвлекала от мрачных мыслей, позволяла забыть происшествия последних дней — дней, проведенных в Ленинграде. Часто после работы, не торопясь в суету общежития, к раздражающе звонким голосам и смеху, он приходил на берег водохранилища, дио которого покрылось водой, и, присев на откос, молча смотрел на раскинувшееся на дне котлована глубокое блюдце с водой. Оно увеличивалось с каждым днем — канал приносил все новые и новые кубометры амударьинской воды. Сергей насиживался здесь допоздна и возвращался в общежитие, когда вечерние сумерки сгущались настолько, что невозможно было различить очертания даже близких предметов. На расспросы Назара он отвечал односложно. Неоднократно, пересиливая себя, он пытался написать Стелле, но что-то ему мешало…