Тони Моррисон - Возлюбленная [litres]

— Какой знак? — спросила Сэти.

— Штамп старый свиной хлев открытым оставляет, если кто-то с той стороны перебрался. И белый лоскут привязывает, когда еще и ребенок есть.

Она опустилась на колени и вытащила из мешка шерстяное одеяло, кусок хлопчатобумажной ткани, две печеные сладкие картофелины и пару мужских ботинок.

— Меня зовут Элла, — сказала она. — Мужа-то моего, Джона, сейчас дома нет. А ты сама куда направляешься?

Сэти сказала, что к Бэби Сагз и что уже отправила к ней троих своих детей.

Элла туго перевязала пупок младенца полоской ткани, словно вслушиваясь в недосказанное — в незаданные вопросы, в промелькнувшие как бы между словами сведения о неназванных, неупомянутых людях, оставшихся на той стороне. Она вытряхнула камешки из мужских ботинок и попыталась втиснуть в них ноги Сэти. Ничего не получилось. Печально вздыхая, они распороли их сзади по шву — действительно, было очень жаль портить такую ценную вещь. Сэти надела куртку того мальчика, так и не осмелившись спросить, известно ли что-нибудь о ее детях.

— Они добрались, — сказала Элла. — Штамп многих из той партии перевозил. Всех их оставили на Блустоун-роуд. Это недалеко.

Сэти замерла от счастья; благодарность переполняла ее, и она, тихо празднуя радостную весть, очистила от шелухи картофелину, разломила ее и съела.

— То-то они тебе обрадуются! — сказала Элла. — А эта кроха когда родилась?

— Вчера, — сказала Сэти, утирая пот. — Надеюсь, выживет.

Элла посмотрела на маленькое грязное личико, выглядывавшее из шерстяного одеяла, и покачала головой.

— Трудно сказать, — промолвила она. — Если бы кто-то вздумал спросить меня, я бы ответила: ничего и никого никогда не любите! — И тут же, словно желая смягчить резкость своего утверждения, улыбнулась Сэти. — Ты что ж, так сама и родила?

— Нет. Мне одна белая девушка помогла.

— Тогда нам лучше поспешить.

Бэби Сагз поцеловала ее в губы, но детей повидать сразу не позволила. Они спят, сказала она, а Сэти слишком грязная и страшная, чтобы будить их среди ночи. Бэби Сагз передала новорожденную какой-то молодой женщине в чепце, предупредив, чтоб не промывала девочке глазки, пока Бэби не принесет материнской мочи.

— Она уже плакала? — спросила Бэби.

— Немножко.

— Пора уж. Ну что ж, приведем в порядок ее мать.

Она повела Сэти в гостиную и при свете спиртовой лампы обмыла ее тело, начав с лица. Затем, поджидая, пока согреется очередная порция воды, присела возле нее и принялась шить что-то из серенького ситца. Сэти задремала и проснулась, только когда Бэби начала обмывать ей руки и плечи, потом прикрыла ее стеганым одеялом и поставила в кухне на огонь еще один таз с водой. Она разрывала простыни на бинты, шила что-то из серенького ситца и приглядывала за женщиной в чепце, которая возилась с малышкой, то и дело роняя слезы в готовящуюся еду. Обмыв Сэти ноги, Бэби Сагз внимательно осмотрела каждую ее ступню и легонько промокнула тряпочкой. Потом как следует вымыла у Сэти между ногами и внизу живота, использовав для этого целых два таза теплой воды и туго перевязала ей живот и промежность. Потом снова взялась за неузнаваемые ступни Сэти.

— Ты их чувствуешь?

— Чувствую — что? — спросила Сэти.

— Ничего. Поднимись-ка. — Она помогла Сэти встать и перебраться в кресло-качалку, а ноги ее опустила в ведро с соленой водой и можжевельником — отмокать до утра. Корку на ее сосках Бэби сперва смазала жиром, а когда она отмякла, смыла теплой водой. К рассвету по-прежнему молчавший ребенок проснулся и взял грудь.

— Благодари Господа, что все обошлось, — сказала Бэби. — Когда покормишь, позови меня. — Уже повернувшись, чтобы уйти, она вдруг заметила темное пятно на простыне. Нахмурилась и посмотрела на спину невестки, склонившейся к девочке. Кровяные розы цвели на одеяле, прикрывавшем плечи Сэти. Бэби Сагз зажала рот рукой, чтобы не вскрикнуть. Когда малышка наелась и уснула — глазенки ее были полуоткрыты, она сонно причмокивала язычком, — старая женщина молча обтерла чистой тряпочкой цветующую алыми розами спину Сэти и подложила двойную прокладку под только что сшитое платье.

Сэти все время казалось, что это ей только снится. Но когда привели сонных детей, двух мальчиков и дочку — Господи, неужели она уже ползала? — ей стало безразлично, сон это или явь. Сэти лежала в постели, и ее дети были с ней, ползали по ней, вокруг нее, заползали под нее, но главное — с ней рядом, все трое. Малышка пускала чистые детские слюнки ей в лицо, и Сэти так громко смеялась от радости, что девочка — неужели она уже ползала? — испуганно жмурилась. Баглер и Ховард принялись играть с ее обезображенными ногами, не сразу, правда, осмелившись их коснуться. Она все время их целовала. Она целовала их в спинки, в загривочки, в макушки, в ладошки, и мальчики первыми решили, что, пожалуй, довольно, когда она задрала им рубашонки и стала целовать их тугие круглые животишки. Она остановилась только тогда, когда они спросили:

— А папа придет?

Она не заплакала. Она сказала:

— Да, скоро, — и улыбнулась, чтобы они подумали, что глаза у нее блестят только от любви к ним. И тут вмешалась Бэби Сагз и сказала мальчишкам «кыш!», и помогла Сэти переодеться в серенькое ситцевое платье, которое начала шить той ночью, сидя возле нее. Потом Сэти снова легла, прижав к груди старшую дочку — неужели она уже ползала? Она вытащила левую грудь и двумя пальцами сунула сосок в открытый ротик. Итак, путешествие с молоком было закончено для обеих. Обе получили свое.

Вошла Бэби Сагз и стала смеяться над ними, рассказывая Сэти, какая сильная эта малышка и какая она умная. Потом наклонилась и подобрала с полу грязное тряпье — бывшую одежду Сэти.

— Все это надо выбросить, ни на что не годится, — сказала она.

Сэти подняла глаза от ребенка.

— Погоди! — окликнула она Бэби. — Посмотри, нет ли там в подоле нижней юбки узелка.

Бэби Сагз пропустила ветхую ткань сквозь пальцы и действительно нащупала что-то твердое. Развязав узелок, она вытащила серьги и протянула их Сэти.

— Прощальный подарок?

— Свадебный.

— Хорошо, если б при серьгах еще и жених был. — Бэби смотрела на лежавшие на ладони камешки. — Ты как думаешь, что с ним случилось?

— Не знаю. Он не пришел, как мы договорились. А я непременно должна была выбраться оттуда. Непременно. — Сэти некоторое время не сводила глаз с сонного личика сосущей молоко девочки, потом посмотрела на Бэби Сагз. — У него получится. Если уж у меня получилось, то и Халле справится обязательно.

— Ну что ж, надевай сережки-то. Может, они ему путь облегчат. — Уверенная в том, что сын ее умер, Бэби Сагз сунула их Сэти в руку.

— Мне сперва нужно уши проткнуть.