Евгений Белянкин - Танец любви

— Чем же он тебя так привязал? — глубоко вздохнув, заметил Скобелев. — Стаканчиком?

— Глупо, конечно… — Субботин облокотился на руку, задумался. — Глупо…

Он вспомнил, что в последнее его дежурство по части тоже произошло ЧП. Магомед навязал ему своего сержанта начальником караула. Ночью из складов исчезло несколько ящиков с патронами и кое-какое оружие… Все пломбы на месте, а патронов как не бывало.

И виноватых нет. Никто не виноват, в том числе и он. Но все же он боялся, что его накажут, хотя придраться было трудно — пломбы-то на месте… И хотя майора не наказали, но чувствовал он себя плохо. Каким-то внутренним глубоким чутьем понимал, что без Магомеда здесь не обошлось… Потом этими же боеприпасами стреляют в пограничников!

После дежурства он здорово хватанул местной горилки, и ночью, встав опорожниться, стукнулся глазом о тумбочку.

— Мой тебе совет, старший лейтенант, — вдруг с горечью произнес майор Субботин. — Не якшайся с Магомедом. Сторонись его. Это… Одним словом, мафия. Он здесь свои делишки обделывает, а мы, закрыв глаза, ничего не видим… А почему? Боимся! Мы всего боимся! А они, как спрут, нас постепенно обволакивают…

— Много ты ему задолжал? — неожиданно, нахмурившись, спросил Пашка Скобелев.

Майор молча допил кружку.

— Какое дело, кто кому должен. Я о другом. Я о мафии…

— А я о долгах, — спокойно заметил ему Скобелев.

Когда Глеб Сухомлинов не ночевал дома, вместо него приходил солдат: Маша боялась одна и, постелив солдату в передней, чувствовала себя спокойно.

В эти дни на заставе было невероятно тихо, и она даже побаивалась, как бы «не сглазить».

Маша читала книгу и думала о своих прежних временах: сейчас девичья жизнь казалась смешной, незримо далекой и даже во многом наивной…

«Многое мы по молодости не понимали».

Она глянула в окно и увидела солдата-почтальона. Маша отложила книгу и сама пошла встречать его.

Конечно, письмо от Димки Разина. Все тот же размашистый неудовлетворенный почерк, которым он всегда писал им письма.

Она быстро распечатала конверт и ужаснулась от первых же строк…

«Глеб, Машенька, мои любимые люди, ну вот и все кончено, хуже и не придумаешь! Нет уже прежнего Димки Разина, разбитного фасонистого пацана… А есть Разин, который прикован к госпитальной постели и который теперь смотрит пустыми глазами в недавно побеленный потолок палаты. Я уже не плачу, я уже отплакался…»

У Маши навернулись слезы. Вот этого она никак не ожидала. Взглянула в окно. Оттуда лилось солнце, так что в комнате становилось жарко.

«Димка, так что же с тобою?»

Маша боялась читать дальше. В конце концов, преодолев себя, она быстро побежала глазами по строчкам…

Димка писал, что он тяжело ранен, у него перебита нога и что, возможно, ему ее отнимут… Думать об этом, конечно, больно, но такова его судьба. Видимо, на роду так написано…

С левой рукой — тоже неважно. Она повисла как плеть… В общем, он выпишется из госпиталя калекой, и тогда для него начнется жизнь инвалида.

Маша в отчаянии ходила по комнате. Она не верила ни одной строчке. Конечно, он все придумал, чтобы разжалобить ее…

И в то же время глубокое чувство больно било по сознанию — вероятнее всего, это правда!

Маша не выдержала и полная беспокойства пошла на заставу.

Глеб сидел в канцелярии с Романом Босых.

— Ты что? — удивился он, зная, что Маша редко когда заходила в заставский корпус.

— Письмо от Димы Разина. Я ничего не понимаю… и понимать не хочу.

Глеб быстро прочитал письмо.

— А чего здесь не понять. Все ясно как белый день. — Но губы его задрожали.

— Но почему так? Почему так? — заплакала Маша.

Глеб тяжеловато встал.

— Пойдем на воздух, Маша, здесь страшно душно!..

Они вышли на заставское крыльцо.

— Что можно сказать? Если это правда… А это правда, — подтвердил Глеб, — здесь и штемпель госпитальный… Надо, Маша, немедля ему написать письмо…

— Что написать-то, Глеб?

— Поддержать как-то… Знаешь, он там пишет, что домой не поедет. Калекой домой не поедет, так как делать ему там нечего! Так что ж, пусть, Маша, приезжает к нам. Здесь такой обжигающий запах гор… Да ему здесь понравится. Нам он не помешает. Все ж друг он нам или кто?

У Маши закружилась голова. Ей стало плохо… Глеб схватил ее за плечи…

— Дежурный, быстро нашатыря…

Назирет жила у тетки. Там было поспокойнее. Домой она приходила лишь изредка. А с тех пор, как частенько стал наведываться Магомед, совсем старалась не показываться…

Но Магомед, видимо, не дурак: без особого труда выследил, где скрывалась Назирет. Сам он этим не занимался, все поручил одному парню, обещая ему хорошо заплатить… Парень намаялся, пока действительно не понял, что скрывается девушка у тетки, о чем тут же и сообщил Магомеду.

Магомед появился внезапно с двумя приятелями и, сразу найдя, где живет тетка, стал запугивать девчонку.

Тетка стала было заступаться, ругать, кричать на Магомеда и плакать, но ее быстренько успокоили: связали руки и ноги, а в рот засунули тряпку…

Назирет посадили в иномарку и увезли из кишлака.

Парень, предавший девчонку, был обижен: Магомед не заплатил и половины того, что обещал. Обиженный парень пожаловался на это соседу, таджику лет сорока.

Тот обругал его «дешевкой» и побежал к Ризвану. Сказал все, что ему передал глупый мальчишка.

— Что же получается, Ризван?! Если такое будет продолжаться, весь кишлак поднимется и мы перестанем ходить в «караван».

Ризван испугался. Если взбунтуется кишлак… Махмуд такого не простит ни Юсуфу, ни ему, Ризвану… Ризван не хотел быть в положении Худжи.

Он приказал, чтобы ему доставили парня. Тот смело показал дорогу, куда увезли Назирет.

— Не волнуйтесь, земляки, — уверил Ризван. — Мы их из-под земли достанем и приведем к Махмуду. А Махмуд знает, — и Ризван ухмыльнулся, — что им сказать…

Ризван, прихватив своих приближенных и парня, выехал вслед за Магомедом…

Магомед собирался выкрасть Назирет как невесту. Он привез ее к одному из своих старых приятелей и сказал ей:

— У нас здесь передышка. Выпьем вина, побалуемся с тобой в постели, да и в дорогу. Ты должна знать, Назирет, убежать от меня невозможно, а если будешь пытаться, упрячу в далекие горы, а то и дальше — в Афган…

У Назирет уже высохли слезы. Она не собиралась становиться женой ненавистного ей Магомеда. Но решила схитрить…

— Зачем меня прятать, Магомед? Ведь можно и по-хорошему. Попросить отца…

— Знаю твоего отца! Твой отец не согласен. Да и где твой отец? Я не знаю, где твой отец. Может быть, в каком-нибудь ущелье его шакалы доедают!

Выпив с друзьями вина, Магомед пришел в спальню, где находилась Назирет и с негодованием и кулаками набросился на нее: