Коллектив авторов - Из плена восточной сказки. Жизнь после гарема

Традиционная одежда женщин — рубашка-кхандура, поверх нее абая, на голове большой платок шейла и головной убор никаб.

Кхандуры носят редко, под абаей у абсолютного большинства женщин обычная европейская одежда и обувь на безумно высоком каблуке.

Шейла обязательна для всех, волосы мусульманки не должны быть открыты.

А вот никаб не обязателен вовсе. Однако его и абаю носят с удовольствием. Абая скрывает очертания женской фигуры, а никаб красоту лица (или отсутствие того и другого!).

Женщины утверждают, что носят абаю и никаб, чтобы уберечься от нескромных взглядов чужих мужчин. Это реальная угроза, ведь большинство рабочих-индусов, пакистанцев, филиппинцев и т. п. семей не имеют и буквально поедают глазами любую женскую фигуру, попавшую в поле зрения.

Конечно, я не могла запомнить все сразу, но Салима опекала меня и позже в особняке на Пальме, где под руководством матери Сауда шейхи Махасин жило многочисленное семейство. Сам шейх вообще не в Дубае, а вокруг Махасин собрались только её родственницы со своими детьми, это правило многих мусульманских семей, такое сообщество тоже гарем — все, кто находится под защитой самого сильного мужчины.

Самым сильным в особняке на Пальме был мой муж Сауд. Наш с Мозой и Бушрой муж. Многочисленная детская компания, с визгом и воплями с утра до вечера носившаяся по дому, доводилась Сауду племянниками: родными, двоюродными, троюродными… Его собственная дочь Айша, рожденная Мозой, бегать не могла, у нее при рождении повреждена ножка.

Салима жила у брата после развода. Родственники её мужа добились выдворения Салимы с позором — за несколько лет она перенесла два выкидыша и не смогла родить здорового наследника. Дикость? Да, в обществе людей, не выпускающих телефон из рук, ездящих на самых навороченных машинах и пользующихся Интернетом для заказа товаров из столиц мира, такое возможно. Правда, Салима была замужем не в Дубае, но все равно.

Несчастная женщина страшно переживала свой позор. Переживала она и за меня, когда родственницы настояли, чтобы меня наблюдала врач Мозы. Это едва не закончилось трагедией. Я вышла замуж за Сауда, будучи на втором месяце беременности Сашей, но врач подсунула мне УЗИ Айши, уверяя, что это мой будущий ребенок, что это девочка и родится довольно скоро.

Именно Салима отвезла меня в Абу-Даби к своему врачу. Новое УЗИ показало, что у меня мальчик и с ним все в порядке. Изображение поврежденной ножки ребенка на снимке, данном мне раньше, подсказало, чьи это проделки.

В клинике я познакомилась со своей тезкой из Брюсселя Анной и её мужем Барри. Барри занимался в Дубае бизнесом, а Анна пыталась помогать женщинам вроде меня. По её документам и документам их дочери Барри удалось вывезти нас с Сашей через Саудовскую Аравию в Катар и отправить самолетом в Дамаск. Смертельный риск увенчался успехом.

В ложь, возведенную на меня, поверил и Сауд, тем более стараниями врача Мозы им удалось спровоцировать преждевременные роды, а ребенок был настолько крупным, что сомнений в том, что роды вовсе не преждевременные, ни у кого не возникло. Ни у кого в семье.

Сауд не принял сына и открыто заявил мне об этом.

Однако он не мог просто вышвырнуть жену с ребенком на улицу, а поселил нас в квартире под строгой охраной и ежеминутным присмотром. Услышав от педиатра, наблюдавшего Сашу, что тот рожден семимесячным, Сауд в чем-то усомнился, но продолжал считать, что это не его ребенок.

Закончилось все моим побегом, в котором Салима уже участия не принимала. Она болела. Тяжелый стресс усилился после истории с рождением Саши, Салиму, видно, во многом обвинили, подозреваю, что Салима рассказала своей матери Махасин правду, а та решила вопрос по-своему — принесла мне карточку с большим счетом на ней, в надежде, что я сбегу. Не ошиблась.

Салиму я больше не видела и очень за нее переживала.

Теперь настало время спросить о ней, ведь добровольно делиться новостями семьи Сауд не собирался.

Пару мгновений после вопроса он молчал. Это было тяжелое молчание, я даже ужаснулась, предчувствуя, что услышу и о гибели Салимы, но Сауд выдавил из себя:

— Она в клинике в Швейцарии. — И чуть хрипловато добавил: — Клинике для душевнобольных. Жалко сестру…

Я с трудом проглотила ком, вставший в горле. Салиму действительно жалко. Если бы не она, нас с Сашкой не было бы на свете.

У Салимы были проблемы с головой, временами она впадала в депрессию и замыкалась в своей комнате, не желая ни с кем встречаться, однажды даже провела пару месяцев в клинике, но чтоб так…

— Салима… она… — я не знала, как сказать «в смирительной рубашке», а потому шепотом поинтересовалась: — Салима буйная?

— Нет, что ты. Но жить со всеми не может.

— В какой она клинике?

Сауд назвал, я постаралась запомнить. А он перевел разговор на другое, у меня не получилось спросить, как давно Салима в Швейцарии и можно ли её навестить.

О ДУБАЕ

— В Дубае НЕТ НАЛОГОВ. Государство зарабатывает на другом — лицензиях, разрешениях, тоннах бюрократических бумаг, которые требуют от экспатов.

За год получается немалая сумма, но, во-первых, экспат платит добровольно (никто же не заставляет получать водительские права или покупать лицензию на право приобретать алкоголь, например), во-вторых, это касается экспатов, но не локалов.

Если приезжим не нравится, так скатертью дорога.

Не уезжают, значит, терпимо…

Вернувшись в Париж, я позвонила Анне в Брюссель с просьбой разузнать что-то о клинике в Швейцарии. Она расстроилась, услышав, что Салима настолько больна, ведь знала сестру Сауда еще по Дубаю и относилась к ней хорошо. Жалела, что не может поехать со мной — не на кого оставить детей, Барри в отъезде.

Моя «палочка-выручалочка» по своим каналам быстро узнала все, что нужно. Сообщила, что к пациентам допускают посетителей, но не ко всем и не всех. Посторонним справок по телефону не дают, но это неудивительно.

Звонить еще раз Сауду и спрашивать не хотелось, я решила съездить — пустят так пустят. Конечно, брать с собой детей не стоило, но Жаннет нашла выход:

— Прекрасно! Навещай свою приятельницу, а мы пока погостим у Мари в Вильнев.

Хорошая идея: у подруги Жаннет Мари детям очень понравилось. Но отправлять детей с Жаннет одних не хотелось, я решила отвезти их туда и, вернувшись в Париж, поехать в Базель скоростным поездом.

Мы расстались несколько часов назад, но я уже страшно скучала по своим ребятишкам.

Квартира без их визга и топота казалась такой пустой и неуютной!

Прошлась по квартире, собрала брошенные игрушки, аккуратно сложила детскую одежду, потом заправила машину для стирки и взялась за телефон. Малышам скоро спать, я обязательно должна пожелать им спокойной ночи.