Дэвид Эберсхоф - Девушка из Дании

Лили медленно вспоминала обо всех: Герде и Хансе, а затем о ровном, настойчивом голосе Карлайла. Она подумала об испуганном и потерянном в своем мешковатом костюме Эйнаре, навсегда отделенном от них.

Лили подняла веки. На потолке горела лампочка, бликовавшая серебром. Она увидела шнурок, свисавший к ее кровати. Конец шнурка был спрятан в коричневую бусину. Лили лежала на зеленом одеяле и очень долго думала о том, чтобы освободить руку из-под тяжести одеяла, потянуть за коричневую бусину и выключить свет. Она сосредоточилась на этом. Коричневая бусина - кусок резного дерева, похожий на те, что висели на проволочных счетах. Наконец, когда Лили двинулась, чтобы освободить руку из-под одеяла, усилие и боль от смещения тела взорвались в ней, как всплеск горячего света. Ее голова откинулась назад на подушку, перья обрамили ее затылок, и она закрыла глаза. Всего за несколько часов до этого, утром, в руках профессора Альфреда Болка Эйнар Вегенер перешел от мужчины к женщине. Из обрезанного гамака его мошонки вытащили два яичка, и теперь Лили Эльбе скользнула в бессознательное состояние в течение трех дней и ночей.

*КАРЛ ШНАЙДЕР, МАРИАН АПОТЕКЕ, СЕЙЛЕНХАУС , RENNER KAUFHAUS и HERMANN ROCHE DROGERIE - магазины и универмаги Дрездена.

Глава 22

Герда не могла этого вынести. Застегнув халат и заколов волосы черепаховым гребнем, она смешала краски в чашках Кнабструп и остановилась перед незаконченным портретом Лили. Она не знала, как его завершить. Верхняя часть картины с Лили была окончена, а нижняя половина была исполнена только карандашом, но Герда отстраненно смотрела на картину, будто на чужую работу. Она уставилась на полотно, края которого натянулись от гвоздей, которые она забивала сама, когда не могла сосредоточиться. Ей мешало всё. За стеной находилась библиотека для подписчиков. Эдвард IV неряшливо плескался в своей миске с водой. Из-за открытой двери в студию Эйнара было видно его аккуратную кушетку с уложенными на нее розово-красными килимами, и еще аккуратность и пустоту комнаты, в которой больше никто не жил. Комод с пустыми ящиками; гардероб, внутри которого не осталось ничего, кроме пустой вешалки на свинцовой трубе. Герда почувствовала пульс в груди. Единственный, о ком могла думать, был Эйнар в гремевшем по Европе железнодорожном вагоне, прибывающим в Дрезден ночью. Эйнар с ледяной росой, смочившей кончики его волос, сжимающий адрес клиники в кулаке.

В галерее Ханса прошла еще одна выставка ее картин, и Герда впервые не присутствовала на открытии. Выставка вызывала в ней тошноту, но она старалась не показывать Хансу свои чувства. Как это неблагодарно. Как раздражительно... Герда, пять лет назад не имевшая репутации, и только сегодня утром севшая за интервью с красавцем-журналистом из Ниццы, который мог бы прервать ее и спросить: «Когда вы впервые узнали, что великолепны?»... Все это и многое другое всего за пять лет. Но какое это имеет значение? Герда осталась одна, а ее муж и Лили находились в Дрездене. Одни.

Спустя больше недели после того, как Эйнар отправился в Дрезден, в скользкий и скрипучий от дождя день с авариями автомобилей, Герда встретилась с Хансом в его галерее. Ханс находился в своем бэк-офисе. За столом сидел клерк, делавший записи в бухгалтерской книге.

- Не все картины продались, - сказал Ханс. Одна из картин Герды - Лили в кабаке в Бен-дю-Пон-Сольферино, - стояла на полу, прислонившись к столу, за которым клерк водил карандашом по линованной бумаге.

- Я ждал, что ты придешь на открытие, - сказал Ханс, - что-то случилось? Ты видела знакома с моим новым помощником? Это месье Ле Галь.

Клерк был узколицым, и в его мягких карих глазах было что-то, что заставило Герду вспомнить Эйнара. Она представила себе его... Эйнар осторожно сел на трамвай в Дрездене, опустив глаза и скрестив руки на коленях, вздрогнул... Про себя Герда коротко подумала: “Что я сделала с моим мужем?”

- Я могу чем-то помочь? - спросил Ханс.

Он двинулся к Герде. Клерк держал свои очки и карандаш над бумагой. Ханс подошел к Герде. Он не прикасался к ней, но Герда чувствовала его, глядя на картину. Улыбка Лили стала шире от натяжения ее плотной резиновой купальной шапочки. Глаза Лили были темными, живыми и бездонными. Герда почувствовала прикосновение к своей руке, но подняв взгляд, ничего не увидела. Ханс уже стоял у стола клерка, засунув руки в карманы. Он хотел ей что-то сказать?

Карлайл застал их в объятиях друг друга в тот день, когда лил холодный дождь, и шея Ханса порозовела после посещения парикмахера. Герда не слышала звука открывающейся двери, пока не стало слишком поздно. Герда и Карлайл застыли в долгой и неловкой паузе: она - с головой на груди Ханса, он - с шарфом на шее и застывшей на дверной ручке рукой.

- Я не знал, что здесь кто-то есть … - начал он.

Герда отстранилась от Ханса, и он сказал:

- Это не то, о чем вы подумали...

- Я могу уйти, - заверил Карлайл, - я скоро вернусь.

Он ушел прежде, чем Герда успела что-то сказать.

Позже, той же ночью, сидя у постели Карлайла и массируя через одеяло его ногу, она произнесла:

- Иногда я думаю, что Ханс мой единственный друг.

Карлайл с распахнутым воротником ночной рубашки сказал:

- Я могу это понять, Герда. Никто не обвиняет тебя, если ты так думаешь.

Теперь, стоя в кабинете Ханса рядом с клерком, занятым карандашом и записями, Герда сказала:

- От Эйнара все еще нет новостей.

- Ты обеспокоена?

- Я не должна, но я...

- Почему ты не поехала с ним?

- Он не хотел, чтобы я ехала.

Ханс остановился, и Герда увидела, как его губы сжались. Жалел ли он ее? Ей была ненавистна мысль, что дело могло дойти до этого.

- Не то чтобы он меня расстроил, - добавила она, - и не то чтобы я не понимаю, почему он должен был ехать один...

- Герда, - прервал ее Ханс.

- Да?

- Почему бы тебе не поехать к нему?

- Он не хочет, чтобы я была там.

- Он был, вероятно, слишком смущен, чтобы просить тебя о помощи.

- Нет, не Эйнар. Он не такой. И, кроме того, почему он был бы смущен? После всего, что было, чего ему стесняться сейчас?

- Подумай о том, что он переживает. Это не то, что было раньше.

- Но тогда почему он не захотел, чтобы я ехала с ним ? Он не хотел, чтобы я была там, это было ясно.

- Он, наверное, слишком боялся.

Герда остановилась.

- Ты думаешь?

Клерк закурил сигарету, грубо чиркнув спичкой по наждачной полосе вдоль коробка. Герда снова захотела, чтобы Ханс обнял ее, но не позволила себе двинуться к его рукам. Она выпрямила спину и провела пальцами по складкам юбки. Она знала, что это старомодно, но не могла заставить себя скользнуть в чужие объятия, пока оставалась женой Эйнара.

- Ты должна поехать к нему, - сказал Ханс, - если хочешь, я поеду с тобой. Я был бы счастлив поехать с тобой.