Максим Макаров - Кадетство.Выбор

Но Трофимов (чего Палочка, конечно, не ожидал) вышел к доске весьма уверенно и далее выбрал одного из самых непростых авторов, а именно Афанасия Фета.

Палочка устроился поудобнее и уже приготовился вывести в журнале свою коронную еди-ничку без хвостика, но тут Трофимов, выставив ногу вперед и приложив руки к груди, начал декламировать. Палочка насторожился. Этого стихотворения великого Фета он не знал. Однако и признаться в своем невежестве не решился. Трофимов же тем временем, закончив одно стихотворение, перешел к другому. Медленно бледнея, Палочка слушал суворовца, по-нимая, что и сей шедевр ему не знаком.

Испугавшись, что кадет выдаст что-то еще и тем са-мым окончательно погубит его как педагога, Палочка поспешил поставить эрудиту «отлич-но» и перейти к следующей теме.

Ночью литератору не спалось. Он снова и снова вспоминал выступление Трофимова, и смутные подозрения стали закрадываться ему в душу. Ни свет ни заря Палочка оделся и потрусил в училище. В тот день все свободное от занятий время он провел в библиотеке и ушел оттуда уже после закрытия. Но ушел Палочка счастливый. Наутро он первым делом достал журнал третьего взвода и с огромным удовольствием выставил Трофимову пять свеженьких палочек. Дело в том, что дотошный педагог выяснил — Афанасий Фет никогда не писал стихов, столь самозабвенно прочитанных суворовцем Трофимовым. Палочка с честью выиграл этот бой и был весьма собой доволен. «Есть еще порох в пороховницах», — радостно потирая руки, думал он.

Впрочем, приближение субботы сказалось не только на учебе. Суворовцы ни на минуту не забывали, что на дискотеку придут девушки. Поэтому чем ближе был заветный вечер, тем чаще после отбоя звучали рассказы кадетов об их прошлых победах. Больше половины историй выдумывались прямо на ходу и, пробуждая зависть и фантазию товарищей, служили поводом для еще более замысловатых и невероятных выдумок.

Во время этих разговоров Илья Синицын обычно поворачивался на бок и с головой закрывался одеялом. Его мучили совсем другие вопросы.

Вновь и вновь перебирая в уме все свои нехитрые богатства, Илья понял, что, во-первых, никогда не сможет их продать, а во-вторых, даже если и продаст, то не выручит в результате и четверти той суммы, которую доктор Мурашко требует за молчание.

Прошло уже четыре дня с тех пор, как Илья узнал, что травма, полученная в раннем детстве, может перечеркнуть все его мечты стать офицером. В первый момент Илья хотел поделиться своей бедой с Андреем, но потом испугался, что секрет, высказанный вслух, перестанет быть секретом, и промолчал.

За эти дни он несколько раз издалека видел доктора Мурашко, который украдкой бросал на Синицына вопросительные и нетерпеливые взгляды.

Илья понял, что доктор его торопит. Но в голову по-прежнему ничего путного не приходило. Он уже звонил домой и, прощупав предварительно почву, попросил у матери денег, якобы на подарок другу ко дню рождения. Та с готовностью согласилась дать ему пятьсот рублей. Но этого было, конечно, слишком мало. И тогда Илья понял, что единственный выход — это устроиться на какую-нибудь работу. Да хоть на рынок грузчиком. Синицын знал, что некоторые бывшие его од-ноклассники зарабатывали таким образом на карманные расходы.

И в ближайшую субботу, ту самую, которую столь нетерпеливо ожидали остальные, Илья собирался отправиться в город на поиски заработка.

3 Однако в конце недели произошло событие, которое выбило его из колеи едва ли не сильнее, чем шантаж доктора Мурашко. В училище пришла Ксюша. Когда Илье сказали, что его ждут на КПП, он подумал, что это мама принесла пятьсот рублей, которые он просил. И каково же было его изумление, когда из комнаты для посетителей вышла Ксюша.

Илья застыл, не зная, стоит ли ему подчиниться первому порыву, то есть молча развернуться и уйти, или все-таки остаться и узнать, зачем она пришла. После секундного размышления парень понял, что первая мысль была самой разумной. Ксюша, видя, что он разворачивается и уходит, отчаянно закричала:

— Илюша, ну прости меня! Я глупая, я очень глупая!

Илья замедлил шаг, но не остановился. Очень непросто было ему в тот момент не поддаться искушению. До чего же хотелось вернуться.

Вернуться, обнять ее и сказать, что он все понимает, хотя на самом деле Синицын не понимал ничего. То вдруг Ксюша обижается из-за ерунды, пишет ему письмо, из-за которого он чуть было не бросил учили-ще, а теперь вновь появляется ни с того ни с сего и умоляет простить, объясняя все лишь тем, что она, видите ли, «очень глупая».

Илья решил покинуть КПП как можно быстрее.

Ксюша осталась на проходной. В отчаянии смотрела она вслед Синицыну, понимая, что тот не вернется. Какой же наивной она была, когда думала, что испугает и вернет Илью домой, дав парню понять, что он может ее потерять. Ведь именно по этой причине Ксюша и написала то злополучное письмо. Первое время девушка была абсолютно уверена в успexe своего замысла. Ее даже не особенно насторожил тот факт, что Илья перестал ей настойчиво звонить. Твердо решив проявить характер, Ксюша старалась вести себя как обычно и только часто репетировала речь, которой встретит Илью, когда тот одумается и вернется. Однако, когда прошло уже три или четыре дня, а он все молчал, Ксюша начала нервничать, а потом всполошилась. Нервно ходила она около телефона, не позволяя никому из домашних отвечать на звонки, боясь, что Илья не захочет с ними разговаривать и отключится. Или родители не услышат его голос (ведь он так тихо всегда говорит) и бросят трубку.

Наконец Ксюша поняла, что потеряла. Она потеряла его доверие, если не любовь. Как можно любить девушку, которая не способна и недели подождать своего парня? И тогда Ксюша решила попытаться исправить то, что сама испортила.

Жалобно глянув на дежурного, она попросила:

— Слушай, мне очень надо с этим мальчиком поговорить. Ты меня туда не пропустишь?

— Не пропустишь, — передразнил ее дежурный.

Девушка всхлипнула и пошла было прочь, когда дежурный окликнул ее:

— Эй, а ты завтра к нам на дискотеку приходи. Там со своим «сосом» и поговоришь.

— С кем? — удивилась Ксюша.

Дежурный ухмыльнулся:

— Оглохла, девочка? С «сосом». Только, — он выразительно посмотрел на короткую Ксюшину юбочку, — юбка должна быть ниже колен, хотя мне лично и так нравится. — Многозначительно подняв брови, парень небрежно добавил: — И никаких колец в пупке. Иначе ты ни за что у Ноздри фейс-контроль не пройдешь.

4 Ксюша послушалась совета дежурного и на другой день, одетая так целомудренно, что прошла бы фейс-контроль не только у загадочного Ноздри, но и у папы римского, толкалась в разношерстной толпе девчонок, мечтающих попасть внутрь. Рядом с ней нервно переступала с ноги на ногу совсем маленькая еще девочка лет одиннадцати-двенадцати. Она то и дело подкрашивала губы и, совсем как опытная женщина, взбивала волосы в надежде выглядеть старше своих лет. Видя, как растерянно и настороженно оглядывает ся Ксюша, девочка прониклась к ней доверием и терпеливо комментировала происходящее, вводя новенькую в курс дела: