Иорам Чадунели - Возмездие. Рождественский бал

— Вы бы узнали их?

— Один высокий, рябой… — Коган закурил, затянулся. — К вашему сведению, я сам борюсь со всяческим безобразием, не такой я человек, чтобы, закрыв глаза, проходить мимо… Попадись мне эти негодяи, своими руками… — Он запнулся.

Мигриаули непроизвольно вперил взгляд в серебряную булавку на галстуке Когана, тот отвел глаза.

— Вижу, не верите, думаете, что не все вам сказал или не так. Очень уж неожиданно все было, понимаете… Человеку не упомнить сразу всего.

Коган ответил еще на несколько вопросов инспектора и вышел из магазина раздраженный, даже не попрощался.

— Ну что? — нетерпеливо спросила его жена.

— Тоже мне инспектор, гнать такого надо из милиции!

Мери Коган отмахнулась от супруга и сама прошла к инспектору.

— Окажись вы в тот момент на месте мужа, тоже растерялись бы, батоно.

— Я нисколько не порицаю вашего супруга, он показался мне честным и порядочным человеком.

— Так оно и есть, так оно и есть, — просияла женщина. — У меня чудная семья. Муж на редкость скромный человек, деликатный, ой, извините, отнимаю у вас бесценное время… — Женщина умолкла, вытерла платочком нос. — Думаю, я бы вообще не заметила их, если б Моше не закричал. Пока я бежала к нему, двое мужчин пересекли улицу и вроде бы сели в «Волгу». Один из них был высокий, дюжий.

— Узнаете их, если встретите?

— Высокого точно узнаю.

— Спасибо вам за сведения, спасибо…

Женщина с довольным видом вернулась к супругу и высказала свое мнение об инспекторе:

— Удивительно культурный человек! Не пойму, чем он тебе не понравился? Я с одного взгляда определила, что он из хорошей семьи. Ты же прекрасно знаешь, Моше, такой образованной, как я, совсем нетрудно определить, воспитанный перед ней человек или…

— Брось, Мери! — сердито буркнул Моше и, ухватив жену под руку, увел подальше от магазина. — Не знаешь меры, все границы перешла.

— Ах, Моше, ты — сама грубость! Поражаюсь, как я, культурная женщина, выношу тебя столько лет!

— Хватит, хватит, завелась теперь!.. Шагай лучше поживей! — напустился на жену Моше, ускоряя шаг.

Мигриаули за полночь вернулся в управление. Усталый, он опустился в кресло передохнуть и незаметно вздремнул. Разбудил его вошедший в кабинет заместитель начальника отдела угрозыска майор Борис Алания.

Мигриаули встал, отдохнуть не удалось, но нервное напряжение спало. Взглянул на Алания и заулыбался: под электрическим светом обтянутая гладкой кожей голова Алания, очень рано облысевшего, блестела как полированная.

Появление Бориса Алания в этот час ничуть не удивило Мигриаули, наоборот, он удивился бы, если б тот не поинтересовался делом. Алания несколько раз звонил по ночам дежурному узнать, не произошло ли в городе чрезвычайного происшествия.

— Что выяснил, Джуаншер?

— Пока ничего, магазин не взломан, продавец ранен, вероятно, пытались убить.

— А не симулировали ли нападение, прикрывая хищение?

— Нет, не думаю. В продавца стреляли. Его в бессознательном состоянии увезли в больницу.

— Что говорит врач, — выживет?

— Не знает, сказал, что много потерял крови. Темура я отправил с ним в больницу.

— Так-таки не обнаружили ничего, за что удалось бы зацепиться?

— Ничего, кроме кепки и очков от солнца, но и они, возможно, принадлежат не преступникам, а кому-нибудь из работников магазина. Утром выясним. Если верить очевидцам, нападение совершено сразу после закрытия магазина или когда он закрывался и там оставался один человек — тот, которого ранили. Свидетели происшествия — обитатели соседнего дома — уверяют, что у магазина стояла черная «Волга» и двое мужчин, выскочив из магазина, сели в нее и укатили. Номера машины никто, конечно, не запомнил.

— Черная «Волга»?.. — Алания задумчиво прижался лбом к оконному стеклу. — Хочешь, поднимись ко мне, покажу тебе нашу «коллекцию», возможно, извлечешь для себя что-нибудь полезное…

Мигриаули согласился, работать он все равно уже не мог, а у Алания хотя бы дремоту развеет.

Кабинет майора поражал завидным порядком. Стол не был завален бумагами, и пепельница из желтого мрамора бросалась в глаза.

— Садись, пожалуйста, — с хозяйским радушием предложил Алания. — Если не возражаешь, поделюсь с тобой кое-какими знаниями, соображениями — плодами, так сказать, своего опыта. Я несколько дольше тебя в этой системе, словом, бывалый человек, как говорится. Все молодые сообразуются со своим опытом и мнением, но вреда от моих мыслей тебе не будет, а польза вполне допустима.

Алания отпер массивный сейф и извлек из него толстый, объемистый журнал.

— В этом журнале, правильнее сказать, альбоме, фотопортреты многих наших «подопечных», — ухмыльнулся майор. — На, полюбуйся на них. Вот закоренелый жулик, мастер затевать мордобой даже без повода, алкаш. Недавно смертельно ранил человека в драке и скрылся. Разыскиваем. Этот молодчик месяца два назад вернулся из заключения. Всмотрись в его глаза — взгляд злобной гиены! А этот лет десять назад убил жену, месяца нет, как вернулся из дальних мест. А встретив этого красавца на улице, разве подумаешь, что он рецидивист? Приятная внешность располагает к себе честных людей, вводит в заблуждение. Его жертвы не верят, что он вор, мерзавец…

С фотоснимка на Джуаншера с серьезно-задумчивым лицом смотрел Джумбер Дэвидзе!

— Его судили за кражу. Сейчас он на свободе, но мы не выпускаем его из поля зрения.

— Мда! — неопределенно хмыкнул Мигриаули. Не укладывалось в голове услышанное о Джумбере. — А почему вы продолжаете следить за ним? Отсидел парень, исправился…

— Да, отсидел, а не похоже, что исправился. Доносят, что опять с ворами знается. Он одинок, сам себе хозяин, в голове — ветер, на все пойдет… Побывавших в тюрьме за малейшую провинность надо наказывать строже, чем других.

— Но это противозаконно! Вы озлобляете человека. Получается, что представители правопорядка, попирая закон, толкают его на новые преступления, — недовольно возразил Джуаншер.

— Представитель закона сознательно закона не попирает, а от случайной ошибки никто не застрахован, — пробормотал майор. — Лучше перенаказать, чем недонаказать, если можно так сказать…

— Нет, лучше сто раз взвесить все, а потом уж принять решение. Только при таком подходе попавшие к нам согласятся с нашей оценкой их поступков. Человек невиновен, пока не доказана его виновность.

— Не согласен с тобой! Зачем мне ломать голову, доказывая, что он виновен, пусть сам докажет обратное, — вспылил майор, но сумел подавить неуместную вспышку.

— Вряд ли вам понравится, если вас обвинят в несовершенном преступлении и незаслуженно покарают. Опорочить честного человека — значит опорочить закон, правосудие. Вы отлично знаете, как легко допустить ошибку в нашей работе и чего стоит ее исправить. Чем компенсировать нанесенный человеку моральный урон?