Иорам Чадунели - Возмездие. Рождественский бал

— Трудно стало жить, шага не сделаешь — следят, наблюдают, в душу норовят залезть, пошарить в ней глазами, руками, дознаться, чем живешь, чем дышишь…

Мигриаули вздрогнул: не ясновидец ли этот Хидурели? Как он угадал его мысли?!

— Не думайте, что я убиваюсь из-за бриллианта! В конце концов бриллиант — блестящий камушек и в моих глазах материальной ценности не представляет. Для меня он лишь память об отце, о дедах моих и прадедах, не одно поколение хранило его. Вот что меня подкосило… Эх, не знаю, как примирюсь с его утратой!..

Зураб потер рукой затылок, как бы сбрасывая непосильную ношу, и глубоко вздохнул.

А через минуту спросил по-приятельски:

— Жив ли молодой человек, которого ранили у «Самадло»? Нашли преступника? Я наслышан о вашей работе, вас считают толковым, проницательным, наблюдательным. Я почитатель вашего профессионального таланта, потому и спрашиваю, собственно. Если еще не поймали негодяя, хочу помочь. Не в моем характере губить человека, но интересы общества… Не прощу себе, если не помогу…

— Вы знаете, как найти стрелявшего?

— Не совсем определенно, но… Знает кое-кто в «Самадло», а кто именно, вам укажет, если заставите, дворник, что убирает ту улицу, где ресторан, и в ресторане он свой человек, всегда поблизости околачивается. Я часто там обедаю и давно приметил его. Он знает, кто я, но почему-то смотрит неприязненно. Не удивлюсь, если ему известен и тот, кто ограбил меня и грозится убить… Припугните его тюрьмой, все выложит, укажет на причастных к преступлению.

В словах Зураба Хидурели могла быть истина, может, и стоило послушаться, но в темной глубине его глаз таилась жестокость.

И как запросто и незаметно перешел он на свойский, приятельский тон!

— Я виноват перед вами, Джуаншер, — продолжал Хидурели уже совсем панибратски, — не первый раз общаемся, а достойного вас внимания не проявил. Каюсь, непростительно мне, я никогда не забываю истину: рука руку моет, а обе вместе — лицо. В долгу перед вами, инспектор, но еще не поздно. — Хидурели выразительно улыбнулся.

Мигриаули оторопел от подобной наглости, но промолчал, решил не обрывать его.

— Разве я не прав? Не вы первый, Джуаншер Мигриагули! Не вы единственный мой друг в милиции! У меня достаточно близких людей в управлении, и они не могут пожаловаться на отсутствие внимания с моей стороны.

«Хватит, пожалуй». Мигриаули едва скрывал свое возмущение.

— Рад за вас. Остановите вот тут, у перекрестка, я почти доехал, мне сигареты надо купить. Всего, до свидания.

Хидурели был доволен собой. Ничего конкретно не предложил, а понять дал, намекнул достаточно прозрачно.

Помахав инспектору, он резко тронул машину с места.

Мигриаули подошел к остановке. Народу было полно, значит, давно не было автобуса. Люди возмущались.

— Ночью тут человека убили, говорят, прямо в сердце выстрелили, — сказал вдруг кто-то.

— Что вы? Правда?! С ума сойти! — отозвались с разных сторон.

— Нашли из-за чего с ума сходить, — ухмыляясь, буркнул коротыш с длинной тонкой шеей.

— Куда только смотрит милиция! Почему не пересажают бандитов!

— Не могут, значит, или не хотят!

— Тише ты, думай, что несешь, вся улица слышит.

— Пусть слышит! И люди испортились, и милиция! Хулиганов развелось, бандитов — спасенья нет, а милиции хоть бы что, ей дела до них нет, — едко заметил пожилой мужчина с бескровным болезненным лицом.

— С автобусами порядок не наведут, по два часа ждешь, а ты про бандитов толкуешь… — подключился к разговору мужчина, изнывавший от ожидания.

У Мигриаули пылали щеки, словно винили лично его.

Автобус подошел битком набитый. Мигриаули все же втиснулся.

Кондуктор, выставив руку с наколками, орал на пассажиров:

— Эй, пошевеливайтесь! Кто еще без билета, передавайте деньги, передавайте живей!

— Не видишь, теснотища, рукой не двинуть! — зло бросил кто-то.

— Вон впереди, справа, посвободней, проталкивайтесь, чего застряли! Давайте, давайте, не вам, что ли, говорят?

— А зачем мне проталкиваться, я не скоро схожу! — резонно отказалась тучная женщина.

— А тебе что, одной ехать надо? Продвигайся, дай сесть другим!

— Проходи, проталкивайся, парень! Лень или зазорно? Не слышишь? Эй, тебе говорю, — негодовал кондуктор, оценивая взглядом вошедших.

— Что ты разоряешься! Можно подумать, автобус пустой, а люди нарочно не садятся, потолкаться хотят! Закрой пасть, оглохли от твоего крика!

Мигриаули взглянул на говорившего и узнал Джумбера Дэвидзе. Он с ненавистью посмотрел на кондуктора и, растолкав людей, продвинулся вперед.

— Еще разок глянь, сопляк! — грубо кинул кондуктор. — Испугался тебя, поджилки трясутся!

Джумбер резко обернулся, на его лице заходили желваки, но пожилой человек по-отечески остановил его:

— Не связывайся! Поорет и уймется.

Джумбер молча протиснулся к выходу.

Мигриаули тоже продвинулся вперед и, выйдя из автобуса, тронул Джумбера за руку.

— Здравствуйте, Джумбер…

— Здравствуйте, откуда вы?..

— В одном автобусе с тобой ехал, ты меня не заметил.

— Кого заметишь в тесноте и ругани.

— Ты очень несдержан, Джумбер. Был бы ты ближе к кондуктору, схватил бы он тебя за шиворот и сдал в милицию.

— Оставьте меня со своей милицией!

— Я не шучу, кондуктор не спустил бы тебе грубости, хотя сам всем хамил. Но в милиции поверили бы ему, а не тебе.

— Потому и слышать не хочу о вашей милиции!

— Любишь — не любишь, ровным счетом ничего не значит. Ты ее не чтишь, а другие видят в ней своего защитника.

Джумбер насупился.

— Ты получил, наверное, повестку? Не забудь явиться.

— Получил, приду, — угрюмо сказал Джумбер и отошел.

Зазвонил телефон.

Мигриаули взял трубку.

Сообщили об ограблении магазина.

Мигриаули перезвонил Темуру, который тоже дежурил в этот вечер, и, быстро собравшись, спустился во двор.

Легко работалось с Темуром. Сошлись они характерами.

— Криминалиста предупредил?

— Да, конечно. Как только дежурный сообщил о взломе. Думаю, он уже выехал.

У магазина толпились любопытные, запрудив тротуар.

Люди что-то восклицали, спрашивали, негодовали; всем хотелось разузнать, что тут случилось, но в гуле голосов ничего нельзя было разобрать.

При появлении милицейской машины шум мгновенно стих.

— Прошу отойти от магазина, — распорядился стоявший у входа невысокий милиционер с темными усиками. — Освободите тротуар!

Любопытные покорно попятились, милиционер энергично помогал им.

Подъехали криминалист и врач-эксперт.

К Мигриаули подошел сержант милиции и доложил о взломе.

— В магазин никто не входил?

— Нет. Но внутри, возможно, есть раненые или убитые.