Бахыш Бабаев - Одиночество вдвоем

Бабирханов перевернул страничку.

— Ты же рисуешь сама куклы, платья, там, девочек…

Светочка досадливо поморщилась.

— Я не о таком рисовании.

— Тогда черчение.

— Но ведь тетя Эсмира не рисует и не чертит. А мама сказала бабушке по телефону, что у нас нашлась тут одна. Дает уроки рисования.

Он отложил газету и привлек к себе дочь.

Девочка прижалась к отцу.

— Папа, ты меня любишь?

— Еще как, — целуя, отвечал отец.

— Сильно-пресильно?

— Сильно-пресильно.

— А почему тогда мама говорит, что он и о дочери забыл. Ласкает чужую, а свою забыл.

Папа погладил волосы дочери.

— Мама ошибается, дочурка ты моя.

— Чужой ты какой-то. Замкнутый стал, — сказала Лала, входя в комнату.

— Устаю очень, Лалочка. Больных много. Лето, а больных много. Да и с обменом этим изрядно помучился. С головными болями приходил. Ты ведь помнишь.

— Помню.

— И все-таки добился своего. Без чьей-либо помощи. Без протекции. А это всегда трудно.

У Лалы отлегло от сердца. Она немного успокоилась.

— Ты у меня молодец. Поставишь цель и добьешься. Вот если бы еще и доплату за комнату…

Бабирханов перебил ее, сердито помахав рукой.

— И правильно сделал, что отказался от той квартиры. Четвертый этаж, у кладбища. Что ты… Давай лучше пить чай.

— Даже не обнимет, не приласкает. Черствый ты стал какой-то.

Мужу стало жаль ее.

— Это все от усталости, — начал оправдываться он. — Вот возьму отпуск, поедем куда-нибудь, отдохнем и все будет в порядке.

Лала просветлела. — Правда?

— Ну конечно.

Телефонный звонок прервал супругов. Лала подняла трубку.

— Слушаю… Я… — Лицо ее изменилось. — Здравствуй, Эсмира, — сухо продолжала она. — Дома. Что с Айшой? Так… так… секунду. — Тебя, — она передала трубку мужу.

— Да, да. Аспирин… Пропотеет и долой. Не понял. Одной достаточно. Если через час-другой не спадет, позвоните. Не надо стесняться, это мой долг. Не за что. До свидания. — Он повесил трубку.

— Пойди, проведай, — предложила Лала.

— Подождем.

Бабирханов закурил и вновь прилег на диване. — Личико похоже на луну. На луну… на луну. Выпить, что ли? Нет, не следует. Глупо. Не следует этого делать. Надо взять себя в руки. И чего я скис? Мало ли хорошеньких женщин. И бог с ними. Ты же всегда отличался порядочностью. Подумаешь, Эсмира… Ну и что? Ну, миленькая, правильно, даже очень… Подумаешь… Но ведь ты мужчина, никогда и ни при каких обстоятельствах не поддававшийся на такого рода соблазны.

Откуда-то прибежала Света и, увидев отца, лежавшего на диване, тихонечко подошла к нему.

— Папа, вот, тетя Эсмира дала.

— Деньги? Откуда они?

— Я же говорю, тетя Эсмира дала.

Вошла Лала с подносом.

— Садитесь к столу. — Она заметила деньги. — А это что?

— Деньги… Ах, да… Между прочим, из-за тебя, — упрекнул он жену. — Ну, я сейчас. — Он подошел к телефону и набрал номер. — Алло? Это вы, Эсмира? Да, я. Как малышка? Напрасно вы это сделали. Я могу обидеться… Так… да, да… Нет, нет. Выходит, я не зашел к вам из-за того, что хотел набить себе цену? Выходит, если кто-то из моих коллег спекулирует своими обязанностями… Не имеет значения, это мой долг. Пожалуйста. А Света сейчас же вам вернет… Я прошу вас об этом больше не говорить. — Он сердито швырнул трубку.

— Успокойся, — встревожилась Лала.

— Замолчи! — Бабирханов был в ярости. Он обернулся к дочери. — Отнеси эти деньги тете Эсмире. И скажи ей, что не все в этом мире продается и покупается.

Лала была не в духе. Директор школы, где она работала, сегодня на педсовете сделал замечание. За опоздания, которые она в последнее время, увы, допускала. Не успевала по хозяйству, ей всегда недоставало времени. То стирка, то обед, то уборка. Вдобавок придирался свекор, капризничавший, между прочим, только с ней. При сыне не смел, а без него, пожалуйста. Но Лалу беспокоило не только это. В последнее время взаимоотношения с мужем как-то изменились. Он, приходя с работы, подолгу отлеживался на диване молча, словно не замечал ни жены, ни дочери, ни отца. Лала чутьем догадывалась — что-то должно произойти. И определенно неприятное. Она боялась этой мысли, гнала ее, но та, как назойливая муха, вновь и вновь возвращалась к ней.

И теперь, глядя на резвящихся детей, она вдруг подумала, что может сойти с ума, если муж только подумает об измене ей. Она тяжело вздохнула и медленно поплелась в ванную. Куча белья нетерпеливо дожидалась ее.

Света и Айша играли в домики, раскидав по дивану куклы, кубики, игрушки.

— Моя дочка уже спит. Скажи своей, чтоб не хныкала, спать мешает. Ну вот, опять заплакала. Ну, успокойся, успокойся, моя маленькая, душечка ты моя.

Айша деловито распеленала свою.

— Сейчас посмотрим, отчего она плачет. Так, вот так… Ах, вот оно что. Вся мокрая, потому не может уснуть. Ну что за безобразие. Ну куда это годится, а? Вот дрянная девчонка. Даже рубашку замочила. А трусов нет. Все на веревке сушатся. Ну, что же мне делать?

— Дай ей по заднице, — предложила Света.

— Детей бить нельзя, — возразила Айша.

— Тогда поставь ее в угол.

— Но ведь у вас все углы заняты.

— А ты вообрази, что где-то есть угол.

Айша швырнула провинившуюся куклу.

— Мне надоела эта девчонка. Пойду куплю мальчика.

— Правильно, — согласилась Света, — уж лучше купить мальчика. С ним возни меньше. Отслужил в армии, стал работать. — Она вздохнула, явно подражая взрослым. — С девочкой труднее. Бережешь, бережешь и не знаешь — кому достанется, как жить будет. Э-э-эх…

— Ну, айда в магазин за мальчиком. Вот деньги.

— Подожди ты, — остановила ее Света. — В магазин за детьми мама должна пойти с папой. Нам с тобой, двум мамам, детей не продадут.

— Что же делать? У нас только одна большая кукла. Папа ведь должен быть большой, сильный.

— Ну пускай. Пускай он будет одним папой на двоих.

— Нельзя. — Айша была тверда. — Тогда мы с тобой будем часто ругаться. А это отразится на наших детях. Переживать станут. Папа должен быть один — или тебе, или мне.

— Тогда давай жить без папы, — скоординировала Света.

— Тогда мы будем плакать. Как моя мама. Она часто плачет.

В комнату заглянула Лала.

— Дети, хотите молочка?

— Мы не маленькие, — заважничала Айша, — а молоко пьют только маленькие.

Света подошла к матери.

— Помоги нам разделить папу. Я ей говорю — пускай у нас будет один папа на двоих, а она не хочет.

Лала помрачнела. Детские игры не чужды иногда и взрослым.

— Папу делить нельзя. Он сам должен выбрать маму.

Айша обиделась.

— Я так не играю.

Света вывела всех из трудного положения.

— Все мужчины одинаковы. Ну их…

— Правильно, доченька. И падкие до разрисованных кукол.

Айша надула губки.

— Наши куклы не разрисованы, тетя Лала.