Арне Гарборг - Мир

Пробрался в кухню. И через чёрный ход. Когда Энок вышел, он почувствовал себя в безопасности. «Теперь они сидят там. Сидят там взаперти; ха-ха!»

Но серые человечки явились вновь. Энок бросился к тележному сараю и спрятался за ним. Стоял, выглядывая из-за угла; боже, они идут за ним. Их всё больше и больше. Бесшумные и лёгкие, как тени. Энок бросился бежать. Через забор и по полю. Всё дальше, дальше; прямо к покосу. Но они бежали за ним.

Их стало ещё больше. Целая толпа боязливых серых заморышей. Стоило Эноку остановиться — и они стояли на месте; когда он шёл — они шли за ним. Ему не нравилась эта игра. Что они от него хотели? Он пустился бежать. Через поле; вниз к реке, потом вдоль берега. Каждый раз, стоило ему оглянуться, они настигали его. Какая мерзость! Их становилось всё больше и больше; огромная толпа серых человечков. Они хотели окружить его. Энок бежал из всех сил.

Он остановился у большого озера. А они набегали со всех концов; вдоль берегов, через пустоши. Всё ближе и ближе. Вплотную к Эноку. Они уже касались его. Дёргали, дёргали. Он отмахивался руками и ногами. И вдруг он увидел среди них великана с рогом.

Глаза его закатились, голова пошла кругом; раздался жуткий звук, словно из раздавленной груди; Энок подпрыгнул невероятно высоко — и прямо в воду.

Громкий, тяжёлый всплеск. Две, три волны, вздыхая, с брызгами ударились о берег. Энок не всплыл. Вечность поглотила его…

…Южный ветерок с лёгким шумом ласкал водную гладь. И вода брызгала и плескала, так нежно и тихо; брызгала, плескала… брызгала, плескала…

Арне Гарборг (1851–1924) — классик норвежской литературы, журналист и общественный деятель, разносторонне одарённая личность, одна из центральных фигур интеллектуальной и духовной жизни Скандинавии рубежа веков. В его творчестве отразились вопросы, мучившие европейскую интеллигенцию эпохи «конца века», в том числе связанные с религией и духовным поиском человека.

Уже в ранних статьях и стихотворениях будущий писатель обеспокоен проблемами морали, утратой ценностей и бездуховностью современного общества. В первом крупном произведении Гарборга — повести «Вольнодумец», публиковавшейся в газете «Fedraheimen» в 1878-79 гг. и вышедшей отдельным изданием в 1881 г., в центре внимания — герой, пытающийся вырваться из круга традиционных для его общества понятий и представлений. В последующих романах проблема веры, отношения человека к Богу и духовного «пробуждения» является одной из ведущих. И Даниель Браут («Крестьяне-студенты»), и Габриель Грам («Усталые люди») проходят каждый свой нелёгкий путь духовных и религиозных поисков.

«Мир» (Fred), последний из романов Гарборга, увидел свет в 1892 году. В каком-то смысле он стал рубежным для творчества писателя: после серии романов о столичной жизни и кристианийской богеме («Мужчины», «У мамы», «Усталые люди») он вновь обращается к жизни крестьян. Место, где происходит действие «Мира», — это Йерен, родина Гарборга. В первой главе, служащей своего рода лирическим прологом, звучит гимн суровой прибрежной земле и её обитателям:

«Это крепкий, суровый народ, чья жизнь полна тяжких раздумий и изнурительного труда, народ, который трудится на земле и изучает писания, пытаясь взрастить урожай в песке и взлелеять надежду в сновидениях, веря во власть скиллинга и утешаясь мыслями о Боге».

Долгое время роман трактовался исследователями как автобиографический. В самом деле, между главными героями романа — семьёй Энока Хове — и родными самого Гарборга много общего. Судьба Энока, человека глубоко религиозного, пытающегося найти истинную веру и в финале кончающего жизнь самоубийством, сходна с судьбой отца Гарборга. Эйвинд Гарборг, человек одарённый и образованный, попал под влияние пиетизма, который в середине девятнадцатого столетия становится одним из ведущих религиозных течений в Норвегии. Тот пиетизм, который господствовал в Йерене в 1850-60 гг., отличался множеством крайностей. Для него были характерны строжайшее самоотречение, буквальное и фанатичное следование закону Писания, презрение к радостям «суетного мира». Будущий писатель в полной мере испытал это — в частности, когда отец запрещал ему, охочему до чтения, притрагиваться к «светским» книгам. Так же и Энок в VII главе расправляется со Снорри Стурлусоном и прочей «ерундой», которая отвращает его от «истины».

В романе широко представлена жизнь крестьян — старших современников Гарборга, эпоха ломки традиционного уклада хозяйствования и начала становления буржуазных отношений.

В то же время «Мир» выходит за рамки сугубо автобиографического повествования, прежде всего — благодаря философской глубине и общечеловечности проблематики. Жители маленького хутора на юго-западе Норвегии, простые крестьяне, далёкие от новомодных теорий и столичного шума, мучаются теми же вопросами, что и передовые умы Европы, — есть ли Бог? В чём предназначение человека? В чём смысл жизни? Куда мы идём?

Это вопросы, с особой остротой поставленные в эпоху «конца века», «переоценки ценностей», когда человек утратил многое из того, что казалось незыблемыми ценностями. Норвежский писатель и литературовед Тур Обрестад, автор знаменитой биографии Гарборга, называет Энока Хове, главного героя «Мира», характерным представителем эпохи «конца века». Его духовные искания и его трагедия типичны для рубежа 19–20 веков.

Уже во второй главе романа мы встречаем Энока, возвращающегося домой из города и погружённого в тяжкие раздумья о Боге и о своей вере. «Когда же он думает начать воспринимать жизнь всерьёз? Долго ещё собирается он скитаться по земле рабом греха — и никогда не обрести мира?» Шум моря пугает его, навевая мысли о Судном дне и втором пришествии. Энок жаждет «уверовать», но полагает, что недостаточно созрел для этого. Он чересчур озабочен мирским и сиюминутным, чтобы отдаться во власть Господа. В то же время картины свадьбы в III и IV главах показывают, насколько Энок далёк от окружающих его людей. Он воспринимает свадебный пир как оргию, дьявольский шабаш, но в то же время он вынужден участвовать в нём, дабы не стать жертвой пересудов. Внезапная смерть Наполеона Стурбрекке, известного дебошира и забияки, ещё раз наводит Энока на мысль о грядущем наказании и необходимости уверовать, пока ещё не поздно.

Переломным в судьбе героя становится его видение в VI главе. Среди апокалиптического кошмара он видит руку, в которой зияет рана, и хватается за неё. «Свершилось! Во мгновение ока он прожил целую жизнь. Великое чудо произошло: он уверовал».

«Уверовавший», Энок пытается строго следовать законам Писания. Главный критерий для него: всё, что отрадно для плоти и крови, — от Лукавого. Жертвуя самым дорогим, мы воздаём хвалу Господу. Его следование своим принципам доходит до абсурда, о чём свидетельствует, например, строжайший запрет на употребление кофе. Логика Энока такова: «Если б Господь желал, чтобы мы пили кофе, — Он позволил бы кофейному дереву расти здесь, на севере». Энок доходит до самобичевания, ограничивая себя во всём. Кроме того, он истязает своих домашних, которые боятся его, и даже Анна не может с ним совладать. Зато Энок охотно принимает бродяг, объясняя это волей Божьей, и порой обращается с «чадами Божьими» лучше, чем с собственными детьми. Любовь земная для него теряет смысл; он всецело отдаётся любви небесной, которую, как он полагает, проповедовал Иисус.