Эндрю Холмс - Клуб для джентльменов

Я широко улыбаюсь ребятам. Они приветственно поднимают бумажные стаканчики.

«Веселимся-мся-мся-мся, пока водка еще не вся…»

«…Ладно, Роджер, договорились. До скорого».

Произнесенные вчера слова несутся из динамиков моей стереосистемы. Я нажимаю на «стоп», потом на «быструю перемотку». Буду слушать опять. Опять и опять.

Запись начинается сначала. Диктофон, оставленный мной на кухне под газеткой, включился на топот ее быстрых шагов. Снова Джил говорит в сотовый «привет». Хлопок закрывающейся двери. Стук кухонной утвари, шум льющейся в чайник воды… Периодическое молчание Джил, когда она только слушала этого Роджера. В моменты тишины диктофон не отключался лишь потому, что Джил нервно постукивала пальцами по столу.

— Это всё замечательно, Роджер, но всплыло кое-что новое. Да, да, я как раз тут…

Я знаю текст практически наизусть. Поправив баланс колонок, я отхожу от стереосистемы и занимаюсь дальше утренними делами. Голос Джил, на полной громкости, догоняет меня в любом уголке квартиры.

С ушами, набитыми ее предательством, я собираю рюкзак. Блокнот, перчатка, пакет для жвачки, карта метро. Всё на месте. Вставив в диктофон чистую кассету, сую его в рюкзак.

«…Ладно, Роджер. Договорились. До скорого».

Договорились, гады!

Невзирая на обстоятельства, я спокоен. Чудовищно, жутко спокоен. Похоже, людей, которым я могу доверять, становится всё меньше и меньше. Мне вообще некому доверять.

Я надеваю рюкзак и выхожу из студии — вперед, к дому белокурой суки!

Просыпаюсь… Похоже, я снова человек, а главное — у каждого несчастья есть свои положительные стороны.

Совсем здоровенькая, я топаю к зеркалу — получше разглядеть себя новую. Я прелестно отощала. Живот, вечный враг, пошел со мной на мировую. После школы он всегда норовил оттопыриться вперед и еще вперед, а теперь смиренно жмется к позвоночнику. И вдруг заторчали косточки таза. Класс! За одну ночь превратилась в Калисту Флокхарт! Стою перед зеркалом, любуюсь собой — и с улыбкой вспоминаю вчерашний приступ паранойи. Чуть было не позвонила Холли. Дурой бы себя выставила!

Восстав из покойниц, я тут же перехожу к повседневной рутине — Делла, глядя на меня, наверняка бы обхохоталась!

Но в моем ежедневнике стоит «МЛ», то есть массаж лица, и «СВ без», солнечная ванна без трусиков.

Я не устаю повторять: быть королевой чужих фантазий — работа, отбирающая досадно много времени.

Всякий коммерсант знает: дорого и хорошо продается только самый качественный товар. Однако коммерсант избавлен от необходимости регулярно делать эпиляцию, иметь первоклассный загар и идеальные ноготочки на всех конечностях!

И какой коммерсант может потерять работу лишь от того, что у него двухдневная щетина под мышками?

Станет ли он биться в истерике по поводу прыща, который за ночь вскочил на его заднице?

И кто из его клиентов-покупателей посмеет во хмелю упрекать его, что он слишком худой или слишком толстый или что его грудь слишком маленькая или слишком большая?

За вычетом этих мелочей моя профессия ничем не отличается от работы коммерсанта.

Мы продаем товар.

Достаю бутылку минералки из холодильника и наливаю себе горячую ванну. Через час, как следует откиснув и распарившись, наношу очищающую маску на лицо, накидываю халат и иду в спальню. Там я включаю вентилятор на высокой ножке, который ходит из стороны в сторону. Легкий ветерок производит приятно-странное ощущение — из-за подсыхающей маски на лице. Занавески время от времени колышутся и трепещут, когда струя воздуха попадает на них. Рокоток вентилятора напоминает жужжание камеры, когда нас снимали на «сидушке», стоящей на палубе яхты. Теперь я могу вспоминать детали без внутреннего содрогания.

Я плюхаюсь на кровать и набираю номер Питера. Занавески весело полощутся. В комнате становится темнее — возможно, на солнце набежали облака.

— Привет, Питер, — говорю я.

Наслаждаясь возвратным ветерком вентилятора, быстро излагаю проблему с веб-камерой в раздевалке. Я не желаю, чтобы Фортуна и впредь доверительно обдавала меня запахом детской присыпки. А отвяжется она от меня лишь тогда, когда я выполню ее просьбу. Питер обязан пойти мне навстречу — мир со мной ему сейчас нужен как никогда.

К концу разговора маска на моем лице затвердевает. Так не хочется покидать пределы щекочущей прохлады от вентилятора! Когда я двигаю мускулами, маска растрескивается — в ручном зеркальце я похожа на древнюю-предревнюю старуху. С кровати меня поднимает лишь паучок, которого я вижу краем глаза — спускается, негодник, по паутинке откуда-то с потолка на подоконник. Я лениво взвизгиваю и улепетываю в ванную — заканчивать ходу своей мордашки.

И тут начинают происходить очень странные вещи.

Сразу после того, как закончила с лицом, я позвонила Элен и попала на ее автоответчик.

Автоответчик включился до первого гудка — так бывает, когда тот, кому звонишь, разговаривает по другой линии. В надежде на быстрый ответ я назвалась и оставила номер своего телефона.

И вот сижу на диване, покашиваюсь на включенный телевизор и жду звонка от Элен. Как вдруг по комнате словно тень прошла… и остановилась. Под бодрое «Флэш» выполнит всю работу за вас» из телевизора я машинально поворачиваюсь на окно. За занавесками… что-то!

Кто-то стоит впритык к окну моей гостиной!

Я замираю. Точнее, обмираю. И вдруг вспоминается дурацкая жвачка, которую бросили через почтовую щель на мой ковер. Но нельзя всегда предполагать самое худшее! Возможно, просто кто-то выгуливает собачку и случайно остановился напротив моего окна. Или прохожий задержался поглазеть на играющих в футбол мальчишек…

В этот момент раздается хор ребячьих воплей — и тут же что-то вроде громкого шлепка по стеклу окна. Бляппп!

И снова тишина.

Однако тень за окном — пропала.

Я подношу руку к горлу и тяжело сглатываю. Неотрывно смотрю на почти непроглядную занавеску. За ней обычный ровный свет. Ничего особенного больше не происходит. Звуковой фон улицы — заурядный, опять мальчишки что-то вопят… Эх, дурочка, это же просто футбольный мяч случайно мазанул о мое окно!

Я вскакиваю с дивана — посмотреть, не раскололось ли стекло.

Стекло в порядке. То есть не разбито. На самом деле оно совершенно не в порядке. С наружной стороны отчетливый отпечаток человеческого лица: жирный след лба, носа и подбородка! И даже влажные полоски от губ! Кто-то пытался заглянуть в комнату, не рассчитал расстояние до стекла и случайно въехал в него всем лицом. Бляппп!

Я отскакиваю в глубину комнаты. Сердце выпрыгивает из груди. Факт есть факт: на стекле моего окна — чье-то лицо . Меня, невзирая на жару, пробирает мороз. Занавеска приоткрылась, и мне видны маленькие футболисты. Вратарь в воротах, обозначенных двумя кирпичами. Остальные стоят и ждут, когда им паснут мяч, улетевший куда-то в мою сторону. Чему-то смеются. Может, им забавно, что мяч жахнул по окну, и я теперь выглядываю с испуганной физиономией?