Бахыш Бабаев - Одиночество вдвоем

— Ну и ну. Очень смелый товарищ наш новый доктор. Он наверное и заведующую не боится. А у нее брат в горкоме.

— Ну и что? — Женщина опять села. — При чем тут брат? По-моему ваш доктор достаточно искренний.

— Искренность бессмысленна, когда бесплатна. За искренность премию не получишь. А нагоняй — запросто.

Вошел Бабирханов, несколько взбудораженный.

— Вы можете пройти в следующий кабинет, к доктору Асадовой. Я попросил ее принять вас. А вы, пожалуйста, проводите ее. Вот карточка.

— Спасибо. — Женщина благодарно улыбнулась и, взяв малышку за руку, удалилась. Медсестра вышла следом.

Дверь не успела закрыться за ними. Ворвалась заведующая терапевтическим отделением.

— Много берете на себя, доктор, — угрожающе начала она. — Первый день, а уже жалобы. В чем дело? Почему вы не зашли ко мне?

— У меня идет прием.

— Прием, — раздраженно сыронизировала завотделением. — Больные могут подождать.

Спокойствие и уверенность Бабирханова выводили ее из себя.

— Не могу.

— Не советую пререкаться со мной. Не успели освоиться, а уже взятки вымогаете.

Бабирханов опешил.

— Кто? Я?

Заведующая с ненавистью указала на него пальцем.

— Именно вы. Полчаса назад на вас жаловался больной, фамилия… — Она нетерпеливо побарабанила рукой по столу, силясь вспомнить. — Как же его фамилия? Шофер, если не ошибаюсь.

— И что же? — спокойно спросил Бабирханов.

— Я ему не поверила. Выпроводила кое-как, пообещала, что разберусь и приму меры.

— Какой мерзавец!

Заведующая подошла поближе и, понизив голос, вкрадчиво добавила:

— И еще он сказал, что вы обменяли свою квартиру. Четыре на три. И за комнату якобы получили деньги.

Бабирханов оторопел. Его охватила безысходная глухая тоска. Волна необъятной горечи подавила желание оправдываться, что-то доказывать, убеждать.

— Подлец… Даже слов не найду… Вот что я вам скажу. — Неожиданно он выпрямился. — Да, действительно. Недавно, всего лишь две недели назад, я обменял квартиру. Правильно, у нас были четыре комнаты в разных местах города, теперь три. Но за разницу я денег не получал.

— Это следовало бы еще выяснить.

— Выясняйте, пожалуйста. На каком хотите уровне — выясняйте. Я никого не боюсь. Никого!

Последнее слово он произнес с вызовом. Так, по крайней мере, показалось ему самому.

Вошла медсестра.

— Вот, — протянула она заведующей бумаги, — остался только наш доктор.

— Обождите. — Она повернулась к Бабирханову. — Ну, что ж, доктор. Будем считать, что все выяснили.

— Пожалуйста. — Бабирханов встал и направился к выходу. — Считайте как угодно.

Медсестра явно недоумевала. Обычно властная, повелительная заведующая сегодня была не в форме.

— Не поняла. А как же отчет, премия?

— Тсс… Тише. По-моему, я его узнала.

Медсестра округлила глаза.

— Узнали?

— Да. В Совмине республики есть его однофамилец. Очень похожий на него. Уверена, брат.

— Что вы говорите?

— Убеждена. Он, он, не иначе. Очень похож. И врач наш, такой уверенный, такой смелый. Так может вести себя человек, явно опирающийся на поддержку сверху…

— А как быть с премией? Квартальная ведь, двадцать процентов…

— Ничего, ничего. — Она приободрилась и многозначительно добавила: — Как-нибудь утрясем в райздравотделе. Ну, я пошла.

После ее ухода медсестра подсела к телефону.

Вошли Бабирханов, та женщина с дочкой.

— Мам, я устала, — жалобно взмолилась девочка.

— Сейчас, сейчас, доченька. Вы не обижайтесь, доктор, но мне как-то жутко — мужчина-врач осматривает женщину. А я азербайджанка.

— Я тоже азербайджанец, но медицина есть медицина.

— В любом случае вам большое спасибо. — Она открыла сумочку, стала копаться в ней. — Как же мне вас отблагодарить?

«Я, кажется, начинаю сходить с ума, — подумал он, — в этой поликлинике видно так заведено — платить за все.»

— Какая еще благодарность? Считайте, что уже отблагодарили.

Женщина удивленно остановилась.

— Как? Чем?

— Тем, что вы азербайджанка, — не сразу ответил он.

Глаза женщины заискрились недобрым светом.

— Вы подтруниваете?

— Никоим образом. Все, все. Завтра уже к Асадовой, после двух.

— До свидания. Пошли, доченька.

Медсестра, проводив ее взглядом, тут же приревновала.

— Подумаешь, азербайджанка. Ну и что же? Я тоже азербайджанка. Ломается, краля.

— Не думаю. — Бабирханов что-то записывал. — Видимо, так воспитана. Характер такой. Редко, но встречается такая категория женщин.

Медсестра отрицательно покачала головой. Защита Бабирханова не устроила ее.

— Она, вероятно, из тех, кто имеет купальный костюм, но упрямо купается на пляже в комбинации.

— Возможно.

— Лично до меня такие вещи не доходят. Век эмансипации и такая вот сентиментальность. А ведь одета и выглядит современно, модно.

Бабирханов невольно улыбнулся.

— Потому и говорят — внешность обманчива, — продолжая писать, ответил он.

— Вот мой участковый гинеколог, — не унималась она, — мужчина. Не старый. Так что теперь, мне не ходить к нему?

— А вы ходили?

— Ходила.

— Часто? — Бабирханов на минутку поднял глаза.

— Ну… — Она не нашлась сразу. — Когда как.

Бабирханов снова углубился в свое.

— Так и продолжайте.

На миг она лишилась дара речи, но через секунду дружно рассмеялись оба.

— Ой, да ну вас, — протерла она глаза, — шутите и не смеетесь.

— Кто у нас там еще?

— Сейчас. — Медсестра с готовностью вышла.

Оба грузчика работали на совесть, почти без передышки. За какой-то час с небольшим они уже втащили в квартиру основные тяжести — сервант, пианино, шкаф для белья, диван. Бабирханов помогал им как мог. Лала орудовала там, в квартире, подсказывая, куда какую мебель. Нисе было велено сидеть в маленькой комнате, отведенной под спальню, и не высовываться. Свете, вначале старательно помогавшей матери, вскоре эта суета надоела. Она вышла во двор.

— Папа, я погуляю немного. Можно?

— Только здесь, недалеко. — Он ухватился за спинки кровати и стал подниматься наверх, на второй этаж.

— Я буду там, на лавочке. Поиграю с девочкой, — крикнула она вдогонку отцу.

Когда Бабирханов спустился, грузчики решили передохнуть.

— Устали?

— Привычное дело. Воды бы холодненькой, — попросил тот, что был моложе.

— Сейчас организуем. — Бабирханов отошел под балкон. — Лала, Лала!

Лала вышла не сразу, недовольная.

— Кричишь, как ужаленный. Соседи новые, неудобно ведь.

— Чего-нибудь холодного!

— Холодного? Холодильник еще вчера выключили, на той квартире.

— Из-под крана, хозяюшка. — Молодой грузчик сел на тюк с постельными принадлежностями.

Когда Лала скрылась, Бабирханов, кивнув в ее сторону, подсел ко второму грузчику — рослому мужчине, уже седеющему.