Иорам Чадунели - Возмездие. Рождественский бал

— Значит, вы утверждаете…

— Я ничего не утверждаю. Я повторяю истину, уже набившую оскомину… Вы не хуже моего знаете, что новопреставленный Бибилури за сравнительно недолгую свою жизнь сделал действительно большой переворот в медицинской науке, ввел систему «плати — получай»! — Топуридзе нервно расхохотался. — И на кой ему было столько?! Знаете, я предлагаю отлить золотой гроб, усыпать его бриллиантами и изумрудами — и с честью похоронить «большого ученого». Надеюсь, весь его «неоценимый» вклад уляжется в золотую гробницу…

И Топуридзе, не прощаясь, покинул кабинет.

— По-моему, подозрительная личность! — сказал Темур.

— У меня такое впечатление, — задумчиво произнес Джуаншер, — что все сговорились против Бибилури. Удивительная солидарность! Анзор Натадзе и этот…

— Ты сомневаешься в его словах? — Темур стоял у окна и смотрел на улицу. — Интересно, — рассуждал он вслух. — Ветви акации тянутся к самому подоконнику. Преступнику ничего не стоило бы пробраться по ним в кабинет…

— Темур, — позвал Джуаншер, — экспертиза подтверждает, что пятна крови на ноже — разной группы.

— Первая — профессорская, вторая — убийцы… Но кто он?

— Я давал задание определить группу крови Элизбара Мчедлидзе. Экспертиза подтвердила, что все совпадает. Собственно, Мчедлидзе и не скрывал, что нож принадлежит ему. Сказал, что Бибилури попросил зачем-то несколько дней назад. О том, где и когда сам поранил палец, вспомнить не мог.

— Так это же прямая улика!

— Осталась малость — установить, с какой целью совершено убийство, — заключил Джуаншер.

— Положим, Мчедлидзе собирался присвоить работу профессора. Но почему он сообщил, что исследование у него, и принес папку сюда? Он ведь мог утаить…

— Сперва спрятал, а потом испугался и вернул…

— Не забывай, что если убийство совершено ночью, то было время вынести папку из здания…

— Может, кто-то помешал?

— Это мысль.

— Не забывай, что об этой работе знал весь институт. Получается нелогично.

— Молодец, — похвалил Джуаншер. — А как ты объяснишь, что нож оказался в лаборатории?

— Преступник сунул в первый попавшийся ящик.

— Навряд ли, — с досадой сказал Джуаншер. — Не забывай, что Мчедлидзе влюблен в Джульетту. И подводить ее не стал бы…

— И все же отнес окровавленный нож в ее комнату…

— Ты уверен, что это сделал он?

— Джульетта — любовница Бибилури, — размышлял Темур, — он возил ее на своей машине…

— Представь себе, что любовницей его она не была, хотя Бибилури и домогался ее.

— В таком случае возникает версия убийства из ревности. — Темур вчитывался в акт экспертизы.

— И это не подходит, — отверг Джуаншер. — Они не столь глупы, чтобы собрать на своих рабочих местах такое количество улик.

— Избыток улик ты расцениваешь как оправдательный фактор?

— Что делать! Сомнение — тоже путь к истине.

— А вот и истина! — воскликнул Темур. — Вернее, путь к сомнению. В акте экспертизы сказано, что ширина ран на теле Бибилури гораздо уже того ножа, который представлен как орудие убийства. О чем это говорит?

— Только о том, что мы должны найти другой нож. — Джуаншер тоже склонился над актом экспертизы.

В дверь просунулась голова Дианы Шавкаладзе.

— Вы меня вызывали?

— О, прошу! Я жду вас, — заторопился Джуаншер, подвинул стул. — Садитесь, пожалуйста.

— Я ждала, когда вы меня вызовете.

— Могли бы и сами прийти, — с некоторым упреком сказал Джуаншер.

— Предпочитаю не навязываться.

Джуаншер между тем незаметно изучал лицо посетительницы.

— Есть необходимость поговорить с вами… Темо, — обратился он к коллеге, — в холодильнике есть лимонад… Что-то в горле пересохло, да и даме в такую жару, наверное, не повредит освежиться… Там, кажется, был еще шоколад. Достань, пожалуйста! Времени не хватает, чтобы спуститься в столовую. Целый день маковой росинки не было во рту, — извиняясь, говорил он.

Женщина понимающе смотрела на Джуаншера.

— Пожалуйста, — налил он в стакан. — Шоколад, вот…

— Вы думаете, я не догадываюсь, почему вы меня угощаете шоколадом? — насмешливо спросила Диана. — Вас интересует след моего сломанного зуба. Впрочем, я уже вставила коронку…

— Вы необычайно проницательны! — смутился Джуаншер. — И все же я вынужден задать вам несколько вопросов. Ваши отношения с Бибилури?

— Об этом вы, я думаю, уже осведомлены. Хотя бы частично. Бибилури был ассистентом моего отца. Тогда я была еще девочкой, но все прекрасно помню. При жизни отец не успел издать все свои труды. Он скончался скоропостижно. Каким образом отцовское наследие оказалось в руках Бибилури — это особый вопрос. Но мама все знала. Бибилури присвоил работы отца, издал под своим именем…

— Какие у вас были отношения с профессором до того, как узнали об этом?

— Прошу вас, не называйте ученых званий Бибилури! Когда я узнала об этой подлости, я решила вывести его на чистую воду, но что я могла сделать? Меня саму обвинили бы во всех грехах.

— Когда вы в последний раз были в кабинете Бибилури?

— За всю жизнь я была здесь только дважды.

— Вы знаете Анзора Натадзе?

— Да.

— Какие у вас отношения? Впрочем, можете не отвечать, это ваше право.

— Почему же, я скажу. Анзор любит меня.

— Покойный пытался сблизиться с вами?

— Да.

— Когда вы узнали, что он присвоил труды вашего отца?

— Примерно год назад.

— И вы ему все высказали?

Диана покраснела и не ответила.

— Я вижу, вы не очень склонны откровенничать.

— Как! Вы меня подозреваете в убийстве?

— Я обязан выяснить все обстоятельства, связанные с делом об убийстве.

— Вас интересует, была ли я за день до несчастья у Бибилури? — Диана потупилась. — Да, была…

Джуаншер выдержал паузу.

— Скажите, Натадзе ненавидит Бибилури из-за вас?

— Возможно, хотя у него и без этого о Бибилури сложилось мнение.

— Натадзе знал о том, что вы нравитесь Бибилури?

— Мне скрывать нечего.

— Вы печатаете на машинке?

— А почему это вас интересует?

— Нас интересует все, что связано с Бибилури. Ваша последняя встреча с ним особенно.

Диана обиженно вздохнула.

— Я пришла к нему в понедельник около одиннадцати. Он обрадовался, достал коньяк, положил шоколад. Я очень волновалась, помню, отломила кусочек, откусила и положила на тарелочку, потом сдуру выпалила: «Вы — не человек! Вы — живой труп!» Представьте, он и бровью не повел, совершенно спокойно отнесся к моим словам. Не думай, сказал он, что я боюсь тебя или еще кого. У меня достанет сил, чтобы выстоять. Мне просто все надоело! Лучше подойди к сейфу, открой его и возьми там сверток. Он принадлежит тебе. Я не тронулась с места. Тогда он сам достал из сейфа пакет и развернул его…