Эндрю Холмс - Клуб для джентльменов

Но дальше в зале вечер продолжался почти как ни в чем не бывало.

Там я буквально набежала на стоящего в проходе журналиста.

Среди этого бедлама он был удивительно спокоен и сосредоточен. К его жуткому нынешнему виду я уже немного привыкла. Он осторожно взял меня за запястья, заглянул в глаза и сказал решительным тоном: «Итак, Хайди…»

— Здравствуйте. Это автоответчик Грэхема Стивенсона. Меня или нет, или я говорю по другому телефону. Оставьте, пожалуйста, ваше сообщение после гудка, и я обязательно перезвоню.

Я кошусь на часы. Восемь утра. Конечно, глупо ожидать, что Грэхем уже на рабочем месте. Однако он редактор воскресного приложения, а весь этот безумный мирок вечеринок со звездами, выпапараццивания пикантных фото и сплетен о знаменитостях, а также экстренных репортажей о том, что сегодня модно есть, пить и носить, — этот мирок не знает отдыха и передышки. Только успевай за ним поспевать! Стало быть, у меня есть серьезные шансы застать Грэхема на рабочем месте ни свет ни заря.

Я снова кошусь на часы. На них как было восемь утра, так и осталось. Думаю, Грэхем появится в редакции не позже чем через час.

И как я буду коротать эти шестьдесят минут?

Разумеется, за безмолвным созерцанием самого прекрасного в мире существа, которое спит на кровати снятого мной отельного номера…

Она меня чуть с ног не сбила.

— Итак, Хайди… — сказал я, пристально глядя на нее.

На бедняжке лица не было — она только что выбежала из задней комнаты, где произошло что-то непонятное. Невзирая на бледность, Хайди сияла великолепием — в синем вечернем платье в обтяжку. А ее рыцарь — в вонючем истрепанном костюмчике и с разбитой рожей…

Судя по тому, что в заднюю комнату бросился весь кулакастый персонал клуба, там разбушевался пьяный посетитель. Мне было плевать, что за причина переполоха, зато произошел он мне на руку. Всем не до меня, и никто не помешает моему общению с Хайди. В голове я быстро сочинял эпохальную речь типа мартин-лютер-кинговской «У меня есть мечта». Несколькими короткими ласковыми фразами надо убедить Хайди, что я ее друг и у меня есть мечта — давай вместе смоемся… Это будет первым шагом ее раскрутки на рассказ о том, как она прыгала в постели с Питером Бенстидом.

Однако до коротких ласковых фраз дело не дошло. Хайди мягко, но непреклонно высвободилась и решительно зашагала прочь — к раздевалке.

Я быстро проверил, где охранники. По-прежнему заняты скандалом.

— Хайди, погодите, нам надо поговорить!

Она не замедлила шаг. Я побежал за ней, легко коснулся ее локтя.

Она отдернула руку.

— Оставьте меня, пожалуйста, в покое.

Она быстро лавировала межу столиками, посетителями, танцовщицами и официантками. Я бежал за ней как на веревочке. Дверь раздевалки ближе и ближе.

— А как же ваша история! — сказал я ей в спину.

Хайди остановилась и поглядела мне прямо в глаза.

— Вы имеете в виду вашу статью обо мне? Мне говорили, что она отменена. Но я в эти сказки не верю. На самом деле вы лично ничего не отменяли. Так?

— Ну, — отозвался я, искренне удивленный. — Ничего я не отменял. О чем вы говорите?

Тут Хайди процедила куда-то в пространство перед собой: «Сволочь!!!»

Развернулась и пошла к раздевалке.

Я в два прыжка догнал ее.

— Сволочь? Почему же я сволочь?

Она остановилась.

— Не вы. Он.

— Кто?

— Питер.

Она сделала новый шаг прочь. Но тут уже я решительно заступил ей дорогу.

— Погодите, именно о Питере я и хотел с вами поговорить.

— А он-то вам зачем?

— Хайди, да не рвитесь вы от меня. Дайте все толком объяснить. Речь идет не о той статье для журнала. Я хочу написать другую историю. Про вас и Питера.

Хайди ошарашенно замерла.

— О нет! — сказала она. — Нет, нет и нет! Еще не время. И я еще не…

Тут она осеклась.

— Нет, самое время! — воскликнул я. — Именно сейчас. Потому что, к моему величайшему сожалению, история вот-вот станет публичным достоянием. И я бессилен это остановить. Поэтому вы должны пойти со мной. Я тут… я тут для того, чтобы защищать вас.

В глазах Хайди стояли слезы. Очень похоже, что я победил. Однако на душе у меня было тошно, тошно…

— Ладно, — сказала она. — Раз вы говорите сейчас — значит сейчас. Хорошо, я согласна.

Дальше все было делом техники. Через несколько минут мы встретились у заднего выхода. Я набросил ей на плечи свой пиджак — было уже прохладно. Сам я при этом мотал головой по сторонам — почти на полном серьезе ожидая увидеть Терри и его костоломов, которые с дубинками и зажженными факелами выбегают в ночь — искать беглянку.

Когда мы отошли от клуба на приличное расстояние, я спросил:

— Вы где живете?

Теперь я искал глазами такси.

Цель номер один достигнута. Хайди со мной. Но разговорится ли она о своем романе? Вот вопрос.

И тут жизнь опять похерила все мои планы. Однако на этот раз самым приятнейшим образом.

— Нет, домой я не могу, — вдруг сказала Хайди, останавливаясь и болезненно кривя лицо. — Домой нельзя.

Я удивленно уставился на нее.

— Хотите где-нибудь посидеть и выпить? Я знаю пару симпатичных мест в округе…

— Нет-нет, мне просто нельзя домой, — сказала Хайди, плотнее кутаясь в мой пиджак и пристукивая, словно от холода, своими голенькими ножками в туфлях на высоком каблуке. — Там небезопасно. Отвезите меня куда-нибудь.

Меня не нужно было просить дважды. В пределах следующей минуты я остановил такси, позвонил в отдел информации, узнал все про их излюбленный отель, дал соответствующие указания водителю — и машина покатила вперед, к цели номер два. Таксист покашивался на странную пассажирку: с побитым приятелем, со спортивной сумкой на коленях — и в дорогом вечернем платье, поверх которого накинут мужской пиджак. Хайди сидела молча, с побитым видом печально глядя в окно — как впервые разлученная с родителями первоклассница.

Таксист молчал, молчали и мы. Никаких звуков, кроме шума двигателя. Только пестро освещенные центральные улицы за окном. Я сидел в своем углу почти не шевелясь, стараясь выглядеть предельно неопасным. Я лихорадочно соображал, что бы мне такое сказать… и при этом не нарушить чары. Ибо я был внутренне готов к тому, что в любой момент Хайди встрепенется, опомнится и скажет: «Стоп! Вы, собственно, кто такой? И куда меня везете? И что я вообще тут делаю?» Все произошло так быстро и так просто, что мне просто не верилось — как говорится, не с моим счастьем!

Мы проезжали мимо Музея мадам Тюссо, и я шарил по закромам памяти в поисках какого-нибудь подходящего анекдота. Однако на тему восковых фигур ничего не нашлось. Поэтому в итоге я брякнул:

— А ловко мы сублимировались из клуба!