Максим Макаров - Кадетство.Выбор

Ксюша почесала висок.

— Да? Странно… Готова была поклясться, что это был твой отец. — Но тут же мотнула головой: — Ладно, забудь. У тебя-то что нового? Всех уже стариков победил? А друзья как? Мне показалось, вы с этим мальчиком, как его, — Ксюша в раздумье прикусила губу, — Андрей, кажется… неплохо ладите.

При упоминании имени друга Илья погрустнел. С Андреем явно творилось что-то не то. Леваков и раньше болтуном не был, а теперь и вовсе замкнулся. Потом еще этот его вопрос про деньги. Зачем Андрею такая сумма? Если Леваков попал в беду, почему не обратился к нему?

Уж, наверное, вместе бы они что-нибудь да придумали. Друзья ведь вроде…

Размышляя таким образом, Синицын совершенно забыл, что сам не пошел к Левакову со своей проблемой, а упрямо бился над реше-нием ее один.

Ну, теперь не совсем один. С ним Пыла Ксюша.

Девушка поняла молчание Ильи по-своему.

— Ты чего? — Она погладила его по щеке. — Про своего врача вспомнил? Не бойся, я тут уже пошустрила, и, думаю, мы справимся.

— Конечно, справимся, — заверил ее Илья, хотя сам отнюдь не был в этом так уверен. — Но вообще-то я об Андрее думал. Он в последнее время всё зачем-то в город отпрашивается. И сегодня вот тоже ушел.

Не нравится мне это.

3.

Андрей снова был в больнице. Сегодня женщина выглядела значительно лучше, но Леваков ни на секунду не забывал, что сказал ему врач.

Если не сделать операцию, рецидив может случиться в любой момент.

Когда он пришел, Нина Левакова обедала. Увидев мальчика, она поспешно отставила еду, дотронулась (видимо, по привычке) до волос, поправила халат и неуверенно улыбнулась:

— Ты все-таки пришел? А я уж думала, не придешь…

Андрей положил на прикроватную тумбочку пакет с гостинцами и ответил:

— Я обещал, что приду.

Женщина закивала, боясь его рассердить:

— Конечно-конечно, ты же обещал. Как я могла сомневаться? — Виноватая улыбка блуждала на ее губах. — Андрюш, ты меня прости за прошлый раз. Я, честное слово, больше не буду плакать. Ты только приходи, — добавила она совсем тихо и чуть не расплакалась, хотя только что пообещала обратное.

Андрей нахмурился:

— Если будешь плакать, тогда точно больше не приду. Еще не хватало, чтобы ты из-за меня в реанимацию попала.

Торопливо вытерев слезы, Левакова, как примерная девочка, положила руки на одеяло.

— Нет-нет, Андрюш, я уже все. Видишь — не плачу.

Сев на стул рядом с кроватью, Андрей еще раз внимательно оглядел больную. Нет, опре-деленно сегодня ей намного лучше. Вон даже румянец появился. Или это жар? Не удержавшись, он потрогал ее лоб и почувствовал, как женщина вздрогнула. Неужели она его боится?

Вернувшись на место, парень спросил:

— Как ты тут вообще? Как кормят?

— Хорошо кормят, — заверила она. — Только я, честно говоря, Андрюш, плохо помню, что дают. — Она ласково на него посмотрела. — Я все о тебе думаю. Вот, гадала — Придешь, не придешь? А ты пришел.

Они молчали, думая каждый о своем и одновременно друг о друге.

Андрей думал, например, о том, какой эта женщина была в молодости.

Как, интересно, они познакомились с отцом? Бабушка никогда об этом не рассказывала. Ничего, решил он, потом как-нибудь спрошу у матери. Назвав Нину Левакову про себя матерью, Андрей не удивился.

Немного непривычно — пожалуй… Но не удивительно. А следом Андрей подумал, как они потом будут жить вместе. Если, конечно, мать захочет, поправил он себя. Только вдруг у нее кто-то есть? Леваков похолодел, но тут же успоко-ился. Да нет, непохоже. Кроме него, мать никто не навещал. Даже бабушка.

Бабушка вообще никогда ее не жаловала. Может, она считала, что мать чем-то обидела его отца? Об отце Андрей вообще мало что знал. Раньше он пытался расспрашивать бабушку, но та лишь поджимала губы и молчала. Потом Андрей перестал задавать вопросы. Может, теперь мать расскажет ему, что у них тогда произошло? Не прямо сейчас, конечно, а когда поправится. Когда Андрей достанет деньги, маме сделают операцию и жизни ее уже ничего не будет угрожать.

Деньги… А вот деньги-то он до сих пор и не достал. Андрею представилось лицо Ромки, и он закрыл глаза. Интересно, будет ли считаться преступлением кража, которая совершается ради спасения жизни? Он ведь не ради себя, а ради другого человека, почти как Робин Гуд. Смешно: ведь Макаров когда-то давно назвал его Робин Гудом. Как в воду смотрел.

Нет, так рассуждать нельзя. Андрей поморщился. Кража есть кража. И если он сможет достать с ее помощью денег, то потом обязательно пойдет в милицию и во всем признается. Но только потом, когда операцию уже сделают.

Размышляя подобным образом, Андрей подошел к училищу На КПП вместо дежурного стоял Сырников.

За всеми последними событиями Леваков успел о нем напрочь позабыть.

И вот, здрасьте, пожалуйста.

Сырников не сразу заметил Андрея, поскольку напряженно разгадывал кроссворд. Он беззвучно шевелил губами, морщился, а затем неуверенно вписывал ответ.

Андрей занервничал. Срок действия его увольнительной заканчивался через пять минут. Но где же дежурный?

Очевидно почувствовав чье-то присутствие, Сырников поднял голову и, увидев Андрея, недобро улыбнулся.

— Леваков! Какая неожиданно неприятная встреча! Как успехи в учебе?

— Он развалился на стуле. — Надеюсь, плохо? А то что-то выглядишь ты неважно. Не хочешь передохнуть? За территорией Суворовского, естественно?

Стараясь не обращать внимания на тон Сырникова, Андрей спросил:

— А где дежурный? Мне надо увольнительную отметить.

— А дежурный тю-тю. — Сырников помахал ладонью. — Будет минут через пять.

Леваков заглянул в бумагу. Через пять минут будет поздно. Но где-то здесь должна быть печать. Переступая через себя, Андрей попросил:

— Отметь мне увольнительную, пожалуйста.

Сырников приподнял брови и быстро-быстро ими зашевелил:

— Оп-паньки. А воздух славного Суворовского училища явно пошел тебе на пользу. Какие мы вежливые вдруг стали. — Он не торопясь вернулся в вертикальное положение и лениво протянул руку: — Ну, давай сюда свою бумажку.

Андрей быстро отдал ему увольнительную, нервно посматривая на настенные часы.

— Где это ты ее так извазюкал? — поморщился Сырников. — Надеюсь, не пользовался ей как сам знаешь чем?

Время, гад, тянет, взбесился Андрей и решительно подошел к столу.

— Поставь печать. — Леваков угрожающе наклонился. Но Сырников даже не пошевелился. Он делал вид, что внимательно читает. Наконец покачал головой:

— Э… друг, а ты опаздываешь.

Андрей едва сдерживался:

— Во-первых, я тебе не друг. А во-вторых, немедленно ставь печать. Я пришел вовремя.

Вздохнув, Сырников начал медленно рыться в ящиках. Может, конечно, он и в самом деле не знал, где печать. Так или иначе, враг Андрея явно прилагал все усилия, чтобы ее не найти.